Привилегия

Лючия закатила глаза.

— Мне почти восемнадцать. У меня есть права, но пришлось потянуть за какие-то ниточки, чтобы сделать это.

Ренцо моргнул.

Все, что он услышал, было почти восемнадцать.

А это означало, что ей семнадцать.

Иисус.

Но прежде чем он успел это обдумать, Лючия снова заговорила:

— Сколько тебе лет, Ренцо?

— Достаточно взрослый, чтобы знать, что мне нечего делать в этой ебаной машине.

Лючия нахмурилась.

— Почему?

— Много причин. — он отмахнулся от этого вопроса. — На следующем светофоре поверни направо.

Она последовала его указаниям, напевая себе под нос.

— Я бы сказала, что тебе около восемнадцати, верно?

Ренцо издал горлом какой-то звук.

— Девятнадцать, почти двадцать.

— Хах.

Ага.

Как он и сказал… достаточно взрослый, чтобы знать лучше.

Еще один квартал они проехали в молчании, прежде чем Лючия первой нарушила тишину. Это его удивило. Девушка, казалось, не знала, как сидеть в тишине и покое.

— Прости, если поставила тебя в неловкое положение, предложив подвезти, — сказала она.

Ну, этого он никак не ожидал.

Ренцо взглянул на нее, но обнаружил, что видит только ее профиль, поскольку она была сосредоточена на дороге. Впрочем, это не имело значения. Света от приборной панели было достаточно, чтобы осветить ее мягкие черты, так что он мог задержаться немного дольше на форме ее губ и длине ресниц.

Действительно было на что посмотреть.

Какая-то часть его задавалась вопросом, что еще составляет эту молодую девушку, но остальная часть его полагала… не очень много черт возьми. Деньги могут дать человеку много вещей, но не могут волшебным образом превратить его в человека или настроить его на реальность окружающего мира. Это характерно для тех, кто жил в розовом пузыре богатства и привилегий… им никогда не приходилось сталкиваться с жизнью. Комфорт, стабильность и защита были просто оплачены и ожидаемы.

В ту же секунду, как он подумал об этих вещах, его разум быстро отметил, что он не знал, были ли эти вещи правдой о Лючии. Он только предполагал из-за образа, который она представляла миру. Очень похоже на то, что люди просто предполагали о нем все, что хотели, потому что он был родом из трущоб.

В чем разница?

Но это не имело значения. Эта горечь была так глубоко, как только могла быть в самой ткани бытия Ренцо. Он не мог избавиться от этого дерьма.

— Ты не поставила меня в неловкое положение, — солгал он. — Я просто подумал, что у тебя, наверное, есть дела поважнее, чем подвозить меня.

Лючия пожала плечами и наконец взглянула на него. Честность светилась из нее, когда она пробормотала:

— Не совсем.

Ренцо с трудом сглотнул и огляделся по сторонам.

— Следующая стоянка справа — это наш жилой дом.

— Хорошо.

К счастью, вскоре Лючия уже подъезжала к дому Ренцо. Он не знал, о чем они будут говорить дальше, если он не уберется к чертовой матери из этой машины, и как можно скорее. К тому же он уже немного устал от того, что ему в лицо швыряют его собственную глупость.

Остановившись на стоянке, Лючия притихла. Он повернулся, чтобы поблагодарить ее — потому что, честно говоря, у него, возможно, и не было матери, которая вырастила бы хоть наполовину приличного парня, но он все равно становился одним из них в конце дня — и заметил, как ее взгляд скользнул по фасаду здания.

Бог знал, что это место было бельмом на глазу. И в двух шагах от осуждения. Битый кирпич и потрескавшиеся цементные лестницы. В двух квартирах внизу были выбиты большие окна и накрыты полиэтиленовыми пакетами для мусора, потому что домовладелец был ленивым мудаком. Снаружи всегда сидели несколько отбросов. Продажа наркотиков — Ренцо никогда не торговал там, где жил, только потому, что это могло вызвать проблемы.

Он мог видеть это на лице Лючии.

Суровая реальность того, что они не были похожи друг на друга. Они пришли из двух совершенно разных миров.

Этот было его.

Ничего похожего на нее.

Ренцо усмехнулся, привлекая к себе взгляд Лючии, и быстро пробормотал:

— Спасибо.

Выйдя из машины, он не сказал ей ни слова, даже когда открыл заднюю дверь и отстегнул спящего брата. Ему нечего было сказать.

Лючия, похоже, думала о том же.

Скатертью дорога, мать твою. * * *

— Брось, Рен, это была ошибка.

— Отвали, Кармен.

Это все, что Ренцо предложил матери, прежде чем захлопнуть входную дверь квартиры.

Он уже успел отвезти Диего в детский сад как раз вовремя, прежде чем у них не осталось свободных мест. Лори вовсе не валяла дурака накануне, когда предупредила его, что они больше не будут оставлять места для Диего.

Как бы это ни было паршиво, Ренцо все понимал. Его это тоже бесило. Диего не был виноват в том, что его мать облажалась, и Ренцо совершил ошибку, думая, что он может доверять своей матери. Честно говоря, ему следовало знать лучше.

— Ты маленький мудак!

Ренцо стоял спиной к своей кричащей матери, когда она открыла дверь квартиры, чтобы высунуться в коридор, устроить чертову сцену и закричать на него. В этом не было ничего нового. И весь этаж знал, какой была Кармен Зулла в хороший день.

— Помни, что я сказал, — предупредил Ренцо. — Если я еще раз приду домой и найду тебя в отключке, то можешь валить нахуй. Либо ты становишься хорошей матерью, либо сваливаешь. Мне все равно, кто ты для меня, Кармен.

Потому что, матери… не ведут себя так. Они не издеваются или пренебрегают. Не настоящие матери, в любом случае.

Ренцо больше не чувствовал себя виноватым за то, что относился к своей матери как к жестокой наркоманке, которой она была просто потому, что она его мать. Эта женщина заслужила то, что получила — она либо хотела быть хорошей для своих детей, либо могла проваливать.

Именно так все и должно быть.

Кармен вскрикнула — слишком громко, подумал он. Она не была так сильно под кайфом, как прошлой ночью. Но определенно что-то выкурила, чтобы отогнать дрожь и убедиться, что не спит. Ее не было дома, когда он отвез Диего в детский сад, но вернувшись обратно, она уже пришла.

Кто-то подпитывал потребность этой сучки в дозе. И это был кто-то близкий.

Это, вероятно, станет проблемой. С одним Ренцо рано или поздно придется иметь дело, но сегодня не тот день. Он уже опаздывал на ежедневную встречу со своими ребятами в магазине на углу. Он и так был достаточно раздражен, учитывая, что у него в сумке лежал целый блок кокаина, полфунта травки и пакетик опиатов, которые в последнее время были слишком популярны на улицах.

У него не было времени подбросить это дерьмо каждому парню. Он предпочитал делать это поздно ночью, когда можно незаметно переходить от здания к зданию, пока у него не останется ничего, кроме собственного дерьма на продажу. Ему определенно не нравилось разгуливать с таким количеством товара среди бела дня.

Что, если бы кто-то вздумал на него напасть, и забрал бы это?

Он станет тем, кто будет во всем разбираться. Найти деньги, чтобы расплатиться — невозможно, в его сумке было по меньшей мере сто тысяч долларов от наркотиков, или что-то в этом роде. Если он вздумает сбежать от начальства, которое снабжает его наркотиками, что ж… это плохо для него кончится.

Они его выследят.

Как собаку.

Во всяком случае, для них он был только этим. Просто чертова собака.

Ренцо шел с нормальной скоростью, когда выходил из своего дома. Он не больше и не меньше оглядывался по сторонам, чем обычно. Не было никакой гребаной необходимости привлекать к себе ненужное внимание, потому что вел себя странно.

Каким-то образом он добрался до магазина на углу без каких-либо проблем. Как он и ожидал, его ребята ждали, и они выглядели так, будто им это не нравилось.

Ренцо дернул головой в сторону, и Перри, Ной и Дизель, не дожидаясь ответа, скользнули в переулок, соединявший их. Он не терял времени даром, вытаскивая из сумки пакетики, разворачивая пластиковую обертку вокруг блоков с наркотиками и вручая каждому их недельную выручку. Они поедут домой, все взвесят, упакуют, а потом приступят к работе. Через неделю они снова встретятся, чтобы отдать деньги и получить свою долю наличных. Во всем этом была доля доверия.

Ему приходилось идти в ногу с уличными ценами на все подряд. Таким образом, когда ребята возвращались с пустыми сумками, но с полными руками денег, он знал, воруют они у него или нет.

До сих пор никто из них не осмеливался.

Некоторое время назад на него работало четверо парней. Остальным троим пришлось очень близко узнать, что происходит, когда кто-то крадет у Ренцо.

Ему нужнл было преподать этот урок для усвоения.

— Спасибо, Рен, — пробормотал Ной, запихивая свою добычу в сумку.

Остальные двое повторили то же самое.

Затем Перри сказал:

— Эй, угадай, что мы слышали?

— Представляю много чего, — ответил Ренцо. — И, вероятно, ничего такого, о чем мне было бы очень интересно узнать.

Дизель рассмеялся.

— Точно, держу пари. Так или иначе, мы слышали, что тебя высадили прошлой ночью с Диего. Нам сказали, что это чертовски хорошая машина. Мерседес, верно? С кем ты связался, что они отвезли тебя домой на Мерседесе?

Блядь.

Не то внимание, в котором он нуждался. Эти парни не сделают ему никакого одолжения, если подумают, что он забрался выше, чем они. Он ни в коем случае не хотел, чтобы его считали вне их лиги. Это вызвало бы недовольство, и он не мог, блядь, доверять или контролировать кого-либо из них, когда они думали, что он прячет дерьмо, как деньги.

Ренцо поднял глаза и одарил троих взглядом, который они узнали бы, когда он достигал конца своей очень тонкой и потрепанной веревки.

— Иди и выполняй свою ебаную работу и перестань слушать чепуху, которую слышишь на улицах.