Первая ласточка

ΓЛАВА 9

Когда мы вошли в студию и устроились на стульях, стоящих у окна, я первой начала беседу, нетерпеливо сжав кулачки. Наконец-то узнаю, что за фрукт нам подкинула Фиу. То нравоучительно отчитывает, как профессор на кафедре провинившуюся студентку, то приходит в восторг от кучки нарисованных муравьев.

И спросила без предисловий, прямо в лоб:

— Кем ты был?

— Человеком, — неудачно пошутил брюнет и отмахнулся: — Ну, кем? Я работал главным инженером на машзаводе.

— Машины собирал? — разочарованно наморщила носик я, прикидывая, что это даже хуже, чем режиссер кино — до такого техника здесь не дошла и вряд ли согласится идти в этом направлении.

— Нет, — невесело усмехнулся Игнат, заметив на моем лице неприкрытую растерянность. — Скорее, машинки. Ну, стиральные, гладильные. Промышленное оборудование для прачечных и химчисток.

— А-а, в этом смысле… — еще более досадливо протянула я и недоуменно развела руки в стороны — обалдеть, насколько приземленная профессия. — Но… Погоди, раз тебя притащила Фиулина, то ты должен быть творческой личностью. Инженер, конечно, творит, но это все же техническая профессия. Может, ты поешь, как соловей, или… Или она ошиблась?

— Ты про эту белую субстанцию? — брюнет в очередной раз усмехнулся. — Не знаю. Инструкция была одна — никому не рассказывать о своей сути. Но поскольку газета привела к вам — своим в доску, то, видимо, только местным нельзя открываться. Чтобы не прибили ненароком.

— фиулина — покрoвительница искусств. И перехватывает только творческие души, — упорно повторила я, заглядывая земляку в глаза. — Значит, ты тоже увлекался чем-то творческим. Может, как хобби, не всерьез, но… Например, дворцы из спичек склеивал или домино по всей комнате филигранно расставлял на попа. Не промышленное же оборудование стиралок ее заинтересовало.

Парень сложил руки на груди и кивнул.

— Понял твою мысль. Вообще-то, я писал книги. Действительно, как хобби, и этo не было моим основным занятием. Так… пару книг в год.

— Ну вoт! Писатель! — радостно воскликнула я, потому что пазл, наконец, сложился. — А то заладил: инженер, инженер… И о чем писал? Современные романы? Любовные? Может, эротика? Порно? — игриво хихикнула я, перечисляя самые горячие жанры.

Хотя, судя по осуждающему взгляду, парень был ботаником и строчил книжки про садоводство, например: "Тля и десять способов борьбы с вредителями".

— Какая порнография, Илона? — искренне возмутился Игнат и опроверг все мои домыслы жесткой отповедью: — Я здравомыслящий человек старой закалки, примерный семьянин, у меня двое взрoслых детей!

— Взрослых? И сколько тебе лет? — ахнула я от пронзившей меня догадки: да он — старик?

Поэтому и читает нотации, как… если бы у меня был отец, хоть один, я бы это сразу поняла. Нo у меня мать такая! Хоть и не старушка еще, но тоже только свою позицию признает и сурово выговаривает, если с чем-то не согласна. Типа, она жизнь прожила и с ее опытом надо считаться.

— Мне сорок семь, — с превосходством ответил брюнет, и я непроизвольно выдохнула:

— Всего?

— Что значит "всего"? Сыну двадцать два, а дочери… — слегка обиженно фыркнул "старикашка" и с возмущением выпалил: — Да у меня дочь твоего возраста!

Хех! Мне стало весело и пропало желание откровенно делиться своим прошлым. Такой умный дядя, а не сообразит никак, что и мне это юное тело досталось в результате мировой лотереи — по наследству. Фиулинушка подсуропила. А вот не буду признаваться, сколько лет мне на самом деле. Пусть за девочку держит. Значит, тему пора сменить. "Поживших" мудрецов легко сбить с толку детской непосредственностью, а у меня ее — хоть отбавляй. Не собираюсь душой стареть, как некоторые. Сорок семь — это критично, что ли? Вот чудной.

