Счастью - быть.

2.

- Каролина Мэй! – Крик нашего бессменного главного редактора прозвучал прямо у меня над головой из кристалла громкой связи. – Срочно в мой кабинет.

Поймав сочувственные взгляды нашего корректора и по совместительству автора развлекательной странички - Джон еще поднял два пальца вверх, на удачу, и нашего астролога – почетной ньеры Авроры, как сама себя она просила называть. Я кивнула головой и направилась в кабинет руководства.

Хочется отметить, что наш главный редактор на самом деле был гномом, однако, вопреки стереотипам, страстью нашего Фил-Фила, в отличие от его родственников, были не деньги и золото, а сплетни. Он обожал светскую хронику, на столько, что после отстранения бывшей главной фрейлины Ее Величества, почти неделю ходил и смаковал это «происшествие». По статусу ему не положено иметь свою колонку в журнале, но кто может запретить главному редактору печатать интересные для него темы, даже если это сплетни.

- Вызывали? – я вошла в просторный кабинет заполненный всевозможными вырезками из разных изданий, а также все возможными кристаллами, амулетами и различными горными породами – все таки гнома из гнома не так просто вытравить, даже учитывая нестандартную любовь последнего.

- Заходи. – Гном прошел к своему столу и забрался на высокое кресло оказываясь напротив моего лица. – Я по поводу твоей последней статьи.

Да кто бы сомневался?! Конечно, я понимала, что наш непосредственный руководитель будет не в восторге от того восхваления что вышло из под моего пера в отношении Лорда эр Шоу.

- Ты вообще читала, что написала? – он положил передо мной мою же рукопись. Я бегло просмотрела текст, не найдя изменений – кивнула. – Каролина, скажи мне на милость, кто будет это читать?

- Все?! – Вроде как ответила, но в тоже время в голосе появились вопросительные нотки.

- Это – ода для Лорда. Скажи мне, ты сумела добиться интервью с этим… не побоюсь сказать, не уловимым магом… И что в итоге? Целая полоса о том, какой он замечательный? Почему было не намекнуть, что его нейтралитет в революции был не абсолютен. Ведь он не просто так появился в нашем государстве. Где тайны? Где напор? Почему нет ни слова про череду его любовниц? Каролина, я отказываюсь пускать эту статью в печать.

- Хорошо. Как скажете. – я пожала плечами и поднялась со стула, собирая разбросанные по столу листки.

- Ну-ка сядь! – Фил-Фил грохнул по столу рукой и гневно уставился на меня, когда я подпрыгнула на месте и снова стала усаживаться на стул. – Каролина, - он сменил тон и теперь обращался ко мне как к душевнобольной. – Статья в твоем исполнении выглядит слишком слащаво. Как будто кто-то заплатил тебе за написание дифирамб новому главе магической академии. Ведь тебе никто не платил? – Я отрицательно покачала головой. – Вот видишь…

- Я не буду исправлять статью. Там написано мое субъективное мнение. – Я решила сразу указать на свою позицию касательно этого вопроса. – Зачем приписывать Лорду эр Шоу то, чего нет на самом деле. Он, в самом деле, довольно интересная личность. Мне понравились его мысли и выводы, которыми он руководствуется в отношении студентов Академии, да и в целом политические взгляды. Он хороший человек. Так зачем порочить его имя в статье, которая может показать народу истинное лицо нового руководства Академии магических искусств?

- Каролина. – Гном встал из-за стола и прошелся к шкафу, где, как у любого уважающего себя гнома, стояла бутылка хорошей настойки. Плеснув себе полный стакан, взглядом спрашивая у меня: «будешь?» получив отрицательный ответ, махнул залпом, занюхивая своею же бородой и начал расхаживать по кабинету. – Неужели нам и правда не за что зацепиться?

- Он хороший человек. Я уверена, если капаться в его грязном белье – можно обнаружить несколько нелицеприятных фактов… - Глаза гнома загорелись и он остановился напротив меня, побуждая продолжить, пока он не направил меня копаться в этом самом нижнем белье. – Однако, я считаю, что сейчас, хороший образ ректора Академии будет как никогда кстати. Ведь революция закончилась. Власть приняла требования народа, но простой обыватель до сих пор скептически относиться к таким прописным истинам, что магию теперь может изучать каждый одаренный. Мы не должны порочить имя власти, мы должны поддерживать хорошие начинания. Гадость про Лорда Шоу итак напишут, не волнуйтесь. Люди не зря умирали за свои права. – последние я произнесла практически шепотом, из-за неожиданного спазма, сдавившего горло.

- Я знаю что для тебя эта тема болезненна. – Он подошел ко мне поближе и положил руку мне на плечо, показывая поддержку. – Ладно. – Не на долго хватило его сентиментальных порывов. – В печать пойдет так. – он отошел к своему столу снова забираясь на кресло, еще раз пробежался глазами по статье и обратил внимание на этот раз на портрет. – Что это за портрет? Почему было не снять его строго анфас? Что за глупое выражение лица у него. Нет-нет-нет. Статья твоя, но снимок будем использовать с последнего бала. Там он хотя бы смотрит в кристалл. – Я пожала плечами и забрала уже перенесенный художниками снимок на бумагу, сворачивая его пополам.

Я направилась к двери, когда гном немного замешкав спросил.

- Каролин, сегодня? – Я молча кивнула головой и вышла из кабинета.

Будь я чуть проворнее и Джон бы уже ходил с разбитым носом. Чего он хотел услышать – я не знаю, все равно Фил-Фил уже давно обезопасил свой кабинет от прослушки используя последние достижения арктифакторики.

