Плененный любовью

Глава 6

Зимой дни короткие, и солнце еще не встало, когда Грегор проснулся от звуков, доносившихся из зала внизу. Хотя «проснулся» предполагало, что он спал, а за последние несколько дней это было редкой драгоценностью.

Дело было не в плаче Мадди (который значительно утих с тех пор, как Грегор устроил так, чтобы с ней оставался лекарь), а в беспокоивших его собственных снах. Непристойных снах. Порочных снах. Снах, от которых он просыпался, горячий и возбужденный, балансируя на краю реальности. Черт, он столько раз за эту неделю играл с собой, что снова почувствовал себя шестнадцатилетним подростком!

С той самой ночи, как Кейт оказалась в его руках, его неконтролируемая страсть к ней стала только хуже. Намного хуже. Девчонка, казалось, делала все возможное, чтобы довести его до ручки. Полностью свести с ума. Дразнила его. Искушала. Мучила его влечением, которое даже не пыталась скрывать. Но возвращение домой должно было дать Грегору покой, вернуть концентрацию, а не полностью ее разрушить!

Он делал все возможное, чтобы избегать ее, но при небольших размерах Динлиона это было практически невозможно. Кейт беспокоила его по пустякам, запирался ли он в своем кабинете, прятался в конюшне или тренировался во дворе с мужчинами. Единственный раз он побыл в покое, когда выехал со своими людьми повидать отдаленных членов клана.

Грегор, конечно, не впервые стал мишенью не слишком скрываемых притязаний юной девицы, угождающей всем его желаниям, очаровывающей улыбками, случайно к нему прикасавшейся при любой возможности. Он был объектом этих игр и ухищрений с подростковых лет. Он видел их насквозь и знал, что с ними делать.

Обычно. Но с Кейт все было по-другому. С ней он, может, все и видел насквозь, но от этого не переставал ее хотеть. Она была единственной, кому ему когда-либо приходилось сопротивляться, и это оказалось значительно сложнее, чем Грегор мог себе представить.

Дважды он пытался организовать другие развлечения, и дважды они срывались. Один раз несколько людей неожиданно возвратились в бараки, и один раз слуги решили разобраться в кладовой (вечером, что было странным временем для работы по дому).

Динлион был чертовски мал, и мест для уединения имелось немного. Был, конечно, еще кабинет, но с комнатой Кейт прямо по соседству…

Он чувствовал себя неудобно. Осознавая ее нежные чувства, он всегда старался быть по возможности осмотрительным в своих отношениях с другими женщинами, пока оставался дома. Но он не знал, сколько сможет выдержать в таком состоянии. Вымотанный и на грани – это еще мягко сказано.

Если бы не воскресенье, Грегор натянул бы на голову подушку и снова заснул.

Воскресенье. Черт возьми, он должен был отправляться к мессе в деревню. Со смиренным стоном Грегор бестолково нашарил штаны. Он мог умыться и одеться практически во сне. Последние семь лет на войне научили его быть готовым в мгновение ока, и его движения были привычно механическими. Пригоршня холодной воды на лицо, быстро обтереть тело, паста из мяты и соли и полоскание из белого вина для зубов, гребень для волос (когда был под рукой), туника, чулки, штаны, накидка, плед, все аккуратно сложенное (чего он совершенно не помнил), и сапоги. Сапоги…

Грегор снова поглядел на подножие кровати. Проклятье, куда, черт возьми, подевались сапоги?

Распахнув дверь, он уже собирался позвать кого-нибудь из слуг, когда Шимус, сын местного вождя, за которым Джон согласился приглядеть и который иногда исполнял обязанности его оруженосца, поспешил вверх по лестнице с пропавшими сапогами в руках.

– Простите, милорд. Вы, вероятно, их ищите. Я должен был вернуть их до вашего пробуждения.

Грегор забрал сапоги у него из рук, заметив, что они больше не покрыты грязью.

