Созданы для любви

Глава 6

Едва это страстное «да» сорвалось с губ Марии, как Кеннет набросился на нее с утробным рычанием. Цепи страсти пали, и казалось, что теперь ничто его не сдерживало. Мария же вдруг подумала, что едва ли найдется лучшее доказательство искренности его желания.

Мария невольно застонала. Боже, как же он ласкал ее, как целовал! Ей вдруг подумалось, что обычный человек из плоти и крови просто не мог так ласкать. И казалось, что для такого огромного мускулистого мужчины губы у него были удивительно мягкими и теплыми.

Мария отвечала ему поцелуями, отвечала со всей бьющей через край страстью. С какой-то непонятной тоской в груди она начинала понимать, что отчаянно желает Кеннета – желает больше всего на свете, еще ей казалось, что она словно очнулась от тяжкого сна, проснулась – и возродилась к жизни. И Мария, смакуя этот новый вкус жизни, отдавалась новым чувствам – так отдаются волнам, заходя в море.

Мария чувствовала, как в стремительной гонке к чему-то неизведанному сердце галопом скачет в ее груди. Она хваталась за шею Кеннета, впивалась пальцами в гранит его плеч и таяла под жарким напором его ласк, раскрывалась перед ним, словно отданная на разграбление крепость.

Внезапно груди ее оказались крепко прижатыми к мускулистой груди Кеннета, и Мария громко застонала, наслаждаясь этим новым для нее ощущением, будившим в ней настоящую женственность и объяснявшим ей, каким должна быть мужественность. Большой и сильный, Кеннет словно был рожден для защиты слабых.

Хотя сейчас Мария менее всего нуждалась в защите, ей все больше нравилось прижиматься к этому великолепному телу, твердому и мускулистому. Но тут вдруг обнаружилось, что она уже прижималась к Кеннету не грудями, а бедрами – незаметно для нее он чуть присел, и Мария почувствовала, что вот-вот задохнется от восторга.

О, этот мужчина – само совершенство! Раньше, когда она смотрела на него издали, он казался ей очень большим, а теперь – просто огромным! И она сейчас чувствовала каждый дюйм его прекрасного тела.

Внезапно Кеннет опустил руки и, подхватив ее снизу, прижался к ней еще сильнее, после чего со стоном начал покачивать бедрами.

Перед глазами Марии словно взорвались звезды, и нестерпимый жар разлился по всему телу, уже начинавшему двигаться в такт движениям Кеннета. И почти тотчас же ей безумно захотелось большего – захотелось почувствовать Кеннета… внутри себя. Такого желания у нее не возникало так давно, что она, кажется, начала забывать, каково это – быть с мужчиной. Неожиданно Мария вспомнила выражение лица той женщины в конюшне, и ей сейчас захотелось почувствовать такое же неземное удовольствие.

Когда-то, когда она была совсем юной, все ее чувства были раздавлены бесчувственностью мужа, но теперь ее уже ничего не сдерживало, и Мария со всей страстью прижималась к Кеннету, ощущая его ответные прикосновения. И при этом – словно перед грозой – она чувствовала: он вот-вот разразится вспышками молний.

«Он желает меня не меньше, чем я его!» – восклицала она мысленно.

В какой-то момент Мария уловила, каким тяжелым стало его дыхание и как гулко колотится сердце у него в груди. Она ждала, вернее – предвкушала столь желанную развязку событий, чувствуя, как где-то внизу живота у нее собирается горячий шар нетерпения. Тут Кеннет крепко прижался к ней бедрами так, что жар его тела, казалось, обжег ее.

Внезапно он чуть отстранился, шумно выдохнул и глухо пробормотал:

– Терпение, черт побери, терпение…

Удивленная столь неожиданным поворотом, Мария взглянула на него. Она почувствовала себя как ребенок, от которого неожиданно отодвинули тарелку со сладостями. Единственным утешением было то, что лакомство все еще оставалось на столе.