- Ну чего там? – Долговязый Джон перегородил мне дорогу. – Ругался, да? – Наверное больше чем женщин, Джон Сильвер любил сплетни, выбрав себе профессию, чтобы поощрять свой порок, а имея довольно добродушный нрав, Джон часто становился жилеткой, которой рассказывают свои проблемы и делятся переживаниями, и, я думаю, только способность приносить новые слухи останавливает гнома от немедленного увольнения довольно ленивого сотрудника.

Я неопределенно покачала головой и направилась к своему столу. До конца дня время пролетело не заметно. Я переписывала свои наметки относительно нового музея искусств, в который мне сегодня еще надо успеть зайти, чтобы запечатлеть это величие в чистом виде. Официальное открытие музея состоялось вчера, Его Величество Филип IV с королевой объявили об открытии музея для всех желающих с небольшой входной платой на содержание экспонатов, однако весь бомонд соберется в музее только сегодня. Меня, как представителя «Новостей Гриина», направили на открытие, а к этому мероприятию еще надо было успеть подготовится.

Перед уходом я заглянула в кабинет начальства, получив разрешение уйти, я вышла на улицу и остановила пролетку.

- Северное кладбище, пожалуйста.

Извозчик кивнул головой и направил лошадь в сторону северного выхода из города.

Погода была под стать настроению. Мелкий моросящий дождик все никак не собирался утихать, от чего противные капли жалили на хуже ос. Мне удалось спрятаться от дождя под широким капюшоном, да и возница указал взглядом на стеганное покрывало, что лежало за сиденьем, которым я с удовольствием накрыла ноги.

Подъехав к кованным воротам северного кладбища и расплатившись, я неспешной походкой направилась в царство покоя и умиротворения. Сегодня вороты кладбища будут открыты целый день, ведь многие придут почтить память своих погибших и родных. Огромный пороховой снаряд заряженный отрицательной магией – такой силой решили воздействовать сдающее позиции правительство. Снаряд упал в центре столицы, уничтожив больше тысячи человек. В отличие от тех, кто отдавал приказ сбросить магическую бомбу на город, снаряд не был живым - ему было все равно, кто перед ним: дети, старики, женщины. Он исправно выполнял свои функции - уничтожить всех вокруг. Именно из-за решения сбросить снаряд наши граждане линчевали правителя. Этот день в народе назван Днем Скорби.

У меня тоже была своя травма в этот день. В этот день я стала вдовой. Шесть лет назад мой супруг, защищая баррикады погиб от меча королевских гвардейцев.

Я шла мимо памятников по посыпанной гравием дорожкам усыпанными мокрыми листами. То тут, то там встречались скорбящие. Один день в году они приходили, чтобы оплакать свою потерю. Считалась, что именно сегодня те, кто ушли за предел, как никогда близки к нам.

Давно я не приходила. Чтобы взять себя в руки, мне потребовалось чуть больше времени, чем обычно. Я выполнила дыхательные упражнения, отчищая голову от мыслей и воспоминаний. Осмотрелась вокруг, проследила взглядом за одинокой вороной сидевшей на соседней плите, на пожелтевшие листья медленно опадающие на землю. Я села на корточки и обтерла надгробие: «Икар Мэй».

- Привет. Прости что так давно не приходила.

- Каролина?! – этот изумленный голос я бы узнала из тысячи. Потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки, отряхнуть платье и повернуться лицом к отцу моего супруга. – Не ожидал тебя здесь увидеть. – Он несколько иронично изогнул бровь, но глаза… зеленые, с янтарными крапинками, как у его сына… смотрели подозрительно.

- Почему бы мне не прийти в день смерти моего супруга к нему на могилу? – Я смотрела неотрывно. Он первый отвел взгляд переводя его на надгробную плиту своего сына.

- Да. И то верно. – Он подошел поближе садясь, как и я до этого, на корточки и убирая потоком магии опавшие листья. – Ты вся продрогла. – Он поднялся и направил на меня поток теплого воздуха, высушивая влажную накидку. – Как твоя жизнь? Я с удовольствием читаю твои статьи. Хорошо пишешь – сделал он неожиданный комплимент, а я не стала напоминать, какой скандал он устроил, когда Икар дал согласие на мое обучение. – Жаль давно не заходила. - в его голосе появились нотки, не свойственные человеку его ранга - нотки грусти и сожаления.

- Не заходила. Все не до этого было. – А ведь и правда. После смерти супруга прошло 6 лет и за это время я ни разу не зашла к ним, хоть неоднократно получала приглашения.

- Прогуляемся? – он поднялся предлагая мне локоть.

В свои 60 лет Геор Мэй выглядел лучше, чем большинство его соотечественников. И дело не только в магии, что текла в его жилах, но и в том, что отец моего мужа всю свою жизнь посветил военному искусству, дослужившись при прошлом правительстве до сотника. Правда звание тысячника ему не светило, так как Геор Мэй являлся сыном крестьян, соответственно какого-либо титула не имел. Получив начальное образование в приходской школе, ушел служить родине, где его отметили. Когда разразилась гражданская война и они с сыном оказались по разные стороны баррикад, сотник Мэй приказал своим солдатам отступить и был признан дезертиром. По законам военного времени – это было серьезное обвинение, но многие склоняли головы, отказываясь воевать за старого короля-самодура.

- Хорошо выглядишь, Лина. – Он подставил локоть и мы вместе направились в сторону выхода.

- Спасибо. Вы как всегда любезны. – Некоторое время мы шли рука об руку. - Что бы вы не думали, но я правда скучаю по нему, и я правда любила его.

Мы вышли из калитки и направились мимо небольшого храма Всех богов.

- Я знаю, что ты любила его… А он тебя. И даже не смотря на то, как закончилась эта история, я рад что он выбрал именно тебя. Мама хотела тебя видеть… - Резко сменил он тему.