Ups & Downs

Глава 22

Он должен чувствовать предвкушение. Ту сладкую томительную радость, которая лишь обещает восторг и благодать, что снизойдут на него совсем скоро. Всего каких-то несколько часов, после двух лет подобной жизни. Он должен чувствовать нетерпение, это приятное волнение в груди.

Аарон Блэквуд стоял перед стеклянной стеной, смотря на город, который уже совсем скоро покинет. Наконец-то он вернется туда, где быть должен. Где его истинное место. Призвание. Дом. Он вернется туда и забудет весь эти треклятые два года, как чертов сон. Пусть он снов и не видит, но на этот раз позволит себе так думать. В конце концов, у него достаточно времени, чтобы все пережитое здесь стало обычным прошлым, которое не будет волновать его абсолютно.

К тому же, он сделал для этого все. Сжег мосты, как сказали бы люди.

Взгляд мужчины инстинктивно метнулся к лестнице, что вела на второй этаж. Однако он быстро себя одернул, вновь уставившись на эту привычную панораму города под его ногами. И он должен быть счастлив (насколько это вообще возможно среди них), от одной мысли о том, что уже скоро покинет это прогнившее место.

Но не было ничего из этого. Ни предвкушения, ни радостного волнения, ни благодати с восторгом. Лишь гнетущая пустота.

Он ждал. Ждал когда спуститься эйки, являясь к нему в том, что он дал ей. Она должна быть подготовлена для его Владыки. Традиционная одежда их женщин должна сделать ее еще более соблазнительной… хотя куда уж больше.

Он ждал Эйдона. Ждал, когда к нему спуститься его собрат, чтобы помочь совершить то, что было запланировано. Он окажется в своем родном мире, он окажется в Церемониальном зале, полном рабов и слуг его Владыки (он всех считал рабами, никаких «подданных»), и он отдаст свой Дар, возвращая себе желанную свободу и силу. Все верно. Так и должно быть.

К тому же он сделал все, чтобы вырвать сомнения, растущие в нем, с корнем. Теперь Райт все знает. Он видел то, что ему предназначено. К тому же теперь… теперь Шерри ненавидит своего палача достаточно сильно, чтобы сам Аарон больше не думал обо всех этих «если бы».

Сжег все мосты. Именно так. Он просто… сжег все мосты дотла.

Ее шаги были мягкими, просто соприкосновение голых ступней с деревом, а потом с мягким ворсом ковра. Она наверняка прошла к зеркалу, что висело в холле.

— О, я выгляжу как шлюха. Ничего, собственно такого эффекта и добивался чертов Блэквуд. — Аарон криво улыбнулся. Обращается к нему теперь в третьем лице. Точнее она попросту не хотела обращаться к нему. — Возможно, стоит накрасить губы алым? И ногти? Ну? А может вообще к черту одежду?!

Он обернулся. Сначала посмотрел на нее через плечо, а потом повернулся полностью. И в этот момент он понял, что любой мужчина его мира, увидев эту настоящую, полную жизни и молодости, свежести и истины женщину чистой души, захочет обладать ей.

Шерри была великолепна в этом красном наряде женщин его мира. И все же не всем дозволено носить красный. Этот цвет лишь носят лишь приближенные к дому Властителя. Этот цвет — цвет неприкосновенности, он был призван выделять носящего его из остальных подданных.

Но в остальном… женщины, к которым он привык, будучи на своей земле, они были по натуре своей смелы и высокомерны. Им было далеко до нежности и податливости Шерри. Его Шерри была бы ласкова со своим мужчиной, она бы показала ему свою невероятную нежную страсть, она показала бы ему истинное значение слова «любовь».

Женщины его земли были расчетливы и коварны, они были требовательны и ненасытны. И ранее ему это нравилось…

Аарон встряхнул головой.

Да, Шерри отличается от них так разительно… Даже в этом откровенном наряде, который призван подчеркивать, а не скрывать.

Красный лиф обтягивал ее красивую грудь, а длинная юбка обнимала бедра, на ткани были прорези, что шли от колен до самого пола. При каждом шаге ткань скользила по ее ногам, открывая для взгляда красивые длинные ноги. Ее плоский, мягкий живот был открыт, ее изящную талию, созданную для ладоней мужчины, который обхватит ее в порыве страсти, было грех скрывать за тканью. Волосы были чуть взбиты, не закреплены, потому теперь касались шеи и нежных плеч, спадая на спину.

