Край забытых богов

Глава 2. Огонь

Анхен был прав. Здесь действительно было красиво. Мы неспешно парили над озером, и солнце, поднимаясь из-за гор на восточном берегу, дарило краски просыпающейся природе. Озеро… я знала, что оно очень большое, но оно оказалось просто огромным.

— Целое море, — потрясенно прошептала я, увидев под собой эту невероятную массу воды.

— Да, — чуть самодовольно кивнул мне Анхен, — наше маленькое внутреннее море.

«Море» было не столько маленьким, сколько узким. Мы летели над ним с юга на север, и если по сторонам, как с запада, так и с востока, над водой поднимались горы, серовато-синие в этот утренний час, нечеткие, окутанные дымкой, то впереди, насколько мне хватало зрения, была лишь вода. Порой попадались острова. И совсем маленькие, и крупнее. Анхен сказал, нам нужен самый большой.

— И как узнать, что он и есть «самый»?

— Я тебе об этом скажу, а ты попробуй мне поверить.

Промолчала. Его явно раздражало, что я не считала каждое его слово истиной в последней инстанции. Меня раздражало, что он свои слова таковыми всегда и считает. И вот что с этим делать? Ругаться? До черноты в его неземных очах? Здоровье и без того кончается.

Стала смотреть на воду. Летели низко, а вода оказалась невероятно прозрачной, и множество рыб, скользящих в ее глубинах, мне были видны в мельчайших деталях. Вот только в названиях этих самых рыб я разбиралась крайне слабо, а Анхена так они и вовсе никогда не интересовали.

Наконец добрались и до острова. Он тоже был очень длинным, словно пытался повторить в миниатюре форму омывавшего его озера. В общем, все было почти как в сказке: в середине озера есть остров, в середине острова — заветный храм. Вот только храм был не в середине самого острова, а на западном его берегу. Но действительно — ровно посередине.

Впрочем, если бы мне не сказали, что храм именно здесь, я бы его, пожалуй, и не нашла. Берег здесь был высокий, скалистый, изрезанный множеством живописных бухт, с редкими соснами по склонам и полоской гальки у самой воды.

А те две скалы, что вдавались в озеро особенно сильно, были соединены с островом столь низким и узким перешейком, что вначале я и вовсе его не заметила. Как оказалось, именно там, в этих окруженных водами Озера Жизни скалах, и прячется храм.

Оставив машину в ближайшей бухте, мы пошли к нему по самой кромке воды. Но чем ближе я подходила, тем меньше мне туда хотелось. Мне хватало и того, что все это несоленое «море» плещется у меня под боком, а лезть в очередную пещеру, где вода будет течь отовсюду и сразу… Впрочем, здесь, пожалуй, водопадов не предвидится, скала небольшая и абсолютно голая, только камень… А если у них там фонтаны бьют? Или вообще пещера ниже уровня озера?

— Анхен, я туда не пойду.

— Давай мы дойдем до входа, и ты еще раз подумаешь.

— Я не пойду! И ты обещал!

— Я обещал, что ты будешь решать, стоя перед входом в храм. Сейчас тебя просто пугают воспоминания.

— А перед входом что, перестанут?

— Вот и мне интересно. Давай руку. Все будет хорошо. Заходить не будем, лишь подойдем.

— А там точно никого нет?

— Точно. Если б были, я б почувствовал.

— Вампиров?

— Вампиров, людей, зверей. Не нервничай. Здесь никого нет, только мы.

На небольшой площадке перед входом он меня отпустил. Вход был не слишком высок, чтобы войти, пришлось бы нагнуться.

— Не спеши, Ларис, — проговорил вампир, отступая. — Послушай. Себя, храм, воду вокруг. Попробуй закрыть глаза, расслабиться, забыть обо всем. Храм пуст. Лишь первозданная стихия клубится там. Меня она отталкивает, а тебя? Попробуй услышать…

Стою. Слушаю. Из пещеры тянет сыростью. Вода ударяется о камни с каким-то неприятным чавкающим звуком. Чуть нагибаюсь, смотрю в темный проем. Мрачно, темно, сыро… а дальше, наверняка, станет еще и мокро. С дрожью передергиваю плечами и отступаю.

— Нет. Не пойду. Не заставишь.

