Колдунья из Угро

— Да, уж… «Гениальное» решение, если это действительно ее штучки, — согласился майор.

— Ладно, — прервал неприятный разговор Николай. — Гадать бесполезно. Давай с рапортами закончим и домой. Завтрашний день все расставит по своим местам.

Понедельник

На следующее утро друзья оказались в кабинете с самого утра. Нервно поглядывая то на часы, то на аппарат внутреннего телефона, они в молчании провели несколько часов. В пять минут одиннадцатого раздался звонок:

— Товарищ майор, тут гражданин Ягодкин к вам с Корбовым рвется, — донесся из мембраны голос дежурного. — Говорит, что не свидетель. Вы бы спустились, может, информатор какой.

— Сейчас буду, — отозвался майор, выскакивая из-за стола и на ходу бросив другу: — Пришел, таки.

Несколько минут спустя в комнату вошел высокий совершенно седой мужчина.

— Отец Никифор?! — Выдохнул Николай, разочарованно приподнявшись. — Здравствуйте. Вы решили все-таки рассказать нам про Андрееву?

— Ну, можно сказать и так, — спокойно отозвался тот. — Только не называйте меня отец Никифор. Я сложил с себя сан.

— Гражданин Ягодкин Валерий Анатольевич, — вмешался Макс, положив перед другом паспорт посетителя.

— Так что Вы хотели нам рассказать, Валерий Анатольевич?

— Я убил Горева, Порошенко, Яркова, Ильина и испортил тормозную систему в машине Пруйко, — ровно произнес бывший священник.

— Хотелось бы услышать подробности, — сказал Николай, с трудом оправившись от первого удивления.

Мужчина не стал спорить. Спокойным, каким то равнодушным тоном он завел рассказ.

— Однажды на исповеди я услышал страшную историю. Доведенная до отчаянья молодая девушка совершила грех самоубийства. А виновники ее решения спокойно разгуливали по земле и творили свои черные дела. Я много читал отцов церкви, молился и просил у Господа разума, чтобы понять, почему такое может происходить под дланью его. Однажды на глаза мне попалось изречение одного средневекового монаха. «Есть заповедь, которая запрещает убивать ближнего своего. Но кто есть ближний? Творящие дела беззаконные, отринувшие Господа есть не ближние, но звери дикие кровожадные. А защищаться от диких зверей, убить бешеную собаку, грозящую смертью человекам, не есть грех». Я долго раздумывал над этими словами. И, наконец, Господь вразумил меня. Я понял, люди, подобные Пруйко, «не ближние, но звери дикие кровожадные», и я должен избавить мир хотя бы от нескольких бешеных псов. Я решил присмотреться к негодяю, и Господь дал мне знамение, что благословляет меня на битву с исчадьями ада. Когда я был возле автосервиса, где мерзавец держал свою машину, из ворот высунулся его отец и спросил, сколько стоит освятить его мастерскую. Несколько дней спустя я, освятив помещения, выяснил все, что мне было нужно. Той же ночью я слегка поработал с тормозной системой в иномарке, которой никто кроме Пруйко не пользовался. Господь вновь явил силу свою, в аварии погиб не только сам негодяй, но и все три его соучастника.

— А если бы тачку взял кто-нибудь другой? — прервал Макс.

— Это было невозможно. Меня вел сам Господь, — уверенно заявил бывший священник, и майор понял, что мужчина все-таки слегка не в себе.

— Подполковник Ильин был очень удивлен, когда незнакомый священник захотел с ним поговорить, — продолжил убийца свой рассказ. — Но, услышав знакомые фамилии, предложил мне сесть в его машину и поехать для разговора в более спокойное место. Думаю, он хотел выяснить, что мне известно, и, в случае необходимости, избавиться от слишком хорошо осведомленного посетителя. Сначала он смеялся и пытался убедить меня, что все эти случаи — лишь стечение обстоятельств. Даже рассказал мне историю с ножом, который случайно уронила в ведро с кислотой неуклюжая уборщица. Однако дуло пистолета избавило его от излишней веселости. Выяснив фамилию еще одного мерзавца, увернувшегося от суда, я велел полицейскому помолиться перед смертью. Оказалось, что негодяй очень не хочет умирать. Якобы он ни в чем не виноват, и тоже больше не может смотреть на творящиеся беззакония. В доказательство он рассказал мне дикую историю о депутате-педофиле, до которого законным путем не добраться. Мерзавец показал мне ключи от квартиры, где лежала отличная снайперская винтовка. Из нее он якобы собирался застрелить депутата. Я обратил внимание, что уже опаздываю к вечерней. У меня больше не было времени уговаривать этого человека покаяться перед смертью, даже заходить домой, чтобы переодеться, случись мне испачкаться, некогда. Я не мог себе позволить извозиться в грязи, подталкивая машину, или в крови… Я приказал Ильину пересесть на пассажирское сиденье и застрелил. Потом завел его иномарку и отправил ее в реку вместе с трупом.

— А откуда у Вас пистолет? — уточнил Николай.

— В юности я учился в духовной академии. Но человек слаб. Слово Божие не коснулось тогда моего сердца. Я бросил учебу и ушел в армию. Потом служил по контракту в спецназе. Однажды Господь чудом спас мою жизнь. Из госпиталя я сразу отправился к патриарху. Святейший пошел мне на встречу. Мне позволили закончить обучение, и я стал священником. Откровенно говоря, тогда я совершенно забыл, что из одной из прошлых командировок привез такой сувенир. В нужный момент — вспомнилось.

— Понятно. Продолжайте, пожалуйста.

