Хомячок в наследство

Итак, мы с Зямой прильнули к щелям в заборе.

На крыльце дома с блаженной улыбкой расположился мужчина в одних портах. Он нежно, можно сказать даже любовно, обнимал бутыль. Приход белки он воспринял весьма по-доброму.

— Ути прелесть, — засюсюкал Серендил, пока фантом шатающейся походкой полз до него. — Какая красавица. В гости решила зайти?

Все, допился. Нам на ядоделанье рассказывали, что самая страшная отрава — это алкоголь. Большинство ядов убивает сразу, а он долго и мучительно. Но самое его коварство не в этом. Чем больше употребляешь, тем прекрасней кажется мир и люди вокруг. Сколько забавных историй было в Академии, когда первая красавица просыпалась в постели с прыщавым ботаником или, наоборот, наутро парень обнаруживал восьмипудовый подарок на соседней подушке. В общем, моя белочка пришлась пьяному по душе.

Тут подоспел и выход Каты. Женщина походкой от бедра проплыла мимо благоверного.

— Дорогая, — оживился Серендил, — смотри, какая лапочка к нам во двор забралась.

— Где? — Ката оглянула вокруг.

— Да вот же, — пьяница ткнул пальцем в фантом. — Белочка.

Его супруга недовольно поджала губы. И какая актриса пропадает в Бздыжниках!

— Тут никого нет. Видимо, с пьяных глаза показалась.

— Как нет? — удивился мужчина.

— Иди проспись! — сердито прикрикнула она на мужа. — Уже белочки мерещатся! Фроська вот-вот отелиться! А наша ведьма в животных не специалист! Вон, с Сигизмундом до сих пор договориться не может.

Я бы даже возмутилась. Наверное. Но бить в грудь и доказывать, будто ты на все руки мастер, чревато.

— О, ведьма! — обрадовался моему филею, откормленному на пирожках, мужской голос.

Следом раздался смачный звук подзатыльника.

— Куда смотришь, ирод? — грозно прошипела женщина. Я же не виновата, что щель для меня в заборе нашлась только на уровне талии. — Не видишь, что ли, человек делом занят, а не прохлаждается.

— Нормально, — возмутился мужик. — Если я подглядываю, так сразу «на тебе скалкой, извращенец», а ведьме можно?

— Если она Серендила выведет из запоя — ей все можно, — отрезал женский голос сурово и через паузу несколько задумчиво добавил: — Надо ей пирожков напечь. С картошкой. А то одни кости, — и трагически вздохнул.

Вот же неугомонные! Где они на попе нашли кости? Их там природой не предусмотрено.

— Иви! — нервно позвал меня фамильяр. — Ты чего отвлекаешься?

И действительно, пока я прислушивалась к обсуждению своей фигуры, белка вышла из- под контроля и принялась мерцать. Серендил удивленно взирал на светопреставление.

Даже начал подозрительно принюхиваться к горлышку бутылки. Ура, процесс пошел!

— Сейчас поправим, — я потянулась к нитям управления. Но вместо привычных крох, подушечки пальцев поглотила волна.

— Иви! — рявкнул мне прямо в ухо Зяма, но уже было поздно.

Белочка резко стала белкой. Я бы даже сказала — с именем и фамилией. Фантом разросся до человеческого размера.

Серендил выразился емко и коротко. Бутыль была отброшена, а сам он вскочил на ноги, пошатываясь, но все равно прикрывая жену, от целенаправленно идущего вперед зверя, который широко расставил лапы.

— Беги, Ката! — прохрипел герой, активно пытаясь отломать кусок перил от крыльца. Конечно, шуба в натуральный рост пропадает. Правда, плешивая. — За ведьмой беги! Нет, мужиков собирай! И баб! Всех!

Но жена-то была в курсе, что пушной зверек лишь иллюзия. Она только с нежностью смотрела, как благоверный ломает имущество.

— Иви, он сейчас в крыльцо войдет, — хомяк недовольно засопел. — Гаси фантом, а то догадается. Белки-призраки здесь не водятся.

Но меня уже вело от всплеска. Я ткнулась лбом в забор, чтобы не свалится и через силу сжала кулак.

— Масштаб, балда! — крикнул фамильяр, отчаянно цепляясь за мою косу.

Маленькие фантомы исчезают с негромким хлопком. Наша же белище рванула от души.

— Какое счастье, что у тебя есть я, — Зяма устроился у меня прямо на груди. Я почему-то смотрела в синее небо. Пара минут потребовалось на осознание, что я валяюсь под забором как самый последний опойка. — Пришлось втянуть выброс, а то бы дом снесло. Кстати, забери, пока меня не разорвало. — К моей щеке прикоснулась лапа.

— Кхе-кхе, — я чуть не задохнулась под бурным потоком. — Откуда столько? Ты же маленький.

— Зато вместительный, — ехидно ответил Зяма. — Хорошо еще часть успел на подавление шума бросить, а иначе тобой сейчас любовались бы жители всех трех Бздыжников.

Валяться на земле тут же стало неудобно. Не то чтобы до этого редкая травка периной была, но, если новость о моем обмороке облетит женское население — смерть мне придет через откорм.

