Сны Русалки. Рождественское желание

Глава 1. Заснеженное кафе

Её всегда успокаивал шум моря. Если Малика сама не видела, как тяжёлые сердитые волны разбиваются о серые скалы, она могла представить себе это, стоило лишь закрыть глаза. Ей и сейчас было бы легче сидеть в кафе у побережья, тогда Малика могла бы смотреть на слегка зеленоватую воду в белых барашках. Туда больше не вернуться.

— Я очень рад тебя видеть, Малишка, — Стефан подвинул ей её кружку с горячим чаем, и Малика сразу обхватила тёплый фарфор ладонями. Ей очень нравилось, как Стефан произносит её имя. Шипящее “ш” выходило у него нежно и мягко и от этого звучания у Малики всегда предательски ёкало сердечко. А после становилось немножко горько.

— Я тебе тоже очень рада, — улыбнулась она, подаваясь вперёд и вкладывая в улыбку все свои самые искренние чувства. Конечно, немножко горько, ведь Малика влюблена в Стефана уже почти десять лет, а он скоро женится на её подружке Ребеке.

Они несколько мучительных для Малики мгновений смотрели друг на друга, и заговорили одновременно, ощущая небольшую неловкость.

— Ты не мерзнешь? Может, стоит зайти внутрь? — Стефан рассматривает, достаточно ли на Малике тёплые пальто и шарф.

— Как ты доехал, кто попался в соседи? — Малика спрашивает первое, что пришло на ум. Стефан уезжал по делам и недавно вернулся. Как раз перед Рождеством. Он владелец небольшой компании по производству детских игрушек и сети магазинчиков, и сейчас у них горячая пора. Стефан как раз ездил узнать, как дела в цеху и что предлагают новые поставщики материалов.

— Соседи вполне обычные: мамаша с двумя детьми — премилая леди, и карапузы весёлые. Пели песенки всю дорогу, — он закатил глаза.

— Ой, сочувствую, — рассмеялась Малика.

— Не надо, я люблю детей, — улыбнулся в ответ Стефан. — Но не уверен, что настолько люблю “Счастливый мишутка с тобой на минутку”.

Малика расхохоталась в голос. “Мишутка на минутку” — это такая детская песенка, ставшая настоящим рождественским хитом, а ещё в плюшевых игрушечных мишуток, которых изготавливают на фабрике Стефана, вшиты мини-проигрыватели именно с этой мелодией.

— Ты делаешь игрушки! Ты должен быть в восторге от этой песни! — Малика захлопала в ладоши и начала подпевать: “Всего минутка дана Мишутке чтоб сердечко принцессы укра-а-асть!”

— Прошу, не надо, только не ты! — Стефан попробовал остановить её, перегнувшись через стол. Малика не успела убрать свою руку. Она всё больше боялась, что какое-нибудь из их дружеских касаний выдаст её с потрохами. А Стефан уже держал её за руку.

— Малика, я не делаю игрушки сам, и я даже не Президент компании, ты же знаешь.

— Знаю, господин полицейский, — серьёзным тоном ответила ему Малика, осторожно забрав свою руку. — У вас есть личный управляющий, потому что полицейским Мосса нельзя заниматься бизнесом.

— Таким мелким детективам как я не возбраняется — в свободное от работы время, но… — Стефан покачал головой.

— Свободного времени у тебя нет, — договорила за него Малика. Именно на это постоянно жаловалась Ребека. Стефан жил на работе. А с одной работы сразу уезжал на другую. В магазинах у него продавцы, на фабриках отличные бригадиры, а делами всей компании занимается Мардек Гвенден — нанятый управляющий — старинный друг погибшего отца Стефана — Юхансона Лемма.

— Я рад, что ты позвала меня сюда, — Стефан откинулся на стуле, мельком взглянув на улицу. — А был повод?