Она казалась такой нежной и хрупкой на вид… отдавать ее такому жестокому мужчине было преступлением.

И все же он сделает это. Все уже решено.

Смотря на нее, Аарон задумался. Задумался над тем, что если бы она сейчас, в эту самую секунду подошла к нему, нежно и ласково попросила оставить себе, если бы в ее умоляющем шепоте проскользнуло его имя, он бы оставил ее. Он бы сдох, но не отдал ее никому…

Но каждый из них знал, что ничего подобного не произойдет.

— Ты так красива, моя эйки. — Пробормотал Аарон на родном языке, смотря на то, как девушка резко оборачивается.

— И тебе того же, чертов Блэквуд. — Бросила она, заставляя его снова слабо улыбнуться.

Она повернулась спиной к зеркалу, рассматривая свою оголенную спину. Юбка держалась низко на талии, были видны тазовые косточки спереди, и маленькие ямочки на пояснице.

Аарон вздохнул, прикрывая глаза. Подойдя к столику, он забрал оттуда четыре тонких золотых браслета, проходя к девушке.

В воздухе висела недосказанность. Однако он знал, что своими словами сделает лишь хуже, хотя, казалось, хуже некуда. В конце концов, он ведь добивался ее ненависти. Забыть ее, зная, что она его ненавидит и презирает, будет проще, чем если бы она испытывала хотя бы сотую долю от того, что чувствует к ней он.

Она смотрела в сторону, зло и словно обижено, ее глаза были больше похожи на глаза ребенка в тот момент, когда он подошел к ней. Такая искренняя обида и чистая ненависть.

Присев, Аарон застегнул один браслет вокруг ее левой щиколотки, то же самое с правой, делая акцент на ее великолепных лодыжках. Потом запястья. Правое. Левое.

Она не сняла его кольцо.

Аарон замер, смотря на этот золотой ободок, который обхватил ее тонкий палец. Мужчина осторожно взял ее ладонь в свою, аккуратно снимая обручальное кольцо. И она не сопротивлялась. Конечно, с чего бы ей сопротивляться…

Теперь на ней не осталось ничего из того, что принадлежало ему. Это кольцо… оно было клеймом. Оно было цепью, оковами, узами, что связывали их. Теперь оно было ни к чему. Она больше ему не принадлежала.

Теперь другой оставит на ней свое клеймо. Драгоценности и одежда. А еще… следы от страстных поцелуев, требовательных рук и нежных укусов на ее теле. И другой уже совсем скоро снимет последнее из того, что было отдано от него ей. Возможно, он сделает это медленно, наслаждаясь каждым открытым дюймом ее гладкой кожи. А может, он сорвет все быстро в порыве дикой похоти…

Посмотрев на кольцо в своих пальцах, Аарон убрал его глубоко в карман брюк. Возможно, он выбросит его… а лучше переплавит, чтобы твердо знать, что этой вещицы, связывающей их когда-то, больше не существует. Так же он поступит и со своим собственным кольцом, которое почему-то до сих пор обнимает его безымянный палец левой руки.

И все же она Шерри прекрасна в этой своей искренней простоте. Она была истиной с этими распущенными волосами, оголенными плечами, спиной и животом, с босыми маленькими ступнями. Вся эта роскошь, все это золото и красный цвет… они были недостойны ее… они выглядели убого.

Момент наслаждения, чудесного созерцания грубо прервал мужской свист одобрения.

— Мужик. Кажется, это лучшее, что ты мог создать… в смысле, до этого ты только и делал что разрушал. В число твоих талантов не входило созидание. Но смотря на эту крошку, я могу лишь восхвалять природу и тебя, друг мой, который все же привел ее в порядок, как собственно и обещал. — Это трепло все же явилось. — Может в прошлом она и показалась мне немного… хм… в общем теперь все по высшему разряду.

Шерри даже не посмотрела в сторону появившегося Эйдона. Страх и инстинкт самосохранения запрещали ей смотреть в его сторону.

— Заткнись. — Бросил хрипло и тихо Аарон, оборачиваясь к Эйдону, который просто опешил от этого слова. — Я тебе когда-нибудь говорил, что готов тебя пристукнуть только за то, что Боги даровали тебе блудливый женский язык?

— Д-да… кажется, слышал что-то подобное. — Эйдон был явно растерян.

— Сейчас один из таких моментов. — Продолжил Аарон, проходя к зеркалу во весь рост. — Так что просто заткнись и сделай свое дело.