– Ты их почистил?

– Да. Кейт подумала, что к мессе вы захотите отправиться в чистых.

– Да неужели? – Как чертовски предусмотрительно с ее стороны! То, как она предугадывала каждое его желание, совершенно сбивало его с толку.

Мальчишка отступил.

– Я сделал что-то не так? Мне следует в следующий раз спросить вашего брата?

Грегор стиснул зубы.

– Это не сапоги Джона, черт подери, они мои.

Это он лэрд!

Мальчишка вытаращился, и Грегор выругался, поняв, как это прозвучало. Вот до чего он дошел. До высокомерия! Он в жизни не был высокомерным – до этого дня. Но каждый раз, стоило ему обернуться, он слышал: «Кейт велела то», – или – «Джон это уже сделал», – или еще хуже: «Джон и Кейт этим займутся». Вместе!

В отсутствие Грегора Джон явно проявил себя надежным хозяином, а Кейт практически безошибочно управлялась с домашними обязанностями его матери. Сказать по правде, девчонка справлялась даже лучше: нигде не было ни пятнышка, еда улучшилась, запасы урожая увеличились. Согласно стольнику, Кейт могла выторговать сделку у самых прижимистых торговцев и поставщиков. Наверно, донимала их, пока они не сдавались – качество, с которым он был знаком не понаслышке. Она уподоблялась как осадному орудию, когда чего-нибудь хотела.

Грегор должен бы радоваться, что все сложилось так прекрасно. Он никогда не хотел становится лэрдом и не предназначался для этой работы. Он был доволен, что может сосредоточиться на войне, зная, что о клане кто-то заботится. Правда. Но нелегко оказалось привыкнуть быть лишним в собственном доме.

– Простите, – нервно повторил Шимус.

Грегор выругался. Он не должен был вымещать свое раздражение на парне.

– Нет, это ты прости меня, парень. Я сегодня в дурном настроении. Ты отлично справился, спасибо.

Мальчишка просиял и уже собирался убежать, когда соседняя дверь отворилась, и из нее показался источник дурного настроения Грегора, свежий и бодрый, и слишком, черт побери, очаровательный для его не слишком мирного рассудка в очередном плотно облегающем наряде – на этот раз темно-синем.

Она весело на него посмотрела. Ей обязательно быть такой бодрой?

– Что-то случилось? Я слышала крик.

– Ничего, – ответил Грегор, а Шимус продолжил:

– Я просто вернул лэрду сапоги.

Кейт улыбнулась. С каких пор у нее появились чертовы ямочки?

– Мы хотели тебя удивить.

– У вас получилось, – сказал Грегор. Он повернулся к Шимусу и добавил: – Можешь вернуться к своим обязанностям, парень. Передай моему брату, что мы скоро отправимся.

Кейт озабоченно изучала его лицо.

– Ты уверен, что все в порядке? Ты очень беспокойно вертелся и метался, когда я принесла тебе одежду…

– Когда ты что? – взорвался Грегор, сделав шаг к ней, прежде чем вспомнил, насколько это глупо.

Господи, как хорошо она пахла! Многие женщины использовали вереск, чтобы ароматизировать мыло, но ни одна из них не пахла так хорошо! Ни одна не вызывала желания уткнуться носом ей в шею и вдыхать ее аромат.

Вместо того чтобы испугаться его гнева, Кейт подняла голову и улыбнулась.

– Выстиранную, вычищенную и сложенную. – Она покивала. – Я вижу, ты по-прежнему раскидываешь все по полу.

То ли от того, что она столько знала о его привычках, то ли от того, что была в его комнате, пока он спал, но он почувствовал, как на него надвигаются стены. Нет, на него надвигается она, и ему это не нравится. Ему захотелось сорваться, как было каждый раз, когда женщина пыталась командовать им и загнать его в угол.

– Держись от моей спальни подальше, Кейт, особенно когда я сплю.

Она нахмурилась.