— Это допрос, детектив Лемм? — Малика хитро сощурилась, а потом перевела взгляд на бегущие по заснеженной авеню маленькие автомобильчики и снующих по ярко освещённым тротуарам прохожих. Магазинчики стояли как ёлочные игрушки — щедро разукрашенные гирляндами и рождественскими фонариками. Деревца и клумбы припорошило снегом, и в каждом кристаллике отображалась непередаваемая игра света. — Красиво, правда? — выдохнула Малика, и облачко лёгкого пара растворилось в кристально-прозрачном воздухе.

Кажется, всё пространство вокруг заполнила звенящая морозная синева. Хотя помимо синего природа щедро поделилась излюбленными красками с этим необычайно ярким и светлым вечером. Любимый Маликой ультрамарин, бирюзовый, зелёный, синий, подсвеченный золотыми огнями фонарей хрустящий под ботинками белый — красота разлита повсюду. Малика повернула голову и посмотрела в сторону дворика на пустующие резные кресла, припорошенные снежком. На дереве за ограждением кто-то уже развесил ярко-красные воздушные шарики.

Формой своей они напоминали сердечки, и Малика решила, что кто-то наверное очень сильно ждёт Валентинов день. Но этот праздник ей застать не суждено, всё потому что…

— Малишка, я всё-таки боюсь, что ты замерзнешь, может, зайдём внутрь? На всю эту красоту вполне можно посмотреть в окно!

Опять он произнёс это “ш”, Малика вздрогнула, едва не пролив на себя остывший чай. Она не мёрзла, но вдруг замёрз сам Стефан? Тут же критически его оглядела. Конечно же, без шапки, и даже без шарфа — в лёгкой пуховой куртке и толстом вязаном белом свитере. На лице трёхдневная, не меньше, щетина. Но она ему так идёт… У Стефана большие сильные руки, ловкие пальцы, пристальный взгляд. Настоящий детектив из кинофильмов. Коротко остриженные волосы, крепкая фигура — а ведь когда они познакомились, он был хрупким болезненным мальчишкой. Когда же они познакомились?..

Малика посчитала, что влюблена в Стефана десять лет? Да, пожалуй, если быть честной с собой и признаться, что с самого первого знакомства этот странный, милый парень никак не выходил у неё из головы, тогда получится, что она влюблена все лет десять. Они познакомились, когда им обоим было по семнадцать. И это случилось на море.

Был совершенно холодный непогожий день, моросил дождь, тем не менее Стефан выбрался погулять. И не просто погулять — побродить по влажным скользким камням вдоль береговых скал — и это в одиночестве! Конечно, в хорошую погоду и при полном отсутствии ветра можно пробраться по этим камням довольно далеко от линии берегового пирса. Миновать и рыбацкие сараи с лодками, и деревянные причалы. Можно долго идти вдоль голых скал, местами изъеденных редкой порослью мха и сухого кустарника. А потом сидеть и смотреть на то, как волны разбиваются о берег в полном одиночестве. Но если внезапно поднимется ветер? Если волны будут сильными? А сильные волны легко перебираются через камни и несутся навстречу скалам в лихом, не знающим пощады и страха танце. Разбиваясь о них, они шипят, лижут серый камень, падают вниз, отходят, и всё это для того, чтобы обрушиваться снова и снова! Но что тогда будет с тем беспечным человеком, гуляющим по камням?

Малика с всё более нарастающей тревогой наблюдала за Стефаном, прыгающим с камня на камень. Юношу нельзя было назвать очень ловким — это безусловно пришло к нему с возрастом, а ещё с выучкой в полицейской академии. Но тогда…

— О морские боги, он сорвётся, — шепнула Малика, зажимая ладошкой губы. — Хоть бы не сорвался. Уже в тот момент, вместе с неизменной тревогой поселилось в её сердце странное нежное чувство к этому бесстрашному юноше, не побоявшемуся непогоды. То сказало сердце, а на ум же пришло другое.

— Какой же глупый! — Малика поспешила подобраться поближе к камням. — А если он свалится? Крепчает ветер, и волны могут усилиться, и ведь тогда…

— О чём ты задумалась, Малишка? — Стефан снова ласково взял её за руку, согревая своей ладонью её холодные пальчики. — Ты скоро превратишься в ледышку.