Кеннет же как-то странно посмотрел на нее, посмотрел так, словно это она была виновата в заминке.

– Мы же хотим, чтобы все было как надо? – спросил он.

– А что не так? – ответила Мария вопросом на вопрос. И вдруг поняла, что почти кричит.

– Стол, – со странной усмешкой сказал Кеннет. – Он не очень-то удобный. Да и прочным не кажется. Мне не хотелось бы ломать здесь мебель.

Мария молчала, чувствуя, как ее переполняет жар страсти. Но неужели… Она вдруг смутилась. О Боже, неужели она превратилась в распутницу?!

Словно в ответ на ее мысли Кеннет снова усмехнулся и, что-то пробормотав, внезапно отвернулся. Даже если бы Мария все еще оставалась глупой мечтательной девушкой, то и тогда поняла бы, как тяжело ему было сдерживать свою страсть.

Сейчас он был одет лучше, чем в ту ночь, когда она увидела его на конюшне. Вместо простой воинской накидки на нем был клетчатый килт и темно-синяя туника с изящной вышивкой. Открепив от плеча заколку с драгоценным камнем, Кеннет развязал узелок, и туника медленно сползла на каменный пол. Опустившись на колени, он протянул ей руку и тихо сказал:

– Не так мягко, как на сене, но все же лучше, чем ничего.

Невольная улыбка растянула губы Марии, однако она вовремя прикусила губу.

«А он злопамятный», – подумала она и не сразу приняла его протянутую руку. Сама судьба посылала ей возможность избежать греха, но Мария уже решила идти до конца. При этом она всячески убеждала себя, что ничего романтичного в происходившем не было, а если так, то и грех был не очень велик.

Тут Кеннет подхватил ее на руки, затем осторожно уложил на тунику – и тотчас же сердце Марии пустилось в бешеную скачку. И вновь вернулось знакомое чувство теплоты.

Однако теперь, лежа на каменном полу, Мария чувствовала себя странно уязвимой. Да-да, сейчас все было совсем не так, как там, в конюшне. Ведь они с Кеннетом лежали вместе, как должны лежать муж и жена…

Удивительным было то, что Мария не воспринимала происходившее как нечто незаконное, авантюрное, то есть так, как воспринимала бы любовница. Как ни странно, но у нее складывалось ощущение, что все происходящее вполне… законно.

Тут Кеннет поцеловал ее в губы и внимательно, гипнотизирующим взглядом, посмотрел ей в глаза. И этот его взгляд, казалось, очаровывал, но рождал мысли о том, что сегодня все будет… каким-то особенным. Мария вдруг вспомнила свои давние фантазии.

Однажды ночью…

Кеннет провел пальцем по ее щеке.

– Снимайте вуаль, – прохрипел он.

– Но зачем?.. – в растерянности пробормотала Мария.

Одну за другой Кеннет начал вытаскивать шпильки из ее волос, и через несколько мгновений вуаль была отброшена в сторону.

Мария бросила взгляд на Кеннета и не смогла не заметить восхищения в его взгляде. Она зарделась от удовольствия. Волосы для нее являлись предметом гордости. Она так долго скрывала это свое богатство, что уже начала сомневаться: найдется ли мужчина, который оценит его? Но выражение, появившееся на лице Кеннета, свидетельствовало о том, что да, нашелся.

Его пальцы пробежали по длинным прядям ее волос.

– Грех скрывать такую красоту, – с необычным для себя почтением проговорил Кеннет и пристально посмотрел ей в глаза.

Мария промолчала, и он спросил:

– А что вы еще скрываете?

Она по-прежнему молчала, однако чувствовала, что этот мужчина был способен раскрыть все ее тайны и возродить давным-давно забытые переживания.

– Так что же вы еще скры…

– Ничего, – перебила Мария, покачав головой.

– Что ж, посмотрим. – Кеннет тут же поцеловал ее, и она поняла, что он решил идти до конца.

