Ups & Downs

Глава 25

Я проснулась со стоном на губах и, к сожалению, там не было и капли страха. Страх пришел потом, когда я поняла суть этого звука, что осел мимолетным эхом в комнате. Звук полный сладострастия и желания.

Почему испугалась? Потому что я здесь была не одна. И Он смотрел на меня. И если ранее я была обязана рассказывать ему мои сны (он считал это удивительным и интересным, даже если мне снился всякий бред), то теперь я просто не могла произнести и слова.

Осознание быстро накатило на меня, заставляя закрыть лицо ладонями. К сожалению, я была не властна над своим подсознанием и тем, что оно выдает. И все же мне было стыдно. Даже перед самой собой.

Пусть моя душа и скривилась от отвращения, тело все еще испытывало ту сладкую истому, которые оставили после себя глупые мечты. Что ж, это не было открытием, мое тело было в восторге от поцелуев Блэквуда, конечно же, оно хотело узнать, что случиться, если мужчина зайдет дальше. К слову, мне снились подобные сны в прошлом. Но я не предавала им значения. Теперь я была не одна и, кажется, маленький Властелин все прекрасно знал.

— Мужчина, девочка Шерри?

Я медленно кивнула, так и не решаясь открыть глаза, держа ладони на лице.

— Что ты чувствуешь?

— Стыд. — Глухо ответила я.

— Почему же?

— Это был не ты.

Спустя пару секунд он тихо рассмеялся. Странная реакция. Он вообще-то должен был считать меня предательницей (в соответствии с их дикими законами).

— А кто? — Он пододвинулся ближе, убирая мои ладони с лица.

Я могла лишь покачать головой.

— Желаешь его?

— Убить. — Выплюнула я зло.

— Так почему же ты не попросила у меня его сердца, маленькая Шерри? — Его голос уже принадлежал не ребенку, а взрослому мужчине. Эти изменения… к ним мне еще предстояло привыкнуть. Я до сих пор вздрагивала от таких мгновенных преобразований его тела.

— Потому что я человек. — Звучало как оправдание.

— Что ж, малышка Шерри, если ты не идешь на поводу этих своих желаний, давай исполним то, что ты загадала вчера.

О, спасибо ему. Это упоминание даже подняло мне настроение. Хотя и не на много. Чертов Блэквуд и воспоминания о дурацком сне не покидали меня все утро. Я надеялась, что днем все измениться.

И не зря надеялась. От рабов я сразу отказалась (как от средства передвижения), а взамен… это было слабо похоже на лошадей. Только тем, что они были предназначены для перемещения, ты тоже садился на их спину, но… Эти клыки и когти…

Для меня — человека — приблизиться к ним было самоубийством.

Однако то как они присмирели, стоило Владыке просто оказаться рядом, заставило меня хотя бы попытаться сохранить самообладание. Я не хотела прямо показывать свой ужас, хотя тот рвался криками из моего горла. Но, кажется, эти животные были не так глупы, быстро расставляя приоритеты. Видимо, не только я чувствовала кожей уверенность и силу, идущие от этого мужчины.

И странное дело, но стоило ему оказаться вне стен своего дома, вне той комнаты, где я привыкла его наблюдать, и с его лица исчезли радушие и нежность, которые обычно смотрели из его глаз на меня. И столь резкое изменение его поведения вогнали меня в пучину паники, которую можно сравнить с той, в которую я провалилась в первый день. В тот самый день нашей официальной встречи. Тогда он выглядел так же.

Этот Владыка был мне незнаком. Властный, гордый, хладнокровный, безразличный к другими совершенно. В его взгляде была та самая жестокость, которую видит приговоренный перед смертью. Жестокость судьи, присяжных и исполнителя.

Не удивительно, что все, кто встретился на пути нашей небольшой процессии падали на колени и опускали головы. Они не смотрели на него. Им, наверняка, хватило и одного взгляда, чтобы вспоминать об этом моменте с содроганием в течение целого дня. А ведь они не были людьми, в отличие от меня.

