Плененный любовью

Глава 16

Уже почти наступила Рождественская полночь, когда Грегор наконец забрался по лестнице в свою комнату. Из-за сезонных праздников и его обязанностей лэрда день выдался долгим.

Он оторвал взгляд от двери слева, но не прежде чем заметил пробивающийся снизу соблазнительный свет.

Кейт не спала. Зная это, было дьявольски сложно поступить правильно.

Грегор же не юнец в первом порыве страсти, черт подери – хотя именно таким она заставляла его себя чувствовать. Он может подождать до свадьбы. Господь свидетель, Кейт, вероятно, нужно время восстановиться.

Но двенадцать ночей обещали быть долгими. При условии, что с помощью короля он получит разрешение Ламбертона, епископа Сент-Андруса, Грегор рассчитывал жениться на Кейт пятого января – на Двенадцатую ночь, служившую концом зимних праздников накануне Богоявления.

Грегор мог бы подождать три недели до оглашения[8], но учитывая, что Брюс ждет его возвращения в начале января для осады замка Перт, это означало бы отложить свадьбу до его следующего возвращения домой.

Этого Стрела бы не выдержал. Кейт принадлежала ему, и он хотел, чтобы это было правдой по закону, так же как по существу.

Грегор прежде и предположить не мог, что сам будет торопиться к алтарю. Но последнее препятствие в его сознании исчезло, и ничто теперь не мешало ему ясно видеть, чего он хочет: Кейт в качестве жены, стоящей рядом с ним днем и спящей рядом с ним ночью. Хотя какое-то время спать им, скорее всего, не придется.

От одной мысли о том, что Грегор хотел сделать с ней прямо сейчас, ему стало жарко, тяжело и страшно. Кейт сама виновата в своих отзывчивости и раскованности. Она занималась любовью так же, как делала все остальное: без оглядки, без притворства и с неукротимой страстью.

А поднабравшись немного опыта…

Господи, помоги ему! Он даже думать об этом не хочет. Кейт может поставить его на колени. Может, уже поставила. То, что Грегор к ней испытывал, не было похоже ни на одно чувство, которое ему доводилось испытывать к женщине.

Любит ли он ее? Стрела не знал, способен ли он на это чувство. Но ее вера в него вызывала желание быть достойным ее, и, может быть, пока этого достаточно.

Он закрыл дверь, твердо отгородившись от искушения. Однако не прошло и минуты, как он услышал негромкий стук. Взяв себя в руки, Грегор открыл дверь. Как он и ожидал, на пороге стояла Кейт в огромном домашнем платье.

– Уже поздно, а ты все еще не спишь, – сказала она.

– Я могу то же самое сказать тебе.

– Я тебя ждала.

Его губы изогнулись.

– Я так и понял. Но ты не должна здесь находиться.

– Я знаю, – ответила Кейт с нахальной улыбкой и все равно вошла. – Но в последние пару дней было столько дел, что мне не довелось поговорить с тобой наедине, а я хотела кое-что тебе подарить.

Грегор вдруг заметил, что Кейт крепко сжимает домашнее платье на груди, как будто что-то прячет. Свое обнаженное тело? Его глаза, должно быть, сверкнули.

Кейт закатила глаза, разгадав направление его мыслей, и засмеялась.

– Боюсь, что под этим на мне надета очень толстая, очень старая сорочка ввиду того, что произошло с другой.

Он ухмыльнулся.

– Я куплю тебе дюжину сорочек.

Она подняла бровь.

– Чтобы было что рвать?

– Как ты догадалась?

Кейт рассмеялась и распахнула домашнее платье.

– Жаль тебя разочаровывать, но я принесла тебе что-то другое. – Вытащив тканевый сверток, спрятанный под домашним платьем, она протянула его ему. – Вот это – на Рождество, – объяснила она.

– Что это?

– Открой и посмотри.

Развязав шелковую ленту, обернутую вокруг свертка, Грегор осторожно расправил ткань, оказавшуюся льняной туникой, вышитой витым узором золотой и алой нитями вокруг горловины и – когда он поднял ее – рукавов. Внимательно рассмотрев вышивку, он понял, что узор представляет собой вовсе не спирали, как он сначала подумал.

– Это стрелы, – сказал он потрясенно.

Кейт смутилась и кивнула.

– Это чтобы носить под доспехами.

Это было прекрасно – он поверить не мог, насколько прекрасно. Грегор был тронут. Стежки были идеальными. Он нахмурился.

– Ты сама сделала?

В его голосе сквозило удивление.

– Я вообще-то умею вышивать.

Он поднял бровь. Они оба знали, что Кейт считала рукоделие пыткой.

– Ну умею. – Она сморщилась. – Ну хорошо, Этти сделала бо́льшую часть работы. Но я придумала узор. И выполнила вот эту часть. – Кейт показала на заднюю часть горловины, где стежки были не такими ровными.

Грегор улыбнулся и притянул ее к себе.

– Это замечательно, спасибо.

Он поцеловал ее. Сначала медленно, а потом, как это всегда случалось, с гораздо бо́льшим пылом, чем собирался. Когда он отстранился, они оба тяжело дышали. Кейт понадобилось мгновение, чтобы сфокусировать взгляд. Его кровать маячила чертовски близко. Было бы так просто подтолкнуть ее назад…

– У меня для тебя еще кое-что есть, – сказала она.

– Прячешь другие сокровища под этой сорочкой, Кэти?

Она засмеялась.

– Не угадал. Под кроватью. – Когда он обернулся, Кейт объяснила: – Джон сегодня помог мне затащить его сюда.

