Навигаторы. Кадет

* * *

— Тали, сколько тебе было, когда ты открыла свою первую червоточину? — шёпотом спросила я подругу, пропалывая сине-бордовые кустики лункуса — лекарственного растения, имевшего довольно сильный дезинфицирующий эффект, если разжевать его и приложить к открытой ране.

— В восемь лет, Рик — в семь, — также шёпотом ответила она, протирая ствол вынры — невысокого дерева, поглощающего ультрафиолет не только листьями, но и корой. Это дерево имело высококалорийные, богатые витаминами съедобные плоды. Но если не ухаживать за листьями и стволом, весь питательный эффект плодов пропадал.

— Только, Линн, прошу, давай не здесь об этом поговорим.

Я кивнула, понимая причину беспокойства Тали. Пока никто не знал, кто они с Риком такие, их юность протекала практически беззаботно, как у обычных подростков, чьи родители живут и работают на маяке. Конечно, они принимали участие в официальных мероприятиях императорской семьи, но в этих случаях использовалась, казалось, смешная маскировка: менялся цвет глаз и волос, за щёки вставлялись накладки. А ещё официальная парадная одежда императорского дома добавляла им возраста и, пожалуй, веса. Когда я в первый раз смотрела трансляцию празднования дня рождения императора, то не могла поверить, что вижу мягкую, худенькую, темноволосую веселушку Тали. Или ехидного Рика, вроде бы с обычным цветом волос, но с ужасными накладками на боках и попе, которые в корне меняли его походку. Ещё Рику лепили родинки на лицо и выбеливали ресницы и брови.

Когда брат с сестрой прилетели обратно, я встретила их в фиолетовом парике, с наклеенными прыщами и огромным накладным носом, подложив под одежду в области груди и попы валики из полотенец. Нос, парик и накладные прыщи я заказала в магазине приколов, и их доставили точно перед появлением младших Тарку-Ринд. Тали неприлично расхохоталась, а Рик обиделся, и потом… потом моя душевая наполнилась голубой пеной.

Занятие по медитативным практикам перенесли на семь вечера. Я не любила, когда уроки проходили так поздно, но этот предмет вёл ректор, а его куда-то вызвали. До медитации я успевала сделать часть домашнего задания по культуре рас.

Культуру рас преподавал молодой навигатор — господин Олгрейф нье' Перино. Симпатичный виг, страстно любивший свой предмет. Он мог часами рассказывать об особенностях той или другой расы. К сожалению, этим пользовались кадеты. Они выискивали в библиотеках и во всекосмической сети информацию о редких расах и начинали на уроках, на которых был запланирован зачёт или контрольная, диспут, на который преподаватель мог потратить почти весь урок. Но господин нье' Перино быстро понял, что его трепетным отношением к своему предмету беззастенчиво пользуются. Потом страдал весь класс. Преподаватель задавал такие обширные домашние задания, что времени на поиск сведений о необычных расах, чтобы задавать по ним вопросы преподавателю, не оставалось. Вот и сейчас я заканчивала реферат на тему «Правила поведения в высшем обществе ракресов». Надо сказать, ракресы — гуманоидная раса, зацикленная на гигиене. Вот представьте: для налаживания дружеских контактов с этими высокоинтеллектуальными гуманоидами необходимо соблюсти пятьдесят четыре правила, прежде чем вас допустят к губернатору планеты. Парочка из них были за пределами моего понимания: «Промыть все органы зрения, располагающиеся с левой стороны тела, дезинфицирующим раствором синего цвета». А правые органы зрения не мыть? Или мыть из треугольной бутылочки? Или вот ещё правило: «При справлении естественных надобностей пользоваться руками строго запрещено».

Когда я читала эти правила, думала: «Как они будут проверять, пользовалась я руками при посещении туалета или нет?!»

От домашнего задания меня отвлёк Писк.

— Линн, смотри, что я нашёл! — воскликнул он и добавил ехидно: — Тебе понравится.