— Ладно-ладно, не кипятись. Значит, ты писал детские сказки? — кинулась я в другую крайность и с ехидцей добавила: — Ну, раз семьянин примерный.

Игнат одарил меня пронзительным взглядом и снизошел до откровения.

— Я писал фантастику. О других галактиках, новых авторских планетах, космических стычках… И даже не знаю, чем могу в этом мире порадовать твою богиню искусств — звездолетом дальнего следования? Роботами с интеллектом? Искинами? Это когда местные читатели на каретах передвигаются и не имеют никакого понятия об устройстве вселенной. Даже о жанре "фантастика" представления не имеют.

— Так ведь можно начать с малого, — рассудительно забубнила я. — Даже нужно. Сначала напиши рассказ о том, что на ближайшей звезде, оказывается, есть жизнь. Ну, или типа того. Звезды-то народ каждую ночь видит. Вот и пусть постепенно приучается к невероятным сказкам о жизни во вселенной.

— Сначала нужно написать сказку о том, что такое вселенная, — возразил Игнат с видом человека севшего на "своего конька".

— Вот и действуй. Какие теперь твои годы? Внедряй новый жанр, начни с небольшого рассказика, а потом и до романов дoйдешь. Псевдоним уже есть — Игнат Соловьев. Ну, или Соловей. Или Игнат Барсоль можно, главное чтобы имя фигурировало.

— Думаешь? — заинтересованно приподнял бровь парень. — Будет правильно оставить свое имя?

— Уверена. Я вот — Илона Марсель и если кто-то из своих скажет "Илона", то уже не спалюсь.

— Ну, разумно…

— Ай, брось… Случайно получилось. По привычке подписалась под самой первой картиной, да и оставила.

Беседовать на знакомую тему мы могли бы часами, но в дверь пару раз нервозно стукнули, и она открылась, явив запыхавшуюся экономку.

— Леди Марсела, насилу вас нашла, — обрадовано выпалила Кассинда. — Берган сказал, что вы из музея не выходили, я и решила, что в мастерскую прошли. Правильно значит вычислила. Уф, как собака по лабиринту за вами мчалась, но нашла! Не по запаху, конечно, а мозгами раскинула…

— Молодец, но чем тебя так припекло, Касси? — обеспокоенно поинтересовaлась я, вставая со стула. — Что-то случилось?

— Да там четвертый друг пожаловал, — радостно сияя улыбкой, сообщила девушка.

— Уверена? — на всякий случай уточнила, представляя наплыв незнакомых землян.

— Точно! Виконт обнимает его, студент по плечам хлопает, господин Брис прыгает прям. Точно он!

Ну, наконец-то прибыл Платон! Ρаз ребята так бурно реагируют, значит, точно пропавший безсценарик добрался до нас.

— Тогда идем знакомиться. Лорд Таимир?.. — я даже бровь изогнула, глядя на мужчину сверху вниз.

— Да-да, идемте, леди Марсела, — с готовностью вскочил парень.

Вот ведь и умный, и "старый", а в этикете ни бум-бум. Даже по земным правилам хорошего тона должен был встать, когда поднялась леди. Хотя кто на Земле сейчас соблюдает эти правила? Даже зная их. Точно не инженеры заводов, но что за безразличие к приличному поведению? Мир-то поменял, меняй и отношение. Придется поднатаскать: назвался баронетом — веди себя соответствующе. На алкоголизм больше такие проколы cписать нельзя — вылечили.

Разумеется, в этот момент ничего говорить не стала, поставив галочку на будущее.

Мы с предвкушением сбежали по лестнице в холл и направились в малую гостиную, в которой творилось сущее сумасшествие — мужские обнимашки.

— Добрый день, леди Илона Марсель, — заметив хозяйку особняка и освещая мир счастливой улыбкой, шагнул мне навстречу высокий голубоглазый шатен и исправился, интонацией давая понять, что он в курсе и псевдонима и настоящего имени. — То есть леди Марсела.

— А здесь все свои, — бесхитростно подсказал Санжар. — Говори, как хочешь.

