Созданы для любви

Глава 18

Марию разбудил аромат цветов и скользнувший по лицу лучик света. Она лениво потягивалась, как кошка на солнце, и думала о том, что это, должно быть, грех – чувствовать себя настолько счастливой.

Открыв наконец глаза, Мария тут же обнаружила источник запаха. Небольшая веточка лаванды лежала на подушке совсем рядом с ее носом. Мария потянулась к ней и улыбнулась, вдыхая изысканно-тонкий аромат.

Подняв голову, она заметила Кеннета, стоявшего в дальнем углу комнаты и наблюдавшего за ней.

– А сегодня – цветы? – удивилась она.

Впрочем, этот подарок был не единственный. На первое утро после брачной ночи муж удивил ее уже готовой теплой ванной. На второе утро он положил ей на подушку очень красивую ленту. Мария, безусловно, узнала в ней свое изделие, но разочаровать мужа не решилась. Третье утро встретило ее любимыми пончиками в сахаре, о которых она рассказывала Кеннету днем ранее. И вот сегодня – цветы!

Неужели его страсть к обольщению не иссякла за все эти ночи и теперь ей придется противостоять его ухаживаниям еще и днем? Но при всем своем нежелании быть покоренной Мария все равно была тронута до глубины души, тронута больше, чем ей бы хотелось. Прежде она никогда не обращала внимания на романтичные жесты, но теперь не могла отрицать, что в ее сердце застряла игла чувств. Возможно, за всей этой романтикой и стояло что-то обманчивое, – но ясно, что не пустота безразличия.

– Тебе они нравятся? – спросил Кеннет. – Я знаю, что ты любишь розовые розы, но… В общем, я решил, что сейчас не стоит дарить розовое[13].

– Определенно не стоит, – подтвердила Мария. К тому же розовые розы уже успели стать тайным символом сторонников Роберта Брюса после того, как Изабелла Макдафф, графиня Бьюкен, оставила своего мужа и, взяв с собой лучших боевых лошадей, ушла сражаться за короля Шотландии. Схваченная Эдуардом и доставленная в Англию, графиня Бьюкен была заключена в клетку на четыре года, а позднее удалилась в монастырь. Мария вспомнила, с какой гордостью, приколов розовую розу к платью, она проследовала к жуткому месту своего заключения. Мария знала, как повезло ей самой. Еще немного – и она бы разделила ее судьбу. Но все это было уже в прошлом.

– Они превосходны, – сказала Мария, вновь поднося свой точеный носик к веточке лаванды. – Только не говори мне, что ты сам выбрал этот цветок.

Положив лезвие бритвы на столик, Кеннет признался:

– Увы, я послал за этим букетиком своего сквайра, но, видимо, он не умеет держать язык за зубами.

– И конечно же, пострадает твоя репутация сурового воина, – с серьезнейшей миной проговорила Мария, пытавшаяся скрыть улыбку.

Помолчав, Кеннет пробурчал:

– Даже больше, чем ты можешь представить.

– Но ты мог бы и не делать этого, – проговорила Мария, пристально глядя мужу в глаза.

Приняв ее слова за вызов, он ответил:

– А я делаю.

Секунду спустя он добавил уже более беззаботно:

– Не беспокойся, ведь я должен как-то проявить внимание к своей жене, не так ли?

– Ох, наверное, ты просто решил подразнить меня.

Лицо Кеннета осветила дерзкая усмешка.

– Ты так думаешь? Что ж, может, ты и права.

– Негодник! – воскликнула Мария, бросая в мужа подушку, а он в ответ рассмеялся и, поймав подушку, бросил ее обратно жене.

Мария перекатилась на спину и демонстративно уставилась в потолок. Каждое утро она делала вид, что не подсматривала за одевавшимся мужем, а тот делал вид, что не замечал ее тайных взглядов.