Я пожала плечами, дописывая последнее правило ракресов.

— Давай, показывай.

Писк запустил головидео. Спиной к зрителям, в одной набедренной повязке, но с какими-то палками, закреплёнными на спине, быстро удаляясь от камеры, бежал элефин. Характерные уши торчали из-под заплетённых в характерные элейские косы волос. Он бежал по какому — то тропическому лесу, держа на руках, судя по всему, элейскую девушку. За парой гнались преследователи. Вот они окружили элефина, он осторожно опустил девушку на землю, вскользь поцеловав её в висок, вынул из-за спины свои палки и закружился, нанося противникам удары. Что-то в этом танце было знакомое…

Над поляной с дерущимся завис катер.

«Кры-лья», — прочла я элейское слово.

Элефин тем временем легко подхватил красавицу и по направленному лучу поднялся в катер. Когда пара поднималась, лицо элефина показали крупным планом. Я застыла: с голоэкрана на меня смотрели тёмные глаза Арэниэля Вардиса.

Я жадно рассматривала лицо своего спасителя: слева, как бы обрисовывая овал лица, тянулся длинный шрам. Ноги мои стали ватными. Шрам… Он был таким же, как в том сне, когда Арэниэль говорил мне что-то насчёт скаривитян.

— Это… реклама? — заторможено спросила я, продолжая глазеть на Арэниэля.

— Угу.

— Писк, откуда у него этот шрам? Это грим? — мне почему-то стало важным это выяснить.

— Не знаю, — огрызнулся мой маленький искин. Ему, похоже, не понравилась моя реакция. — Если хочешь, поищу информацию о нём в сети.

— Поищи. Заодно поищи, когда сняли этот рекламный ролик. Рэн… — я тут же прикусила язык и поправилась: — Господин Вардис изменился.

Я засела учить основные типы двигателей и силовых реакторов катеров и малых кораблей, их характеристики. Завтра должна была быть проверочная работа по лётному делу, которое преподавал зверолюд Нарсен Соолав. Высокий, смазливый молодой мужчина с сероватыми звериными ушами и светло-серым пушистым хвостом. В школе поговаривали о его романах со старшекурсницами. На уроках он был тираном и жёстко высмеивал неправильные ответы.

Я успела выучить характеристики половины двигателей, когда раздался голос моего искина:

— Нашёл. Сейчас будешь смотреть или вечером? Советую вечером.

Что-то в голосе искина заставило меня снова оторваться от домашнего задания:

— Сейчас!

— Ну да, кто ж слушает мои советы, — пробурчал Писк и запустил головидео.

На арене, окружённой рядами сидений с молчаливыми зрителями, бились двое: Рэн и ещё один элефин. Обоих уже шатало от усталости и потери крови, которая струйками капала с рук, сочилась через порезы на ногах. Вот противник Рэна сделал шаг назад, уходя от удара, и упал. Так и остался лежать. Зрители взорвались криками. Элефин, стоявший рядом с гонгом, громко считал (как произносятся элейские числительные, я уже знала):

— …семь, шесть, пять…

Рэн уже еле стоял на ногах, его взгляд замер на руке, державшей молоток от гонга. Вот эта рука поднялась и ударила в металлический блин, и мой элефин стал опускаться на пол арены. Видео закончилось, а я, потрясённая, стояла и смотрела в одну точку.

— Великая точка начала! Что с Рэном? Это что, гладиаторские бои?! Вот тебе и цивилизованная Элея! Какая жестокость! — встревоженно затараторила я. Перед глазами стояла картинка: Арэниэль падает в лужу собственной крови.

— Подожди, Линн, не торопись, это спорт! Сейчас мы видели окончание спортивного соревнования. Рэн, — я отметила, что и Писк так называет Арэниэля, — стал чемпионом Элеи по боям на элейских клинках. Этот вид спорта на планете уважаем, он очень древний. Стать чемпионом, и вообще выходить на эту арену, — очень почётно для элефинов. — Поведал Писк и уже другим, менторским тоном скомандовал: — А тебя через десять минут медитация, ректор нье' Тарку не любит, когда опаздывают.