Нервное напряжение против моей же воли сковало тело, у меня уже болели плечи, затекла шея, а я не могла заставить себя расслабиться. И уж точно я не решалась задавать какие-то вопросы.

Если говорить откровенно, я чувствовала нечто вроде восхищения и ужаса, которые засыпали в блендер моей души и хорошенько все перемешали. Не восхищаться им было невозможно, он был именно что восхитительным на свой ужасный манер, восседая на этом громадном хищнике, держа грубую цепь, что заменяла поводья. Гордое дикое в прошлом чудовище, что находилось под ним, беспрекословно признавало его власть, и потому даже не думало сопротивляться.

И пусть моим средством передвижения был подобный зверь, я постоянно ждала какого-нибудь подвоха. И вот уже полчаса в напряжении как минимум. А у меня ведь было столько вопросов.

— Тиа. — Позвала я тихо.

Служанка явно хотела меня проигнорировать, не решаясь отвечать мне в присутствии повелителя, считая это страшным преступлением. Но я позвала снова и на этот раз громче, заставляя низенькую женщину подъехать на своем скакуне, что больше напоминал ослика, ближе.

— Тихо, Маи-йя. — Зашипела она на меня. — Если не хочешь умереть — молчи, пока Он не разрешит говорить.

Я кинула взгляд на Райта, который нас точно слышал, но не предавал этому никакого значения, шествуя впереди всех, как ему и полагалось.

— Тиа. Я не вижу здесь детей. — Пробормотала я, оглядываясь. Мы ехали по его роскошной столице. Пусть и не по главной улице и не так чтобы очень торжественно, но все же нам попалось много горожан, которые спешили устлать мостовую своими склоненными телами, если убежать подальше не получилось. И меня действительно удивляло и нагоняло тоску то, что я не вижу здесь детей, не слышу их задорные голоса, окрики их матерей. Их общий смех.

— Я говорила Маи-йе. Дети — редкость. Дар Великой Матери. Потому истинная женщина так ценна для мужчины. Она — все. Они ждут ее веками, потому что только она одна подарит им настоящее счастье. Счастье отцовства. Детей почти нет в Столице Шадаона. Нет детей — нет счастья.

Вот и я о чем. Нет детей — нет счастья.

— И твой мужчина просто идиот, раз отпустил тебя. — Раздался голос совсем рядом. Я заметила, как глаза Тии округляются, прежде чем она опять ловко исчезает из поля зрения.

Я перевела свой взгляд на Райта. В нем все еще был этот налет отчужденности и жестокости, но я быстро преодолела свой очевидный страх. Потому что страх показаться невежливой и нерадивой был больше.

— А…я уже где-то это слышала.

— В этом я могу повториться, малышка Шерри. — Проговорил Райт, после чего (как у него это получилось с такой скоростью и ловкостью) пересадил меня в седло своего зверя. — Спрашивай, девочка. Мое слово должно быть сдержано. Я пугаю тебя?

— Немного. Но… ведь так и должно быть?

— Твой страх близок к восторгу. Это неплохо. — Проговорил тихо Владыка, выезжая с мощенной улицы на тракт. Я видела, как вдалеке расстилаются безграничные поля. И я — городской житель в прошлом — была в восторге от этого вида, от такого простора, от обилия зелени и синевы.

Я задрала голову вверх, из-за чего коснулась затылком мужской груди. И я слышала стук сердца. Мы были в этом похожи. Но на этом наша схожесть заканчивалась.

Я указала на солнце, а потом недоуменно обернулась, смотря за спину.

— Два… солнца?! — Выдохнула я пораженно, начиная крутиться туда-сюда. Потом кинула взгляд на тень… их было две. Действительно две!

— Солнца? — Недоумение в его голосе заставило меня пояснить.

— Звезды. Что освещают землю. — Я продолжала вертеться.