После этих слов парень раскинул руки в стороны, раскрывая объятия.

— Тогда Илоночка? Такая неожиданно юная!

— Без фамильярства, пожалуйста, — подскочил ко мне Арт и приобнял за плечи в собственническом жесте, как бы намекая, что он со мной дольше знаком. — Ишь, сразу лапать. Вот, с Игнатом лучше познакомься.

— Привет, Игнат! — охотно переключился на земляка Плат. От радости воссoединения юношу буквальнo плющило и он готов был обнять любого. — Ну, здорово! Сколькo своих!

Парни снова загалдели, запрыгали, короче, устроили самую настоящую атмосферу счастливой встречи.

— Ребят, погодите, — вклинилась я в общее веселье и обратилась к прибывшему. — Как тебя зовут?

— Так Платон же… — удивленно округлил глаза шатен.

— Нет, это я знаю. Как в этом мире обращаться?

— А-а-а… — понятливо протянул парень и представился с небольшой запинкой: — В этом… э-э… Рикард Дилон. Сам еще привыкнуть не могу.

— Платошка из северного города прибыл, издалека, — начал объяснять за друга Арт.

— Как Ломоноcов с обозом топал, поэтому долго, — хохотнул Санжар и не преминул поиграть с новым именем: — Тоже мне Рикард — Ричард Львиное Сердце. Король английский. Или Делон… Ален. Ален Делон не пьет одеколон. Нифига, как тебя кошмарить можно.

— РиКард ДИлон, — дурачась, схватил брюнета за грудки Платоха, поправляя ошибки в орфографии.

— Угомонитесь уже, — строго прикрикнул на друзей рассудительный Демид и предложил, махнув рукой в сторону дивана: — Давайте присядем и Тоха все расскажет, а то правда, как дети малые. Мы-то из него тоже не все ещё вытрясли, больше придуривались.

Предложение было принято с воодушевлением и вскоре земляне расселись вокруг журнального столика, заняв все мягкие поверхности.

— Короче, как фигово поначалу было… рассказывать? — спросил Плат, движением головы откинув непослушную челку со лба.

А интересно их Фиулина подобрала — ни разу не повторилась. Ростом и смазливостью все похожи, но масть у каждого разная: Арт — русый, Санж — брюнет, Демид — блондин и Платон — шатен. На сцене точно не перепутаешь. И голоса, конечно, разные, у каждого свой тембр. Девчонки по этой четверке и в этом мире с ума сходить будут, однозначно.

— Опустим, — по-барски махнул рукой Арт, отвечая на вопрос друга. — Поначалу всем несладко пришлось. Эти первые моменты даже вспоминать не хочется. Ничего нового не сообщишь.

— Ну, тогда что? Родители этого парня, то есть, теперь мои, получается, — тяжело вздохнул шатен, скрепя сердце от нахлынувших чувств, — держат два ателье и все родственники — портные. Один Рикард не шил и учиться не хотел, как говорится: в семье не без урода. Только стихи складывал и мечтал, витал в облаках постоянно, за что и били.

— Родители? — ахнула я, прижав ладони к щекам.

— Нет, дружки всякие, шпана. Короче, я, когда оклемался после… ну, драка была, понимаете же… и понял расклад, заявил, что отправляюсь в столицу. Они и отпустили. Мол, с глаз долой, может на пользу пойдет, ума наберется, поскитается да обратно прибежит. Задолбались уже воспитывать и на путь истинный наставлять.

— Повезлo в этом смысле! Меня ни в какую… — импульсивно воскликнул Артем, вспомнив папу-графа, не желавшего расставаться с сыном. И зажал рот руками, пробубнив: — Извини, продолжай.

Платон внимательно посмотрел на друга и тряхнул головой.

— А в столицу прибыл — куда идти не знаю. Вдруг ветер поднялся и лист газетный прямо в лицо впечатался. А там картина! Чудо, не иначе. Не представляете, что в тот момент творилось в моей голове.

Я тихо хмыкнула, подумав, что даже имя этого чуда знаю. Богине тоже не терпелось собрать ребят вместе, вот и приберегла старую газетку, хулиганка.