Кеннет порой гадал: как долго она будет играть с ним в эту игру? Да, он воспринимал все это как игру, но она, похоже, жила этим. Впрочем, он уже понял, что Мария хотела быть хозяйкой своим чувствам, так что по ночам старался не замечать ее маленькие хитрости и притворство. Пусть думает, что держит все в своих руках, главное – чтобы забывалась от страсти и засыпала от усталости, – так он решил для себя. Но он видел, каким взглядом Мария смотрела на него, и ему становилось все труднее уверять себя в том, что этот ее взгляд абсолютно ничего не значил.

Сама же Мария, похоже, уже исчерпала все возможности защитить свою независимость. И действительно, могла ли она противостоять Кеннету, великому мастеру в искусстве обольщения?..

Побрившись, Кеннет провел ладонью по щекам, затем решительно вытер лицо влажным полотенцем. На этом его утренний туалет был закончен, и он подошел к кровати и проговорил:

– Твоя вода остывает.

– Ну и пусть. – Мария с вызовом уставилась на мужа. Лицо Кеннета было совершенно серьезным, однако ей почему-то казалось, что он смеется над ней. – Прохладная ванна даже немного бодрит.

– Если ты обижаешься, что по утрам я принимаю ванну в одиночестве, то ты это зря, – покачал головой Кеннет. – Тебя просто не добудишься. Вставай же быстрее.

Изобразив смущение, Мария пробормотала:

– Но я слишком застенчива…

– А я хочу посмотреть на тебя, – заявил Кеннет. – Я хочу видеть тебя всю.

– Не на что смотреть. – Мария отвела взгляд.

Кеннет рассмеялся и, присев на край кровати, провел ладонью по щеке жены.

– Милая, ты прекрасна.

– Мужчины всегда так говорят, когда хотят кое-чего.

– Возможно, ты права, – ухмыльнулся Кеннет. – Что ж, принимай ванну в одиночестве. Пока – в одиночестве. Ты же не будешь скрываться от меня вечно? Я потом зайду за тобой. А какие планы у тебя на сегодня? – спросил он, вставая.

Мария невольно вздохнула. Сколько же времени ей придется провести в ожидании мужа? Иногда она сама себе удивлялась. Как же быстро все это произошло!.. Ведь теперь уже она считает часы до встречи с Кеннетом.

Увы, день мужа был заполнен всевозможными делами. Лишь изредка Мария видела его во дворе замка, когда украдкой следила за Дэвидом. Конечно, Кеннет почти всегда появлялся к обеду, но только ночью он принадлежал ей всецело.

«А принадлежит ли он мне? Открой глаза!»

– Обычно между молитвами и трапезой я занимаюсь вышивкой в обществе других дам и слушаю их бесконечные сплетни. Иногда же, если Дэвид не на выезде, наблюдаю, как он практикуется с оружием во дворе.

– Какая жалость! А я надеялся, что ты уделишь мне какое-то время.

Мария приободрилась, однако постаралась не показывать своего нетерпения.

– Какое-то время? – переспросила она.

– Да, я хочу взять тебя в поездку. От этих унылых каменных стен я уже порядком устал.

– А ты можешь? – спросила Мария, заливаясь румянцем. – Неужели они уже отпускают тебя из замка одного?

Кеннет усмехнулся:

– Полагаю, что Перси уже не считает меня опасным.

«Всего лишь опасным…» – усмехнулась про себя Мария.

– Что?! – изумился Кеннет.

Мария нахмурилась, понимая, что, должно быть, забылась и начала высказывать свои мысли вслух.

– Но если ты слишком занята…

– Вовсе нет, – поспешила она заверить мужа. Волнение нахлынуло на нее, и она почувствовала себя как в клетке. – Мне очень даже нравится путешествовать с тобой, но… – Мария снова нахмурилась и инстинктивно погладила живот: – Я не уверена, что смогу.

Казалось, Кеннет понял ее страхи.

– Не волнуйся, – сказал он. – Ты будешь в безопасности. Я все время буду находиться рядом и не допущу, чтобы с тобой что-нибудь произошло.

Марии вдруг показалось, что Кеннет что-то замышлял. Вероятно, он опять хотел ее чем-то удивить.