— Не буду, — едва заметно вздохнув, соглашается Анхен. — Я был почти уверен, что ты так скажешь. Но должен был убедиться. Идем наверх?

Он кивает на высокий берег, я соглашаюсь. И мы взлетаем туда, не заморачиваясь долгим подъемом. Анхен — не Рин, играть в человека ему в голову не приходит. С высокого берега долго смотрю на двойную скалу, сильно выдающуюся в озеро, прячущую в своих глубинах аниарский храм. Отсюда она не кажется такой уж большой, самая высокая из ее вершин теперь где-то на уровне моих ног. Вот пусть там и остается.

Солнце припекает, день обещает быть жарким. Вдали зеленеет небольшая роща, здесь же только жухлая трава пробивается сквозь каменистую почву, да красноватый мох ползет по отвесным серым камням. Идем вдоль склона туда, где несколько лиственниц, словно карабкающихся вверх по отвесному склону, обещают хоть какую-то тень, и усаживаемся там прямо на земле. Анхен обнимает меня одной рукой, я послушно прижимаюсь к нему и, наверно впервые за это утро, расслаблено выдыхаю.

— Ну что ты? Я ж обещал, не захочешь — не пойдешь, — его рука ласково пробегает по моим волосам, и вновь возвращается на плечо.

— Ты ведь уже решил, что я туда не пойду, верно? Потому и не повез, когда я была без сознания. А сейчас что — просто сделать вид, что решение мое?

— Моя маленькая, бесконечно необъективная девочка, — он на миг прижимает меня к себе чуть крепче, и отпускает, задумчиво оглядывая пейзаж.

Теперь, когда необходимость лезть в темную сырую пещеру отпала, не могу не признать, что место и впрямь красиво. И эта серая скала храма, вздымающаяся над темной водой. И мягкие полукружья бухт по обеим сторонам от нее, каменистые, почти лишенные растительности. И невысокие горы, вплотную подступившие к воде на далеком берегу. Их вершины покрыты лесом, а склоны белеют на солнце, далекие, чуть смазанные дымкой.

— Дело не в том, что решил конкретно я, — произносит он, наконец, не отрывая взгляда от двойной скалы аниарского храма. — Дело в том, что происходит с тобой. Аниары разорвали тебе энергетический контур, магия вытекала из тебя вместе с жизнью. И нам нужна была вся мощь природного источника, чтобы остановить разрушение и, если повезет, восстановить утраченное. Вот только сила тянется только к силе, для того, кто магией воды не обладает, это место не просто бесполезно, оно может быть даже опасно. А ты… когда я нашел тебя в лесу, было стойкое чувство, что магии воды в тебе не осталось. Она вытекла, выгорела — вся, до последней капли. И если я прав — храм бы тебе не помог. В том состоянии, что ты была… просто убил бы, Ларка. Жизнь твоя тогда и без того на волоске висела.

— Но тогда зачем ты привез меня сюда сейчас?

— Проверить. Убедиться. Если магия воды в тебе все же осталась — ты бы вошла. Что бы ты не напридумывала себе заранее, стоило тебе оказаться в зоне действия силы — тебя потянуло бы, как магнитом. Желание войти пересилило бы все твои страхи.

— Но я входила уже в один храм. Не чувствовала я тогда никакого особого желания.

— Было много отвлекающих факторов, у тебя не было возможности сосредоточиться. А главное — тогда твоя сила находилась в равновесии. А сейчас — страшный минус. Вакуум, который жаждет быть заполненным.

— Но я не чувствую — вакуума. Вернее, чувствовала раньше, но не сейчас. Сейчас я просто туда не хочу.

— А это значит ровно две вещи, Ларис, — он поворачивается и, чуть развернув меня за плечи, смотрит теперь прямо в глаза. — Первое: магии воды в тебе больше нет. Совсем. Ни капли. И второе: сейчас ты очень подробно и обстоятельно рассказываешь мне все, что произошло с тобой в лесу.

— Но… — как-то даже и растерялась, — я не помню подробно. У меня все путается — сон, явь… Сначала вдоль реки шла. Вдоль Аниары. Потом там приток какой-то. Переплыть бы я не смогла, пошла вдоль него…

Про дерево, обрушенное молнией, слушал особенно внимательно. И где я стояла, и как близко, и что почувствовала, и отчего упала. А я не знаю точно. Я тогда и так-то падала, от того, что от реки удалилась. Может, я какой-то предел перешла, дальше которого нельзя было уходить. И все. Вытекла та самая «последняя капля». А молния? Ну, больно было, да. Так мне тогда все время было больно.