Зяма легко спрыгнул с меня. Со стороны посмотришь — не хомяк, а лучший плясун подмостков. Фамильяр примерился к дыре внизу забора и… застрял.

— Иви! — фыркнул он.

— Тебя вытащить или подтолкнуть? — я скосила глаза на упитанный рыжий зад. — А может вообще на диету посадить?

Я с кряхтением перевернулась на живот и с трудом встала на четвереньки.

— Так. Все нормально, — доложил вести с полей Зяма. — Мужик бутыль выливает, жена рядом слезами умывается от радости. Теперь вытаскивай меня и ходу отсюда.

Вот где мне умение передвигаться по кустам пригодилось. Внешний вид я имела боевой, точнее после боевой, когда тебя враг основательно в грязи повалял, и нарываться на ненужные вопросы вовсе не хотелось.

Ноги слушались плохо, поэтому в сирени было принято решение сделать передышку.

— Знаешь, Иви, — фамильяр подозрительно взглянул на меня, — такие скачки силы ненормально. Одно дело адаптация, другое — непроизвольные выбросы. И ты им не больно и удивляешься. Что раньше подобное бывало?

— За учебу раза три, — созналась я. Здесь травка определенней мягче. Дожила, уже как коза рассуждаю. — Один раз я разнесла котел на зельеварении. — Была третья пересдача и мне настоятельно советовали сдать. Я перенервничала. Зато, когда соскребли остатки зелья со стен, его признали качественным. — Потом на проклятиях наградила не манекен, а всех присутствующих. — Потому что нечего было за спиной гнусно хихикать. Да и как наслала — от души. Всем профессорским составом язвы с учеников удаляли. — Ну перед самой прощальной церемонией взорвала дверь своей комнаты. — Пошутили одногруппницы. Мол, традиция есть такая. Если даже она и есть, то двери в одной комнате теперь нет. Восстановлению не подлежит. — Но мой уровень силы все равно остался неизменным. Обозвали это скачками от перенапряжения, эмоций и гормонов.

— Да что ты говоришь, — насмешливо расфыркался Зяма. — А ты хоть раз их посвящала в то, что сила у тебя родовая?

— Эм, — я растерянно принялась теребить косу, — какая ж она родовая, если в семье я одна ведьма?

— Все с тобой ясно, — фамильяр легко перебежал на другое плечо, скатился к сгибу локтя, чтобы добраться до ладони. И как кусит! — Чего вопишь? Не больно же. — А я не вопила. Я возмущалась. Только слова не успела подобрать, поэтому ограничилась звуками. — А нечего так плебейски волосы теребить. Ты теперь ведьма уважаемая с фамильяром. Учись себя подавать.

Я дико извиняюсь, но как подавать? Под соусом или с яблоками? А блюдо какое брать: простое или расписное?

— А ничего что грязная сижу в кустах? Как это, по-твоему, можно подать? — ядовитым тоном поинтересовалась я.

— Как работу, — Зяма снова забрался на плечо. — А вот волосы теребить — признак неуверенности в себе.

— Я тебя умоляю, — всплеснула руками, чуть не отправив хомяка в полет, — в Бздыжниках уже давно сложилось мнение обо мне. Местами даже лестное.

— Еще раз кусить? — иронично поинтересовался Зяма. — Нет? Тогда встаем и двигаемся к избушке. Там есть умывальник. Я все-таки сделаю из тебя приличную ведьму.

Я тактично решила умолчать, что подобного словосочетания Мать-Природа изначально и не закладывала.

Через порог родного дома я вползала из последних сил. Если бы не зудящий над ухом фамильяр, давно бы плюнула и перешла на четвереньки.

Только успела отдышаться, умыться и заткнуть Зяму морковкой, как снаружи раздалось:

— Ведьма, а, ведьма!

Хомяк аж подавился от наглого свиста. Нас в Академии учили, что дом полагается обнести охранной заговоренной оградой. Вообще замечательно, если получится черепами ее украсить.

Моя же избушка не имела даже хлипенького забора. Зачем, если жители Бздыжников и так из суеверий и близко не походят. Один староста, как самый смелый (или назначенный), может безбоязненно переступать порог моего дома. Еще раз спасибо ему за сюрприз. Вон на стене висит. Я попыталась шкуру отодрать (под ехидные комментарии Зямы), чтобы переместить ее на пол. А то ночью встала попить и чуть не отошла с непривычки в мир иной, когда лунный свет подсветил замершие глаза. Но приколочен подарок был на совесть. Фамильяр, конечно, предложил отрезать ему голову, но пока к столь садистским методам моя душа готова не была.

Вопли снаружи не утихали.

— Ну? — я облокотилась на подоконник. — Вот вам ведьма. Чего надо-то?

Целая толпа из трех мужиков с мокрыми штанами зашушукалась. В итоге вперед вытолкали самого сухого, прижимающего к груди ловушку с одним раком.

— Там это, — он мотнул головой в сторону леса, — в заводи. Русалка!

— Серьезно? — Зяма аж с подоконника чуть не навернулся.

Я лишь дернула уголком рта. Знал бы фамильяр сколько раз мне приходилось усмирять домовых, банников, лешего и прочую нечисть, существующую исключительно в богатом воображении жителей Бздыжников.