Кеннет не помнил, чтобы прежде так старался покорить сердце женщины. Его «богатый опыт», как оказалось, был очень беден на романтику. Прежде он действовал по наитию, что было все же лучше, чем случайный выбор, и до последнего времени казалось, что все складывалось вполне удачно. Если Марию, например, не порадуют ленты и сладкие пончики, то ванна, приготовленная с утра, точно будет встречена с восторгом. Но Мария была слишком упряма и с подозрением принимала все его знаки внимания. Должно быть, упрямство и подозрительность – проклятие всех умных женщин.

Кеннет был вынужден признать, что покорить Марию оказалось сложнее, чем он ожидал. Впрочем, следовало признать, что его даже радовали ее протесты – ему было интересно узнать, что Мария станет предпринимать в борьбе за свою независимость.

Возможно, несколько сражений и останутся за ней, но в целом в своей победе Кеннет не сомневался. Одно лишь его немного тревожило… Казалось, что страсть к этой женщине не покидала его, и ему даже приходило в голову, что так будет всегда. «Но может быть, это не так уж и плохо?» – спрашивал себя Кеннет. Отбросив наконец тревожившие его мысли, он открыл дверь.

К счастью, Мария оказалась одна. Некоторые дамы в замке слишком явно проявляли интерес к Кеннету, и это доставляло ему немало неудобств.

Мария уже успела облачиться в плащ с капюшоном, а на ногах у нее были крепкие башмаки.

– Неужели ты готова? – пошутил Кеннет, подозревая, что жена уже давно ждала его.

Мария кивнула в ответ, он взял ее за руку, и они спустились во двор. Пока Кеннет отвязывал на конюшне коня, ей пришлось подождать совсем немного, однако и этого оказалось достаточно, чтобы Фелтон успел разыскать ее.

Сцена, которую застал Кеннет, заставила его почувствовать ревность. Но неужели он рассчитывал, что его брак положит конец интересу Фелтона к Марии? Проклятие! Ну почему весь яд этого ублюдка достался именно ему, Кеннету? Для Марии же Фелтон являлся образцом английской галантности…

Когда Кеннет увидел, как сэр Джон берет его жену за руку, ему ужасно захотелось схватиться за топор. Порыв столь варварских чувств быстро прошел, но если бы Фелтон решил пойти дальше, то Кеннет ни перед чем бы не остановился. К счастью, Мария что-то почувствовала и осторожно высвободила руку. Красный туман перед глазами Кеннета отступил.

– Куда это вы направляетесь? – спросил Фелтон.

Все еще под влиянием вспышки гнева, Кеннет не удержался от сарказма.

– Везу Брюсу сообщение обо всех ваших английских тайнах. Неужели не понятно, что мы с женой выезжаем на прогулку?

Фелтон нахмурился и проговорил:

– У вас нет разрешения одному покидать замок.

– Есть, черт побери! Поговорите с Перси. А куда мы едем – не ваше дело. И имейте в виду: ваши слова для меня не приказ.

Будучи наследником графства, Кеннет действительно был выше сэра Джона по титулу.

– Не приказ?.. – процедил Фелтон, наливаясь краской. – А может, посмотрим, чему научили тебя эти варвары-шотландцы?

Кеннет не стал ждать первого удара и сделал выпад, целясь Джону в лицо. Он бы и стер глумливую усмешку с физиономии англичанина, если бы его кулак не натолкнулся на что-то. Это оказалась рука его жены.

Вначале подобное препятствие показалось ему каким-то абсурдом, но, опустив взгляд, Кеннет увидел, что маленькая ручка в перчатке действительно помешала ему ударить противника.

Но как она сделала это? Ошеломленный произошедшим, Кеннет не мог вымолвить ни слова. Мария же проговорила:

– Я уверена, мой муж еще найдет возможность встретиться с вами на площадке для занятий, сэр Джон. Но разумеется, не раньше, чем заживет его рука. Иначе это будет Пиррова победа.

Кеннет тотчас же понял, что имела в виду Мария. Ей удивительно тонко удалось уязвить сэра Джона.

– Я только хотел сказать… – Рыцарь в смущении умолк.