– Почему?

– Потому что так полагается, черт подери!

Кейт подняла бровь.

– Полагается? Я ведь тебе как дочь или сестра. Ведь так?

Черта с два! Она была…

«Умно». Грегор остановился, поняв, чего она добивается: заставить его признать что-то, чего он не желает признавать.

Он не может позволить Кейт продолжать эту игру. Пора разорвать узлы, которыми девчонка его связала. Она слишком разошлась после того, что он по недосмотру показал ей той ночью. Но он играет в эти игры намного дольше, чем она.

Грегор медленно улыбнулся.

– Да, ты права.

Она моргнула.

– Правда?

– Может, не отец – я не такой уж старый – но определенно старший брат. – Кейт выглядела шокированной. Он пожал плечами, словно тут больше не о чем говорить. – Я просто пытаюсь оградить тебя.

Она неуверенно сглотнула. Если бы ее близость не оголяла каждое нервное окончание его тела, он бы этому обрадовался.

– Оградить от чего?

Он одарил ее самой лучшей коварной улыбкой.

– От зрелища, которое может шокировать твой девичий взор, в случае если у меня будет компания.

Кейт потрясенно втянула воздух – эта мысль точно не приходила ей в голову. Но если Грегор думал, что ее так легко обескуражить, то он ее явно недооценил. Девчонка слишком упряма и самоуверенна. Напротив, как показало ее приключение у реки, она не бежала от драки, даже если шансы были не в ее пользу. А поставить на него было точно плохой затеей.

Потрясенный вид испарился, и державший его взгляд стал гораздо более понимающим и упрямым, чем ему хотелось бы.

– В замке очень мало мест для уединения, Грегор. Уверена, у тебя нет ничего, чего бы я ни видела раньше. – Взгляд, окинувший его торс и напомнивший, что именно она видела, был прищурен и, кажется, не слишком впечатлен. Хотя какого черта его это задевало, он не знал. Он не хотел, чтобы она восхищалась его строением. Но с кем она, черт подери, его сравнивает? За последние годы он, конечно, прибавил в весе, но это все мышцы и…

Он остановился. Господи, что она с ним делает?

– Хотя ради спокойствия детей… – прибавила Кейт. – Надеюсь, тебе удастся свести свою «компанию» к минимуму.

Она снова это сделала? Заставила его защищаться. Почувствовать себя полным болваном. Распутным болваном.

С кем он ложится в постель – это его дело. Грегор не обязан ей ничего объяснять. Он может привести женщину в свою спальню, если захочет.

Но, черт подери, это ее обидит, и что-то внутри него восставало против этой мысли.

Слова Кейт, однако, напомнили ему о другой проблеме. Каждый раз, когда он пытался поговорить с ней о «детях», она находила отговорки. Кажется, единственным способом избавиться от нее, было объявить, что он находился на смертном одре со стрелой в горле, в то время как был зачат Эдди, и патрулировал Западные острова, разыскивая Джона Лорна в те месяцы, когда была зачата Мадди.

– Кстати о детях, ты уже устроила, чтобы их забрали…

– А вот и они, – перебила Кейт. Он практически слышал облегчение, вызванное очередным избавлением от необходимости обсуждать этот вопрос при появлении Этти, Лиззи, черноволосого жулика, ребенка, обладавшего способностью писаться каждый раз, когда Грегор оказывался поблизости, и банши в обличие светловолосого младенца. – Нам стоит отправляться, если не хотим, чтобы отец Роланд сердился на нас за опоздание.

Она попыталась скрыться, но Грегор поймал ее за руку.

– Разговор еще не закончен, Кейт.

Она взглянула на него, и от чего-то в ее выражении, черт, от всего в ее выражении, ему захотелось ее поцеловать.

– Нет. – Ее глаза смотрели испытующе. – Нет, не закончен.

Грегор бы, может, и порадовался ее покладистости, если бы не знал, что она говорит не о детях.