Ниже нуля

Глава 6

Космический центр Джонсона, Хьюстон, штат Техас

Шесть месяцев назад

Я удивлена тем, как сильно больно от электронного письма, потому

что это очень много.

Не то чтобы я ожидала, что меня это обрадует. Это общепризнанный

факт, что услышать, что вашему проекту отказано в финансировании, так же приятно, как плюхнуться в унитаз. Но отказы - это хлеб с

маслом всех академических путешествий, и с момента начала моей

докторской диссертации у меня их было примерно двенадцать сотен

фантастических миллиардов. За последние пять лет мне отказывали в

публикациях, выступлениях на конференциях, стипендиях, грантах, членстве. Мне даже не удалось попасть в программу неограниченных

напитков Bruegger's - катастрофическая неудача, учитывая мою любовь

к чаю со льдом.

Хорошо то, что чем больше отказов вы получаете, тем легче их

проглотить. То, что заставляло меня бить подушки и замышлять

убийство в первый год работы над докторской диссертацией, почти не

беспокоило меня в последний. Журнал «Прогресс в аэрокосмических

науках»21 сказал, что моя диссертация недостойна украшать их

страницы? Отлично. Национальный научный фонд отказался

спонсировать мои постдокторские исследования? Хорошо. Мара

настаивает на том, что батончики из воздушного риса, которые я

приготовила на её день рождение, на вкус как туалетная бумага? Эх. Я

переживу.

Но этот конкретный отказ глубоко ранит. Потому что мне очень, очень нужны деньги на грант для того, что я планирую сделать.

Большая часть финансирования NASA привязана к конкретным

проектам, но каждый год выделяется свободный фонд, который

обычно предназначен для молодых ученых, предлагающих идеи

исследований, которые кажутся достойными изучения. И моя, я

думаю, вполне достойна. Я проработала в NASA более шести месяцев.

Почти все из них я провела в Норвегии, в лучшем на Земле аналоге

Марса, по колено погруженная в интенсивную полевую работу, тестирование оборудования, отбор проб. Последние пару недель, с

момента возвращения в Хьюстон, я занимала своё место в команде ОВ

& П, и это было очень, очень здорово. Иэн был прав: лучшая команда

на свете.

Но. Каждый перерыв. Каждую свободную секунду. Каждые

выходные. Каждый клочок времени, который я могла найти, я

концентрировалась на доработке предложения для своего проекта, веря, что это чертовски отличная идея. И теперь это предложение было

отклонено. Это похоже на удар ножом сантоку.

— Что-то случилось? - спрашивает Карл, мой сосед по кабинету, сидя за столом. — У тебя такой вид, будто ты сейчас заплачешь. Или, может быть, выбросишь что-то из окна, не могу сказать.

Я не удосуживаюсь взглянуть на него. — Я ещё не решила, но буду

держать тебя в курсе. - Я смотрю на монитор своего компьютера, просматривая письма с отзывами от внутренних рецензентов.

Как мы все знаем, в начале 2010 года марсоход «Спирит»22 застрял в песчаной ловушке, не

смог переориентировать свои солнечные батареи на солнце и замерз насмерть из-за отсутствия

энергии. Нечто подобное произошло восемь лет спустя с «Оппортьюнити»23, который впал в

спячку, когда водоворот заблокировал солнечный свет и не позволил ему зарядить свои

батареи. Очевидно, что риск потери контроля над марсоходами из-за экстремальных погодных

явлений высок. Чтобы решить эту проблему, доктор Арройо разработала перспективную

внутреннюю систему, которая с меньшей вероятностью выйдет из строя в случае

непредсказуемых метеорологических ситуаций. Она предлагает построить модель и проверить

ее эффективность во время следующей экспедиции на Арктическом аналоге Марса на

Шпицбергене (АМАШЭ).

Проект доктора Арройо - блестящее дополнение к текущему реестру NASA, и он должен быть

одобрен для дальнейшего изучения. Биография доктора Арройо впечатляет, и она накопила

достаточно опыта для выполнения предложенной работы.

В случае успеха, это предложение сделает нечто критически важное для программы NASA по

исследованию космоса: уменьшит вероятность возникновения неисправностей, связанных с

низким энергопотреблением, неисправностей часов миссии и неисправностей таймера

нарастания потерь в будущих миссиях по исследованию Марса…

Вот в чем дело: отзывы... положительные. В подавляющем

большинстве положительные. Даже от толпы ученых, которые, как я

хорошо знаю, пытаются быть злыми и язвительными. Наука не

кажется проблемой, отношение к миссии NASA есть, моё резюме

достаточно хорошее, и ... всё не сходится. Вот почему я не собираюсь

сидеть здесь и терпеть это дерьмо.

Я захлопываю ноутбук, агрессивно встаю из-за стола и выхожу из

кабинета.

— Ханна? Куда ты...

Я игнорирую Карла и иду по коридорам, пока не нахожу нужный

мне кабинет.

— Войдите, - говорит голос после моего стука.

Я познакомилась с доктором Мерелом, потому что он был моим

непосредственным начальником в АМАШЭ, и он... странная утка, честно говоря. Очень жесткий. Очень злой. В NASA полно

амбициозных людей, но он, кажется, почти одержим результатами, публикациями, той сексуальной наукой, которая вызывает большой

резонанс. Поначалу я не была его поклонником, но должна признать, что как руководитель он меня только поддерживал. Именно он отобрал

меня для участия в экспедиции, и именно он побудил меня подать

заявку на финансирование, когда я обратилась к нему с идеей проекта.

— Ханна. Как приятно тебя видеть.

— У вас есть минутка для разговора? - Ему, наверное, около сорока, но в нем есть что-то старинное. Может быть, свитер-жилет, или тот

факт, что он буквально единственный человек, которого я встретила в

NASA и который не обращается к нему по имени. Он снимает очки в

металлической оправе, кладет их на свой стол, затем сгибает пальцы, чтобы окинуть меня долгим взглядом. — Это по поводу твоего

предложения, не так ли?

Он не предлагает мне сесть, и я не сажусь. Но я закрываю за собой

дверь. Я прислоняюсь плечом к дверной раме и скрещиваю руки на

груди, надеясь, что не буду говорить так, как чувствую, то есть

убийственно. — Я только что получила письмо с отказом, и мне

интересно, есть ли у вас какие-нибудь... соображения. В рецензии не

было отмечено областей, требующих улучшения, так что...

— Я бы не стал об этом беспокоиться, - пренебрежительно говорит

он.Я хмурюсь. — Что вы имеете в виду?

— Это несущественно.

— Я. . . Правда?

— Да. Конечно, было бы удобно, если бы эти средства были в твоём

распоряжении, но я уже обсудил это с двумя моими коллегами, которые согласны, что твоя работа заслуживает внимания. Они

распоряжаются другими средствами, на которые Флойд не сможет

наложить вето, так что...

— Флойд? - Я поднимаю палец. Должно быть, я ослышалась. —

Подождите, вы сказали Флойд? Иэн Флойд? - Я пытаюсь вспомнить, слышала ли я о других Флойдах, работающих здесь. Это

распространенная фамилия, но...

Лицо Мерела мало что скрывает. Очевидно, что он имел в виду

Иена, и очевидно, что он не должен был говорить о нем, всё равно

облажался, сделав это, и теперь у него нет выбора, кроме как

объяснить мне, на что он намекал.

У меня нет ни малейшего желания спускать его с крючка.

— Это, конечно, конфиденциально, - говорит он после недолгого

колебания.

— Хорошо, - поспешно соглашаюсь я.

— Процесс рассмотрения должен оставаться анонимным. Флойд не

должен знать.

— Он не узнает, - лгу я. У меня нет никакого плана на данный

момент, но часть меня уже знает, что я лгу. Я не из тех, кто не вступает

в конфронтацию.

— Очень хорошо. - Мерел кивает. — Флойд был частью комитета, который рассматривал твоё заявление, и именно он решил наложить

вето на твой проект.

Он... что?

Он что?

Не может быть.

— Это звучит неправильно. Иэн даже не здесь, в Хьюстоне. - Я знаю

это, потому что через пару дней после возвращения из Норвегии я

отправилась на его поиски. Нашла его в справочнике NASA, купила

чашку кофе и чай в кафетерии, затем пошла к нему в офис, имея лишь

смутные представления о том, что я скажу, почти не нервничая, и... я

нашла его запертым.

— Он в ЛРД, - сказал мне кто-то с южноафриканским акцентом, когда заметила, что я бездельничаю в коридоре.

— О. Хорошо. - Я повернулась. Сделала два шага в сторону. Затем

повернулся обратно, чтобы спросить: — Когда он вернется?

— Трудно сказать. Он был там месяц или около того, чтобы

поработать над инструментом отбора проб для Serendipity.

— Понятно. - Я поблагодарила женщину и на этот раз ушла по-настоящему.

С тех пор прошло чуть больше недели, и я побывала в его офисе... в

нескольких случаях. Я даже не знаю, зачем. Да это и не важно, потому

что дверь каждый раз была закрыта. Вот откуда я это знаю: — Иэн в

ЛРД. Его здесь нет.

— Ты ошибаешься, - говорит Мерел. — Он вернулся.

Я напрягаюсь. — Как давно?

— Этого я не могу тебе сказать, но он присутствовал, когда комитет

собрался, чтобы обсудить твоё предложение. И, как я уже сказал, именно он наложил на него вето.

Это невозможно. Нонсенс. — Вы уверены, что это был он?

Мерел бросает на меня раздраженный взгляд, и я сглатываю, чувствуя себя странно... незащищенной, стоя в этом кабинете, когда

мне говорят, что Иэн... Иэн? Правда? Это причина, по которой я не

получила финансирование. Это похоже на ложь. Но стал бы Мерел

лгать? Он слишком прямолинеен для этого. Я сомневаюсь, что у него

хватит воображения.

— Он может это сделать? Наложить вето на проект, который в

остальном хорошо принят?

— Учитывая его положение и стаж, да.

— Но почему?

Он вздыхает. — Это может быть что угодно. Возможно, он завидует

блестящему

предложению,

или

он

предпочел

бы,

чтобы

финансирование получил кто-то другой. Я слышал, некоторые из его

близких сотрудников подали заявки. - Пауза. — Что-то, что он сказал, заставило меня заподозрить, что...

— Что?

— Что он не верит, что ты способна выполнить эту работу.

Я напряглась. — Простите?

— Кажется, он не нашел недостатков в предложении. Но он говорил

о твоей роли в нем в менее лестных тонах. Конечно, я пытался дать

отпор.

Я закрываю глаза, меня внезапно тошнит. Я не могу поверить, что

Иэн мог так поступить. Я не могу поверить, что он такой

предательский, жалкий мудак. Может быть, мы не близкие друзья, но

после нашей последней встречи я думала, что он... Я не знаю. Я

понятия не имею. Я думаю, может быть, у меня были какие-то

надежды, но это быстро положило им конец. — Я собираюсь подать

апелляцию.

— Для этого нет причин, Ханна.

— Есть много причин. Если Иэн считает, что я недостаточно

хороша, несмотря на моё резюме…

— Ты его знаешь? - Мерел прерывает меня.

— Что?"

— Я хотел спросить, знаете ли вы друг друга?

— Нет. Нет, я... - Как-то раз я трахнула его ногу. Это было

фантастично. — Едва ли. Просто мимоходом.

— Понятно. Мне было просто любопытно. Это объясняет, почему