Мать Сумерек

* * *

Их не было действительно долго, и в скором времени Удгар, не сводивший глаз с пламени, от которого предпочел сесть подальше, задремал.

Очнулся он от прикосновения к плечу. Вскинул голову, оглянулся.

— А… Артмаэль? — удивленно поинтересовался король, хотя ответ и так стоял перед ним. — Ты откуда тут?

Артмаэль поведал: храмовница прислала еды. Удгар обвел глазами содержимое уже расстеленного свертка: несколько лепешек с зеленью и сыром, кусков обжаренной птицы и яблок. Яблоки — плоды тайных знаний, зачем-то вспомнил Удгар.

Артмаэль, услышав мысль, улыбнулся, но от ответа воздержался. Вместо этого протянул королю мех с водой — тот выглядел жаждущим.

Отерев рукавом губы, Удгар вернул мех. Они разговорились. Сначала о всяком: неужели каждый из жрецов ходит этой ужасной дорогой? Нет, отзывался Артмаэль, здесь бывают очень немногие и далеко не всегда нужно идти через топь.

— Значит, можно и так, как ушла Вторая среди жриц?

Артмаэль подтвердил: можно.

Слово за слово, Артмаэль вытянул из собеседника все, что тот мог рассказать о войне с Иландаром и том, зачем архонские короли прибыли на священный остров. Слушая все дальше, Артмаэль мрачнел в душе, но вида не подавал. Постепенно Удгар рассказал о путешествии до грота, и Артмаэль отвлекся от размышлений о необходимости делить Шиаду с какой-то из её прошлых связей.

— Кондоры удивительные птицы, — заметил друид. — Как и вороны.

Удгар в вопросительном сомнении опустил уголки губ.

— Чем это?

— Те и другие — священные птицы Шиады и Нанданы одновременно. Других таких животных нет.

Удгару это объяснение мало, что дало, и он явно ждал продолжения.

— Вы видели их крылья и когти, а я видел, как в эти когтях и на этих крыльях кондор уволок волка. Достойный хищник Матери Сумерек. Но вместе с тем, кондор поедает то, что уже истлело, очищая землю от самого запаха смерти. И так он служит Нандане, воплощая один из способов погребения, доступных жрецам культа.

— Это как? — удивился Удгар. — Быть склеванным — значит, быть погребенным для жреца?!

Артмаэль, наблюдая за лицом Старого короля, отчего-то повеселел. Тот, между тем сочувственно покосился на еду. Самое время, честно сказать.

— Смелей, — подначил Артмаэль, и владыка Архона взял кусок обжаренной дичи.

— Все просто. Всех служителей храма Тинар и храма Илланы погребают в зависимости от положения солнца, служителей Шиады и Нанданы — по положению в небесах луны. Когда солнце или луна воцаряются в водном знаке, умершего отправляют в море, по которому ты приплыл. Когда в земном — они умирают здесь, в болотах, которые ты прошел. Когда в огненном — их сжигают, а когда в воздушном — их переправляют к одному из утесов в озере. На каждом из них в гнездовьях кондоров выстроено по башне, — Артмаэль огляделся, но не найдя ничего, начал водить по земле прямо пальцем, надеясь, что Старый король разберет начертание в полумраке грота.

Друид изобразил две башни, больше напоминавшие колокол с выравненной верхней частью.

— Мы отвозим почивших туда и оставляем наверху, на решетках, отдавая падальщикам, а все, что проваливается вглубь и падает на землю… Словом, это тоже есть, кому поглотить.

— То есть, — решил уточнить Удгар, стараясь не думать, насколько неуместна данная тема для беседы за поздним ужином, пусть даже в пещере по ту сторону необъятных болот, — если здесь умирают, их даже не спрашивают? Погребение определяет только срок смерти?

— А что тебя удивляет, владыка?

— Я думал, тут только костры, — признался Удгар честно.

Артмаэль повел бровью и поправил волосы движением от виска за ухо.

— Храмовницу и верховного друида никогда не отдают Башням Гнездовий, потому что на прощании с ними должны присутствовать все обитатели острова и там нет для этого места. Но во всех других случаях право выбора имеют лишь те, кто рожден или умирает в срок главенства в небесах Заклинателя Змей.

— Мне казалось, — нахмурился Удгар, — я знаю об обычаях собственной веры больше. А я даже не понимаю, что сейчас происходит! — в сердцах раздосадовался король.

— Ну, — многозначительно протянул Артмаэль. — Если вас утешит, владыка, уверяю, даже среди старших жрецов далеко не все могли бы понять, что сейчас происходит. Да почти никто, если честно, — посмеялся друид.

Удгар справедливо спросил, что это вообще такое и куда делись Шиада и его сын. Однако, вопреки расположенности друида, тут он предпочел уклониться:

— Не думаю, что я тот, кто мог бы рассказать вам.

— Но ведь это нечто сродни тому, что происходит, когда отверзаются копья Часовых, разве нет?

Подобной сообразительности от старика друид не ожидал.

— Да, что-то в этом духе. Ангорат, как вы понимаете, находится…

— Не совсем в Этане, это ясно, — улыбнулся Удгар. — Но это не объясняет, как мы прошли по болотам! — в конец отпустил силу эмоций Удгар. Теперь можно было ужаснуться происходящему в полный голос. — И не объясняет, как Вторая среди жриц и мой сын пропали в никуда прямо у меня на глазах! Это что, какой-то другой мир?

Артмаэль вздохнул: Удгар задавал хорошие вопросы, но он и впрямь не ощущал себя вправе откровенничать о Завесе.

— Я попробую объяснить, — начал друид, все еще не зная, как уйти от ответа.

Ситуацию спас неясный звук. Что-то где-то хрустнуло, потом будто раздался тонкий женский выдох-всхлип, и картина перед глазами опасно дрогнула. Артмаэль осекся, вскинул голову. Непринужденное выражение жреческого лица мгновенно сменилось тревогой. Друид оглянулся — тонкие очертания Нилианы засеребрились. Плохо дело.

— Что-то не так, — шепнул жрец. Нилиана вцепилась призрачными руками в пустой котел перед собой, и Артмаэль понял, что времени рассуждать нет. Протянул руку, раскинув пальцы, и …