— За Порошенко пришлось следить долго. Негодяй был осторожен. Но это пошло мне на пользу. Я убедился в том, что он распространяет дьявольское зелье. Примерно через неделю я вспомнил о снайперской винтовке полицейского. И вновь убедился в промысле Божьем. Ключи от иномарки я случайно сунул в карман, а вернувшись домой после службы, бросил в ящик стола вместе с пистолетом. После вечерней я взял их и поехал по адресу, который назвал мне Ильин. Наверное, это было единственным, в чем негодяй не соврал. Я спокойно забрал снайперку.

— Платье! — воскликнул вдруг Макс.

— Простите, что? — не понял рассказчик.

— Вас видели, — пояснил майор. — Только рясу приняли за длинную юбку.

— Тем лучше. Не придется доказывать, что я не сумасшедший, который берет на себя чужие преступления, — мягко кивнул мужчина и продолжил. — Проблем с винтовкой у меня не возникло. Я ведь бывший снайпер. Порошенко умер. Потом за ним в ад последовал Ярков, который зарезал свою жену. Сложнее всего пришлось с Горевым. Я не понимал, насколько можно верить продажному полицейскому, не солгал ли он о страшных делах депутата. Но Господь помог вновь. Горева позвонила сама. Кто-то из ее знакомых рассказал ей обо мне. Мой бывший приход расположен не так далеко от построенного ее фондом детского реабилитационного центра «Мечта», и меня пригласили отслужить молебен в тамошней часовне. Когда я явился в их загородный дом, чтобы обсудить детали, меня провели в кабинет и оставили там ожидать хозяйку. Окна были распахнуты, и я услышал обрывок разговора между Горевой и ее мужем. Она требовала, чтобы супруг «не вздумал тянуть свои липкие ручонки» к детям, которые будут проходить реабилитацию в ее новом центре, а продолжал развлекаться с детдомовцами. Дескать, их искать никто не будет, в отличие от детишек из семьи. Для меня все встало на свои места. Мысленно я вынес негодяю смертный приговор и несколько дней спустя привел его в исполнение.

— Скажите, Валерий Анатольевич, а что заставило Вас прийти к нам? — полюбопытствовал Николай.

— Вы приходили ко мне и задавали вопросы о Елене Максимовне. Я сразу догадался, откуда этот интерес. И решил после смерти депутата сдаться в руки полиции. Разве я мог допустить, чтобы за мои дела осудили невиновную женщину? А тут еще и Господь показал мне, что моя миссия окончена.

— Это как же? — удивился Макс.

— Я встретил своего первого номера. Это было знамение. Откуда все началось, там и закончилось…

— Не совсем понятно, что Вы имеете ввиду.

— Несколько лет назад на моих глазах произошло чудо. Где, я вам не скажу, все участники тех событий давали подписку о неразглашении.

— О неразглашении факта чуда? — с еле заметной насмешкой уточнил майор. — Ну, нам-то расскажете? Не для протокола, а для общего развития.

— Хорошо, — вздохнул бывший священник. — В горах засела большая банда боевиков. У них там был тренировочный лагерь смертников и еще бог знает что. В силу определенных причин, о которых я говорить не в праве, полномасштабную операцию там было провести невозможно. Я и мой напарник крутились вокруг. Мы должны были достать главарей. Но те все не появлялись, будто чуяли опасность, звери. Кроме того, против нас тоже работала пара снайперов. От одного мы избавились, втянув в поединок. У меня был потрясающий первый номер. До сих пор помню, как ругался с командиром, когда увидел нового напарника впервые. Была мне наука — не суди по внешности. После нескольких боевых выходов я понял, что в партнеры мне достался виртуоз. В общем, после смерти одного из своих бандиты насторожилась втройне. По любому подозрительному месту начинали лупить гранатометы боевиков. А нам не отойти. Задачу-то мы так и не выполнили. Приходилось сутками без движения лежать на позициях, выжидая. Наверное, сказалось напряжение. Я попался на простейший трюк. Послал пулю в подставленную куклу. И мою лежку сразу стали поливать гранатами. Один из осколков едва не лишил меня ноги. Мой первый номер находился в тридцати метрах от меня. Но помочь мне не мог. Да я и не ждал помощи. На любое движение в той стороне гранатометы отработали бы и там. Я лежал в небольшой расщелине и молился, чтобы не взяли живым. Вдруг меня окутало голубоватое облако. Я видел, как осколки отскакивают от этого сияния. Через десять минут боевики угомонились, решив, что я покойник. Поверять никто не рискнул. Они знали, что где-то есть еще один снайпер. Глубокой ночью напарник дотащил меня до наших позиций. Уже после госпиталя я узнал, что задание таки было выполнено. До сих пор не понимаю, как ей это удалось в одиночку…

— Ей? — воскликнул майор, обожженный догадкой.

— Разве я не сказал? Моим первым номером была молодая девушка. Позывной у нее был смешной. Фикус.

Друзья переглянулись, и в этот момент распахнулась дверь. Вошел полковник Бурун в сопровождении хмурых мужчин.

— Майор Ребров, капитан Корбов. Вам же было приказано передать все материалы по делу Снайпера в ФСБ.

— Так точно, — козырнул Макс. — Но не можем же мы везти в ФСБ любого. Надо было проверить.

Бурундук повернулся к посетителям:

— Что я вам говорил?

ФСБешник скривился:

— Убедились?

— Так точно.

— Тогда мы забираем подозреваемого, — заключил он, продемонстрировав удостоверение подполковника ФСБ.

Бывшего священника вывели. Уходивший последним Дмитрий Константинович обернулся, с довольной улыбкой подмигнул оперативникам и закрыл за собой дверь.