Однако на сей раз его поцелуй был еще и нежным – не только чувственным. И в тот же миг тело ее снова вспыхнуло – словно и не было этого перерыва. Мария обеими руками обхватила шею Кеннета и с силой привлекла к себе; она чувствовала, что все вот-вот начнется. И должно быть, она что-то выкрикнула, поскольку в следующий момент услышала ответное ворчание Кеннета.

Спустя мгновение он очередной раз ее поцеловал, затем тихо проговорил:

– А вы миленькая…

Марии показалось, что в его голосе была какая-то странная напряженность. Впрочем, она и сама была напряжена до предела. А Кеннет продолжал ласкать ее и целовать. Когда же он легонько сжал ее груди, Мария застонала от удовольствия. И тут же раздался голос Кеннета:

– Боже мой, жаль, что у нас нет времени. Какая жалость, что мы не успеем раздеться.

Мария вспомнила его бронзовую от загара обнаженную грудь и задрожала при мысли о том, что сейчас прижмется к ней. Однако Кеннет не спешил.

– Я хочу увидеть эти симпатичные соски, прежде чем поцелую их, – проговорил он.

Не ожидая ответа Марии, он прижался губами прямо к шаловливо торчащему под платьем соску. У Марии перехватило дыхание, и она вновь выгнула спину. Затем, не удержавшись, снова застонала, на сей раз – гораздо громче.

– Боже, это восхитительно, – пробормотал Кеннет и вновь припал к ее груди.

Мария же невольно вспоминала сцену, которую видела в конюшне, и мысленно удивлялась: «Ведь там, с другой женщиной, все было иначе. Интересно, почему?»

Тут Кеннет вдруг задрал ее платье, а затем стал возиться с завязками на своих бриджах. Он наклонился над Марией, и темные волосы упали ему на лоб. В следующее мгновение его рука скользнула между ног Марии – и она едва не задохнулась; казалось, ласки Кеннета сведут ее с ума.

– А вы горячая… – прохрипел он.

Мария хотела что-то ответить, но тут палец Кеннета скользнул в ее влажное лоно, и она вздрогнула от неожиданности.

– Вы просто созданы для этого, – прошептал Кеннет.

Мария не поняла, о чем он говорил, но думать об этом не хотелось – слишком уж необычны были ощущения. Естественные потребности тела вступали в свои права, и Мария чувствовала, как сладкая дрожь охватывает все тело. И казалось, она куда-то взлетала, одновременно оставаясь здесь, внизу.

– Для страсти, – проговорил Кеннет, догадываясь, что Мария его не понимает. – Просто позвольте себе…

Сквозь туман сладостного забытья прорывались еще какие-то его слова, однако Мария, всецело отдавшись удовольствию, уже не слышала их. Но кто бы мог подумать, что этот храбрый суровый воин может быть столь… нежен?

В какой-то момент Мария безотчетно начала двигать бедрами, но Кеннет вдруг положил руку ей на живот, останавливая ее. Открыв глаза, Мария увидела, что Кеннет склонился над ней, и на лице его появилось прежде незнакомое ей выражение, смысл которого она понять не могла.

– А вы прекрасны, – произнес он отрывисто.

Прекрасная?.. Что бы это значило? Впрочем, Кеннет вполне мог говорить такие слова всем женщинам, с которыми был близок. Однако он вроде бы не говорил ничего подобного той даме в конюшне…

Тут Кеннет приподнялся, и его могучая грудь проплыла перед глазами Марии, боровшейся с искушением скосить глаза вниз. Она затаила дыхание, чувствуя, как что-то твердое касается низа ее живота.

Сейчас будет больно!

– Расслабься, – проговорил Кеннет, видимо, почувствовав ее напряжение. – Я буду сама нежность.

Мария почувствовала, что заливается румянцем. Она решительно не понимала, как это – быть нежным с таким длинным… мечом. Однако почему-то поверила ему. И действительно, Кеннет не торопился приступать к делу. Он немного подвигался, и Мария почувствовала, что начала расслабляться.