Я вбежала в зал медитаций, взяла коврик и заняла свое обычное место рядом с Тали. Ей не было необходимости ходить на эти занятия. Императорских наследников с детства обучали этим техникам, они с младых ногтей контролировали себя, и сейчас, глядя на расслабленную и сидящую с закрытыми глазами подругу, я гадала, о чём она думает.

В зал вошёл ректор.

— Добрый день, господа кадеты, всё, как обычно: занимаем удобную позу, закрываем глаза, вычищаем все мысли, считаем до тридцати. — Произнёс он и иронично добавил: — Все, кто заснёт на уроке, получат отметку «неудовлетворительно».

Мы застонали. Засыпали почти все. Не каждый раз и не на каждом занятии, но не было ни одного кадета второго курса, которого бы хоть раз в конце урока не будил ректор.

— Снилось что-то интересное? Например, как вы, кадет, открыли червоточину? — спрашивал он.

Даже Тали спала, но, подозреваю, с разрешения господина нье' Тарку, чтобы не выделяться на фоне других.

Я закрыла глаза, представила себе, что мои мысли напечатаны на экране планшета и что я их стираю строчка за строчкой, до тех пор, пока не останется пустой экран. Всё, экран пустой, можно начинать дышать и считать. Глубокий вдох и медленный выдох. Раз. Глубокий вдох и медленный, протяжный выдох. Два. Глубокий вдох. Как много я не знаю об Элее. Медленный выдох. Три. Глубокий вдох. А что, собственно, я знаю? Медленный выдох. Четыре. Глубокий вдох. Это сине-зелёная планета с причудливыми городами, зданиями непривычной конструкции, огромными парками и садами. И где-то там, в этом, казалось бы, спокойном, умиротворённом мире, бьётся в кровавых поединках Рэн…

— Внимание, кадет нье' Кланис формирует червоточину на Элею, — голос Дживса раздался внезапно.

Медленный выдох. Пять. И только теперь я осознала сказанное искином школы. Я распахнула глаза, меня охватил восторг. Я! Открыла! Червоточину!

Я потупилась под внимательным взглядом ректора. Закрыла глаза и стала медитировать дальше. Теперь я могла считаться полноценным навигатором, пусть червоточина и открылась из-за эмоций. Интересно, почему я так близко приняла к сердцу то, что увидела на головидео? Почему меня так испугал вид Арэниэля во время боя, в конце которого он потерял сознание? Удушливая волна жара поднялась от пяток до макушки. Великая матерь, мне что… нравится Рэн?

— Внимание, кадет нье' Кланис формирует червоточину на Элею, — повторно раздался голос искина.

Я распахнула глаза и покраснела. Дырявая червоточина! Десять тысяч дырявых червоточин! Лунморт нье' Тарку смотрел на меня и хмурился. Больше я на том занятии не медитировала. Еле дождалась конца урока.

Когда занятие закончилось, ребята поздравили меня с прорывом, а Тали обняла меня.

— Молодец, Линн! — улыбнулась она.

— Кадет нье' Кланис, задержитесь, — услышала я голос ректора, когда уже собралась выходить из зала. Я развернулась и со страхом посмотрела на господина нье' Тарку.

— Почему, Одалинн, вы так стремитесь на Элею? — спросил он меня.

В ответ на его вопрос я… выдала полуправду:

— Преподаватель элейского дала мне сказки её народа. Я читала сказку о храбром элефине и чудовище буркопе. Храбрый элефин побеждает чудовище с помощью знаменитых элейских клинков. Мне стало любопытно, что это за клинки такие, и перед медитацией я посмотрела записи поединков. Увиденное меня очень впечатлило, господин ректор.

Он долго смотрел на меня, потом кивнул: