Фатальное трио

9. Куда приводят ночные дороги

– А чего ты не сказала, что знаешь Бароева? – спрашивает Яр, когда мы едем домой.

– А я его и не знала. Так, видела раза два на вечерах в клубе, но не догадывалась, кто он такой, и мы не были знакомы.

– А он тогда откуда тебя знает?

– Блин, ну там же объявляют типа сейчас свои стихи почитает Алиса Лисицына. Запомнил, наверное. Может ему стихи мои понравились, ты не допускаешь такое?

– А-а-а, понятно. Да нет, стихи-то у тебя хорошие, почему бы и не запомнить...

Повисает пауза.

– Готовит он круто, правда? Вкусно было, да? – снова нарушает тишину Ярослав.

– Да, мне понравилось.

– Слушай, а тебе не показалось странным, что он так смотрел на тебя?

– Как так? Я не заметила ничего странного.

– Да?

Вообще-то это неправда, не заметить было невозможно. Он просто прожигал меня взглядом и плавил внутренности. Это действительно было и странно, и необычно, и я испытала настоящее смятение, хотя старалась выглядеть независимо и не подавать виду.

И я ещё кое-что испытала. Возбуждение. Дикое, необузданное и необъяснимое возбуждение, причём такое, что у меня подрагивали крылья носа и я реально опасалась, не останется ли мокрое пятно на юбке.

– Так как он смотрел? Будто пожирал глазами? Он и на тебя, Яр, также точно поглядывал. Может, хочешь пригласить его в наш кружок? Ой, вернее, треугольничек. Ты поэтому спрашиваешь?

Ярик затыкается. Зря я так с ним. Превращаться в злобную стерву мне совсем не хочется. Вернее, путь от белой, пушистой и нежной зверушки с розовенькими сопельками к неприступной ледяной суке кажется мне пугающе коротким. И, если постараться быть честной, всё чего я хочу, побыстрее перешагнуть через весь этот трэш, сохранив отношения, которыми всегда дорожила.

Дома Ярослав больше не пытается заговорить, но весь его вид показывает, как он страдает. Я смотрю в его печальные глаза и понимаю, что не совсем справедлива к нему. Ведь это же природа, а не злой умысел заставляет мужчину желать всех привлекательных самок вокруг себя, а здесь я сама его подтолкнула: “Давай, покури, будет классно. Не стой, падай к нам на кровать”. Идиотка.

С другой стороны, ну и что? Настоящий мужчина должен уметь себя контролировать. А получается, если выпьет, то за себя не отвечает? Не знаю. Эти мысли не дают покоя и подтачивают изнутри, но я заставляю себя отбросить их и сделать ещё один шаг, для спасения отношений.

– Иди сюда, – хрипло говорю я, похлопывая ладошкой по кровати рядом с собой.

Внутри меня до сих пор горячо и внезапное возбуждение, накатившие в ресторане ещё не совсем угасло, проскакивая редкими, едва уловимыми искорками.

– Поцелуй меня.

Яр устремляется ко мне и впивается в губы, будто только этого и ждал. В его поцелуе я чувствую ненатуральную страсть и жадность. Ладно. Хватит уже. Долго ещё я буду к нему придираться?

Я расстёгиваю пуговицы пижамной блузы и поднимаю таз, опираясь на плечи и ноги. Он моментально стягивает с меня мягкие хлопковые шорты, и горячо целует. Влажно и горячо.

Он целует мою грудь и живот. Старается. Хочет доставить мне удовольствие и быть нежным. Но только я закрываю глаза, сразу вижу Весту. И мне кажется, что Яр ласкает и целует её, а не меня. И все его поцелуи враз становятся мокрыми следами на коже.

Он двигается ниже, утыкается губами в шёлковые кудряшки, и я раздвигаю ноги, открываясь его поцелую. Снизошёл до оральных ласк, в кои-то веки. Голос, звучащий в голове сварливый и неприятный, как у старого бухгалтера, и я прогоняю его, пытаясь настроиться на любовь.

Поцелуи и движения языка Ярослава, наконец, отвлекают меня от посторонних мыслей и я, входя в ритм, начинаю получать удовольствие. Но он вдруг переходит к следующему пункту своей программы.

Он мягко входит в меня и движется на удивление плавно и неторопливо. Мне приятно. Я говорю себе, что мне хорошо и, что это именно тот человек, которого я люблю. Я повторяю это снова и снова, но, когда закрываю глаза, помимо воли представляю, что на мне не Ярослав, а Роб. Это меня пугает и не даёт сосредоточиться.

– Я сейчас кончу, – шепчет Яр, – а ты?

Я не отвечаю, лишь прикусываю губу и прикрываю глаза. Когда Яр откатывается, я сворачиваюсь клубочком и представляю Роберта, его глаза, его руки. Я воображаю и придумываю его тело и представляю, что занимаюсь с ним любовью. Я возбуждена и стыд перед самой собой не может пробиться сквозь заслон этого возбуждения. Но в глубине души я не одобряю того, что думаю о постороннем мужчине. В любом случае, это всего лишь фантазии, и я точно знаю, что никогда не осуществлю их.

– Лис, ты как? – спрашивает Ярослав. – Кончила?

Спасибо, что спросил. * * *

Ярик спит, издавая ровное и по-детски счастливое сопение, а вот мне не спится. Ещё не так много времени, может быть, часов двенадцать. Я встаю и иду на кухню, достаю из холодильника недопитую бутылку шампанского. В голове необычайно пусто, и это меня радует.

Я делаю несколько глотков, подхожу к окну и долго смотрю на огни весенней ночи. Она меня зачаровывает. Подчиняясь импульсу, я надеваю свободные спортивные брюки, свитер, лёгкую куртку и выскальзываю за дверь.

Я брожу по улицам и переулкам, заглядываю в витрины кафе и баров, подглядываю за влюблёнными парочками и любуюсь звёздным небом, подсвеченным огнями города. Мне удивительно легко, несмотря на томление и загнанные вглубь дурные мысли.

В голове пусто. Наверное, я слишком много думала в последнее время, и мои мозги устали или испортились. Я брожу довольно долго, но даже не догадываюсь, сколько именно длится моя прогулка.

Внезапно я понимаю, что ноги принесли меня туда, где я уже была сегодня. Я рассматриваю витрины ресторана «Ароми». Посетителей уже нет, и только официанты занимаются уборкой. Они меняют скатерти, расставляют бокалы и раскладывают приборы, готовясь к завтрашнему дню.

Не отдавая себе отчёта, я захожу внутрь. Усталый официант недоуменно смотрит на меня.

– Я к Роберту.

Он кивает и молча машет рукой в сторону кухни, возвращаясь к своим делам. Я захожу на кухню и останавливаюсь в сторонке, стараясь не привлекать внимания. Кухня большая, сияющая огнями, как космический корабль. В центре я вижу Роба. Как дирижёр оркестра, он командует своими людьми. Мне даже кажется, что он не произносит ни слова, и все понимают его по движению смычка.

Разумеется, это не так. Никакого смычка у него нет, и команды он отдаёт голосом, но картина слаженной работы и безоговорочного подчинения его силе производит магическое впечатление. Кто-то из поваров замечает меня и устремляется в мою сторону:

– Вы что-то хотели?

В этот момент я встречаюсь взглядом с Робом и чувствую, как неясное томление, пребывавшее во мне до этой минуты, разгорается ярким пламенем.

– Это ко мне, – говорит Роб. – Сегодня все свободны.

В ту же секунду все исчезают, и мы остаёмся одни на кухне. Я подхожу к нему ближе. Какое-то время он ничего не говорит и только смотрит на меня. Он чуть наклоняет голову набок и прожигает меня взглядом.

Я не отвожу глаз и вглядываюсь в его радужки, переливающиеся янтарём и мёдом. Я делаю вид, что могу с лёгкостью выдержать его взгляд, но внутри меня всё дрожит, трясётся и паникует. Ничего, ничего, это просто человек.

– Хочешь поехать ко мне? – спрашивает он.