Про птичку сказала только, что в корнях нашла, ну и решила, что, должно быть, люди близко. Пошла искать.

— Но почему не вернулась к реке? Зачем двинулась в самую чащу?

— А я… в чащу? Не знаю, я к реке хотела. Видимо, ошиблась, я тогда соображала совсем плохо. Все как в тумане помню.

— То есть, когда очнулась, ты реку совсем не чувствовала?

— Нет. Там все мокрое было. Наверно поэтому.

— Наверно. А дальше?

— Дальше шла. Долго. Или не очень. Не помню. И ты меня нашел.

— Нашел, — соглашается Анхен. — А если бы не нашел? Или нашел чуть позже? Я и так безнадежно опоздал… — он выглядит расстроенным, сильно. Словно до последнего надеялся, что в храм я все же войду.

— Ну, нет магии, так что ж теперь… Мне вон вообще всю жизнь твердили, что ее не существует…

Иди ко мне, — он протягивает руки и пересаживает меня себе на колени. Верхом, понятно, зачем нам полумеры. Уверенные руки на миг сжимают мне ягодицы, заставляя судорожно вздохнуть, растеряв все слова и воздух, затем с нажимом скользят вверх по спине, вынуждая ухватиться за его шею, словно утопающий за соломинку. А губы касаются губ еле-еле, словно дразнят, раз, другой, и отстраняются.

— Анхен, — тянусь за ним как за волшебным нектаром.

— А тогда говорила «Нэри», — его губы шепчут в самое ухо.

— Нечестно, — дергаюсь назад, но он держит крепко. — Я в бреду была, мне мерещилось всякое… Пусти!

— Да тебя только пусти, сразу вляпаешься во что-нибудь. Нет уж, моей будешь, — он откидывается на спину, вынуждая меня упасть на него, и сразу же перекатывается, придавливая меня к земле всем своим телом.

— Анхен! — пытаюсь его столкнуть, но разве мне это по силам.

— Никуда я тебя не пущу! — он коротко целует в губы. Словно огненной иглой прожигает. И пытается отстраниться. Но мои пальцы уже намертво запутались в его волосах, жар его тела прожигает меня сквозь одежду. Я хочу продолжения, я хочу его, здесь, сейчас… Он целует. Растворяюсь в нем. Горю. Таю. Возношусь. Рушусь. Сердце колотится, словно безумное. Или вовсе уже не бьется. Его пальцы ласкают мне горло. Судорожно. Кажется, даже одежда рвется.

И он отстраняется. Резко, молча. Встает и спускается вниз, к воде. Остаюсь лежать в растерзанной одежде и в растерзанных чувствах. Кровь и плоть. Эти дракосовы нераздельные кровь и плоть. Он не станет пить, он едва меня с того света вытащил. Будет мучиться. Он — там, я — здесь.

Возвращается не скоро. Долго сидит у самой кромки воды, глядя вдаль. А я сижу наверху, и смотрю на него. Вампир и дева. И море безысходности вокруг. Была во мне частичка магии, что могла бы нас сблизить, и ту потеряла. Из гордыни. Сначала его, а потом и моей. Обхватываю руками колени. Анхен, Анхен. Все равно ведь люблю. Что б ни делала, что бы ни говорила.

Наконец, фигура внизу отмирает. Опускает в воду руки, умывает лицо. Не спеша поднимается ко мне. Садится.

— А знаешь, тебе ведь очень повезло с той молнией, — произносит он таким тоном, словно разговор и не прекращался. — Стой ты чуть ближе, она бы тебя убила. А так — спасла тебе жизнь. Замкнула энергетический контур, разорванный аниарами. Выжгла при этом последние капли «воды», но спасла. Организм с трудом пережил подобное вмешательство, все же молния — это… даже для вампира было бы многовато. Но ты выжила. И теперь поправишься, я уверен. Способности к магии у тебя больше нет, ну да ведь она и раньше была небольшая, а храм… Я не хотел говорить, но он мог бы тебе и не помочь. Негативное воздействие было слишком уж сильным…