— Ах это… та звезда, что греет твою планету имеет такое имя. Это Дракон. — Он указал на светило, что лило свой свет на мое лицо. — А это его невеста. — Он указал назад, на звезду, что грела мой затылок. — Великая Мать разлучила их, за непокорность своего сына. И они никогда не смогут встретиться. Они только смотрят друг на друга. И то это происходит только пять раз за круг.

Естественно, этот ответ лишь вызвал новые вопросы.

— Расскажи. Прошу, ну? Расскажешь? Историю. — Я заглянула в его глаза.

— Историю. О, женщина, ты так любишь все эти нежности и романтику.

— Я же женщина. — Пожала плечами я.

— Я видел многих… страстных и требовательных. Тех, кто боится. Кто яростно желает. Но еще никто, девочка, никто не смотрел на меня с нежностью. — Проговорил тихо Райт.

И это звучало как признание. Как открытие тайны. Словно он дал ответ на все мои «почему». Его особое отношение ко мне объяснялось моим особым отношением к нему. И… что-то мне подсказывало, что его детство было напрочь лишено любви. Той искренней любви, материнской заботы и нежности, которая так необходима ребенку. Которая воспитает в нем душу, способную любить, сострадать и верить в справедливость. Вот и ответ. Он ищет во мне утраченное. То, что было отнято, а может потеряно века назад.

Во мне шевельнулась непозволительная жалость. Жалеть его было глупо, нелепо. Но опять же, женщинам это позволено.

— История. — Мягко напомнила я.

— Это — первый сын нашей Матери, малышка Шерри. — Указал он на светило, что жгло мои глаза. — Дракон, отцом которого является первородное ничто. То из чего все произошло. Фортуна укротила Хаос. И вещи обрели свою суть и порядок. Что позволило появиться мне. Появиться тебе. И всему вокруг, что подчиняется Закону Мироздания. И Мать дала нам жизнь, а ее Сын дал нам возможность ей воспользоваться. Облетая земли, он в итоге возвращается к отцу, и темнота скрывает его. Когда он просыпается, мы вновь видим его, непобедимого и ослепительного. — Он тихо рассмеялся сам с собой, очевидно. — Я хотел так же сиять, чтобы остальные не могли даже поднять взгляд на меня.

— Тебе это удалось.

— Не совсем. — Он поднял свой взгляд и уставился на солнце. Я видела как солнце плавит золото его взгляда и не понимала, как ему удается смотреть так долго, не моргая. — Теперь он не такой ослепительный, каким был ранее. — Продолжил медленно мужчина. — Закон Мироздания… ему подчиняются все. Дракон однажды увидел свою женщину. Внизу. Но он не мог спуститься, потому что тогда бы уничтожил в своем огне всех детей своей Матери. Но не ее… ведь она была предназначена ему. Она была отдана ему жестокой Судьбой. Он бы не смог нанести ей вред. И все же дотянуться до нее было выше его сил. А она не могла подняться к нему. И каждый раз он выходил и смотрел на нее сверху. А она смотрела на него. Через слезы и боль. И однажды желание быть рядом одержало верх над страхом гнева Матери. И земля погибла в огне. То был день гибели всех живых душ. Не осталось ничего, малышка Шерри. Даже пепла. Только он и она. И от их любви родился ребенок, который стал началом новой жизни. Великая Мать увидела плод их страсти… то, что родилось среди огня, боли и крови. Что родилось из смерти. — Он замолчал, явно о чём-то задумавшись. Словно думал об этом «чём-то» не раз и это «что-то» вновь захватило его мысли. И это «что-то» останется тайной. — Наказание ее было справедливым. Она навсегда разлучила их. — Райт грациозным жестом указал на небо. — Она забрала их дитя, воспитав его самостоятельно. И только пять раз за один круг она позволила им видеться. И это лишь продлевало их агонию. Невозможно забыть друг друга, не возможно дотянуться. И так будет вечно.