Ups & Downs

Глава 27

— Посмотри на меня, малышка Шерри.

Голос Райта никогда не звучал как просьба. Он всю жизнь привык лишь приказывать. И пусть сейчас в этом приказе не было той жестокой требовательности и холода, с какой его голос звучит обычно, я все равно не могла повернуть к нему свою голову.

Я понимала, что за неповиновение, за открытое сопротивление он может лишить меня жизни небрежным взмахом руки.

Пусть. В этот момент мне было так горько, что это было бы выходом.

Стоя перед большим окном в его покоях, я обнимала себя за плечи, абсолютно не скрывая своего состояния. Потому в итоге его рука повернула мое лицо к нему. А я продолжала прятать глаза. Напрашивалась, буквально…

Мужчина долго смотрел на меня, пока мы молча стояли в темноте роскошной комнаты.

— Что это, Шерри? Злость?

Я тихо покачала головой, продолжая смотреть в сторону блестящими глазами.

— Ненависть?

Все что я могла, опять покачать головой, плотно сжимая губы.

— Обида?

— Как я смею, Владыка. — Пробормотала я.

— Значит, обида. — Заключил Райт, отходя от меня.

Я слышала, как мелодично звякнул графин с этим резко пахнущим пойлом, что по градусам превышает адское пламя. Слышала тихий вздох мужчины за свой спиной.

— Иди сюда. — Позвал он, и я не смогла не подчиниться.

Он сидел в своем большом кресле в самом темном углу, а я села на шкуру рядом.

Ирония. Я даже себе сейчас казалась просто домашним животным, питомцем в ногах хозяина.

— Говори, Шерри. Скажи мне. — Он глотнул этой гадости, выдыхая, откидывая голову на спинку кресла.

Поразительно. Он вел себя так только при мне. Только я могла видеть его таким: простым, обыкновенным, человечным. Он сейчас напоминал мне уставшего мужчину, простого мужчину.

— Ты… знал. — Пробормотала я, подтягивая ноги к груди. — Ты специально. Ты ведь сделал это специально.

Сумасшедшая, я его в открытую обвиняла, а он спускал мне это с рук, молча и не напрягаясь.

— Он причинил тебе боль, маленькая Шерри? — Я покачала головой. — Естественно, Аарон не мог причинить тебе боли. Он сказал тебе что-то, что тебя задело? Оскорбил? Нет? Конечно, нет. — Выдохнул он, проследив мое очередное покачивание головой. — Так что же это?

— Ничего. — Буркнула я.

— Ложь, Шерри. Запомни одну вещь. — Его ладонь вновь обхватила мой подбородок, заставляя посмотреть в желтые строгие глаза. — Никогда не лги мне. Лучше молчи. Но не лги. — Молчание. — Я дал тебе то, что ты хотела, девочка.

Я молчала, а негодование и несогласие с его словами разрывали мою душу на клочки. Я хотела выразить в ярой словесной форме свои чувства и рассказать то, чем именно была недовольна. Но все это бы никуда не привело. Если только к моей могиле.

— Люди всегда такие непоследовательные? Не знают, чего хотят? — Молчание. — Я могу объяснить это отсутствием времени. Нас время научило получать то, что хотим. Потому что желания — смысл жизни. Ты может довольствоваться лишь мечтами и сожалением?

— А мне ничего кроме и не остается. — Слишком резко. Непозволительный тон.

— Как человеку. Точно. — Согласился он, прикрывая глаза. Через пару секунд он непонятно усмехнулся. — А вот Аарону этого недостаточно.

— Ты сделал это специально. — Пробормотала я снова.

— Да. Специально. — Его увенчанная перстнями ладонь легла на мою голову. — Мне нравиться наблюдать это, Шерри. Его метания приятны. Его смятение и гнев. — Я чувствовала, как он смотрит на меня. — Я чудовище в твоем понимании. Я наслаждаюсь чужими страданиями. Мне хочется досмотреть это представление до конца, хочу знать, как он поступит или… не поступит.

— Зачем? — Тихо спросила я.

— Потому что я так хочу. — Ах, ну да. Его желание — закон этого мира. — Знаешь, Шерри… знаешь, почему я считаюсь жестоким даже по меркам этого мира?

Я тихо покачала головой. Для меня он был монстром, потому что являлся убийцей и королем убийц. Однако что делало его жестоким в глазах таких же чудовищ, как и он, я не знала.

— Потому что я убил ее… свою женщину. У нас нет ничего святого, Шерри. Ничего, кроме своей женщины. Она наше пристанище, наш тихий мир и покой, наш храм. Ее призвание — созидать, а наше — уничтожать. Посмотри вокруг. Все что ты видишь — все это отнято. Все это построено на крови и костях, на смерти. Наше дело — война. Но даже таким чудовищам, Шерри, даже нам хочется немного мира. Не вечного, нет. Мы избегаем покоя. Но нам нужно то место, куда мы будем стремиться. Маленький остров, наше прибежище, место, куда я приду раненый и уставший после долгих скитаний, после войны. Место, где я найду отдых, мимолетное забытье, к которому буду стремиться снова, оказавшись вдали от него. И это место, оно создано женщиной. Она как тихий огонь, что не дает нам погрузиться во тьму нашей сути окончательно. — Его ладонь в очередной раз нежно прошлась по моим волосам. — И я тьма. Во мне нет света. Я его сам уничтожил. Безжалостно. Не сожалея. Я не сожалею, Шерри. Ее сердце было в моей ладони, и я не жалел. И потому я — жестокость, не имеющая слабости в их глазах.

Я тихо сглотнула, не собираясь задавать вопросы, которые бы разъяснили причину такого его поступка.

— Но на самом деле, Шерри, убить ее было милосердно. Вам людям довольно трудно понять, что есть вещи хуже смерти. Но то, что я сделал, было милосердием к ней и к самому себе. — Он вздохнул, не от грусти, а словно переводя дух. — Может я и понимал, что все делаю правильно… — ну да, кто спорит, — …сделать это было не легко. Я убивал себя, Шерри. Вместе с ней, я убивал себя. И знаешь… сегодня я убедился в том, что есть тот, кто поступил с собой куда более зверски и чудовищно. Отдать свою женщину другому мужчине — вот это верх жестокости. За тебя, Аарон.

Его улыбка блеснула в темноте, когда Райт залпом выпил свою стопку.

Я молчала. И на этот раз не потому, что мне нечего было сказать. А потому что я была слишком ошарашена. Его словами. Их смыслом. Райт ведь не хотел сказать, что я… что он…

— Ты оши… — Он накрыл мой рот своей ладонью прежде, чем я успею закончить.

— Нет. Я не ошибаюсь. И никогда не говори подобного. Тыкать меня в мои ошибки, особенно когда таковых нет, — глупая смерть, девочка Шерри. Ты пока еще не привыкла, я понимаю. Но лучше тебе быть осмотрительнее. — Он убрал свою ладонь, давая мне глубоко вздохнуть. Теперь я буквально тряслась от страха. — Ошибается Аарон, а я — нет. Когда-нибудь он поймет. Пока ему мешает это сделать гнев и ревность. Но совсем скоро он осознает. И тогда он приползет ко мне… — Его оскал вырвал из моих губ беззвучный крик, который вышел лишь слабым выдохом. — И это будет кульминацией. — Он вновь провел рукой по моим волосам. — Потому что я ему откажу. А когда я говорю «нет», то это следует понимать как «нет». — Он подцепил мой подбородок, заглядывая в ошарашенные, не верящие, напуганные глаза. — Понимаешь? — Молчание заставило его тихо удовлетворенно улыбнуться. — Конечно, понимаешь.