— Не превращусь, не переживай! — Малика легко трясёт ярко-красными кудрями, свободной рукой смахивая с лица тяжёлые пряди. — Просто вспомнила, как мы познакомились.

— Я думал, что ты русалка! — рассмеялся Стефан, что-то припоминая. Он улыбался. Малика не могла оторвать взгляда от его красивого лица. Особенными были глаза — цвета моря. Чёдесного цвета — и не зелёного, и не синего — такая смесь, какая бывает, когда в спокойной морской воде отражается небо. А ещё им подарили крапинки цвета коричневая листва и мокрые серые ветки.

В зависимости от освещения и одежды, что выбирает Стефан, его глаза то зелёные, то почти голубые, с кофейными вкраплениями. Если бы Малика не знала, кто её друг, она бы решила, что он, как и она…

— Почему ты так думал, глупый? — Малика флиртует, их флирт давно стал привычно-безопасным, дружеским. Стефан просто не в состоянии переступить эту черту. А ведь Малика — красивая женщина. На острове таких нет, только под…

— Малишка, ты ведь плавала в море в такую холодную погоду!

— А ты разве не помнишь, из-за кого я оказалась в воде?

За эти глаза она бы умерла. За то, чтобы оказаться в этих руках, отдала бы жизнь. Она и отдала, но оказалось — всё бестолку! Надо было слушать морскую ведьму. Сердце человека непостоянно, и нечего русалке за ним охотиться.

— Я упал в воду, и ты меня вытащила, — Стефан вздохнул, закрывая лицо рукой, — такой позор!

Он не знал, а она так и не сказала. В тот день Малика вытащила Стефана из воды и позвала на помощь. Она не могла выходить из моря, поэтому несколько минут к ряду долго кричала, пока её не услышали. А когда к ним направилась лодка, Малика нырнула под воду. Стефан был в полубессознательном состоянии и ничего не понял, а всё потому что…

— Ты мне тогда глаза раскрыла на всю мою жизнь, — Стефан потёр лицо большими ладонями, потом позвал официантку, так ей улыбнулся, что бедняжка чуть не выронила кофейник, попросил себе ещё кофейку и принести им два пледа. Официантка радостно закивала, не обращая ровным никакого внимания на Малику и убежала выполнять просьбу, забыв об остальных гостях кофейни.

— Ты хоть понимаешь, как действуешь на девушек, чертяка! — Малика ударила его по руке.

— На тебя не действую! — чуть обиженно отвечает Стефан, поглаживая побитую руку. — Может, объяснишь, почему?

— Потому что мы с тобой друг друга знаем сто лет, вот почему! — смеётся Малика, она в курсе, что сейчас нельзя прятать глаза. Но когда он смотрит на неё так пристально, неужели он не понимает? Мужчины такие идиоты…

— Ты застала меня далеко не в лучшей моей форме, — смеётся Стефан, — подростком я был нескладный, худой, слабый, да ещё и не видел ничего, как слепой котёнок.

— Потому что тебя много дней травили твои опекуны, а ты ничего и не знал.

— Да ты мне два раза жизнь спасла, если разобраться, — усмехнулся Стефан, заметил подошедшую официантку, помог ей и с кофейником, и с пледами. Чтобы укутать Малику, он поднялся со своего места, и когда его руки оказались на плечах русалки, она лишь тихо вздохнула.

— Я предпочитаю считать те два раза за один. В конце концов, они связаны.

— Знаешь, я тогда и решил, что стану детективом.

— Вот глупость — ты только вступил в наследство, — перебила Малика.

— И как раз понял, что не хочу заниматься игрушками, — Стефан улыбнулся, а потом поцеловал Малику в макушку, бес. — Моё призвание в другом.

“Сводить женщин с ума, чёрт, чёрт, — подумала про себя Малика, — сводить женщин с ума твоё призвание!”

— Геройствовать и спасать мир? — Малика состроила ему шутливую рожицу.

— Все люди по своему герои. Все, кто выходит в любую погоду, в шторм, в ночь, ранним утром, на своё рабочее место.