Грегор нагнулся и выволок еще один сверток, на это раз твердый, примерно шести футов длиной, шести дюймов в диаметре и завернутый не в ткань, а в выделанную шкуру.

– Что у тебя здесь, бревно?

– Почти.

Он откинул шкуру и потрясенно уставился на подарок у своих ног. Он поверить не мог тому, что видит. Нагнувшись, Стрела осмотрел внимательнее, уделяя особое внимание безукоризненным волокнам. Нигде не было видно ни сучка, ни изгиба.

Невероятно. Может, это Кейт следует называть колдуньей, иначе как ей удалось раздобыть такое сокровище?

Она следила за ним с возрастающим беспокойством, руки запутались в рубиновом бархатном домашнем платье.

– Это тисовый ствол, – сказала она, явно обеспокоенная его молчанием.

Грегор совершенно точно знал, что это. Это не просто тисовый ствол – это практически безупречный тисовый ствол. Настолько безупречный, что идеально подходит для изготовления лука и который было почти невозможно достать с начала войны. При такой необходимости в луках большинство тиса было вырублено и в Шотландии, и в Англии.

Его голос был низким и наполненным почти благоговейным трепетом:

– Где ты его достала?

– У торговца, который привозит тебе вина из Бордо.

Грегор нахмурился.

– Он говорил, что ничего подобного достать не может.

Кейт улыбнулась.

– Ну я поощрила его поискать получше. – Грегор догадался, что не стоит спрашивать как. – Открытие торговых путей помогло. Этот происходит из Испании и был вырезан прошлой зимой, так что его нужно еще совсем немного высушить.

Он ничего не ответил. Стрела был так ошеломлен, что только и мог таращиться на самый щедрый, лучший подарок в его жизни.

– Тебе нравится?

Неуверенность в ее голосе вывела его из ступора.

– Я в восторге. Я не знаю даже, что сказать.

Кейт засияла. Встав на цыпочки, она обняла его за шею.

– Ну тогда, может, придумаешь другой способ меня отблагодарить?

Его рука обвилась вокруг ее талии.

– Я пытаюсь быть хорошим.

В ее темных глазах плясали искры озорства.

– Ты и так хорош. – Ее бедра дразняще потерлись об него. – Очень, очень хорош.

– Скверная девчонка. – Грегор слегка шлепнул ее по ягодице. – И что мне с тобой сделать?

– Я могу придумать пару вещей и уверена, что ты поможешь придумать еще несколько, которые я раньше не пробовала.

Грегор застонал, почувствовав, как в паху разливается жар. Он еще как может! Шокируют ли ее его просьбы? Вероятно, но, зная Кейт, это ненадолго. Он так долго фантазировал о ее губах на нем. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы сделать его твердым как камень.

– Ты точно знаешь, как отправить все мои благие намерения к черту.

Ее глаза радостно зажглись.

– Правда?

Стрела кивнул и снова ее поцеловал.

– Раньше у меня было самообладание.

Он запустил руки под плечи ее домашнего платья и стащил его вниз. Кейт уже начала распутывать завязки его накидки, но подняла голову и улыбнулась ему.

– А теперь нет?

– Очевидно нет, когда дело касается тебя.

Чтобы доказать это, он разодрал надетую на Кейт сорочку, старую, некрасивую, которая очень ему мешала.

– Грегор! – взвизгнула Кейт, по-прежнему стыдливо прикрываясь. Но малышке было совершенно нечего скрывать – нечего. – Только не еще одну! – простонала она. – Мне будет нечего надеть.

– Как жаль. Полагаю, придется мне держать тебя голой в своей постели.

Грегор прекратил дальнейшие протесты, сдернув свою тунику через голову, стащив сапоги и быстро избавившись от штанов.

Кейт таращилась на него, вбирая каждый дюйм его наготы. Он в жизни не был стеснительным, но стоять там, пока она его изучает, оказалось непросто. Грегор хотел ее одобрения. Когда Кейт, в конце концов, подняла взгляд, стало ясно, что он его получил – и даже больше. Она смотрела так, словно не могла дождаться проглотить его.

– Говори, что мне делать. Как мне тебе угодить?

– Ты уже это делаешь.

Просто стоя радом, Кейт полностью его подчиняла. Она была очаровательна: маленькая, изящная и сильная, с ловкой грацией дикой кошки. Внешне безобидная, но опасная, с первобытными инстинктами воина. Она затмевала каждую женщину.

Она покраснела.

– Я знаю, что мужчины предпочитают выпуклости, но твоя мать говорила, что я все их растеряла на тренировочном поле и обречена быть тощей, как тетива.

Грегор фыркнул.

– Милая, моя мать понятия не имела, что нравится мужчинам. – Ее тело было таким подтянутым и чувственным, таким чертовски возбуждающим, что, он подозревал, однажды сила и крепость плоти у женщин станут цениться. – Кроме того, я всегда предпочитал лук. – Он посмотрел ей в глаза. – Ты прекрасна. Настолько прекрасна, что мне придется настаивать, чтобы ты проводила гораздо больше времени за тренировками. Хоть и не на тренировочном поле.

Ее брови сошлись вместе.

– А где тог…

Кейт не удалось закончить вопрос, потому что Грегор опрокинул ее на кровать и придавил своим телом.

Она удивленно вздохнула, а потом улыбнулась.

– В твоем плане есть одно слабое место.

Он вызывающе поднял бровь.

– И какое же?

– Что, если я не захочу подниматься? Что, если мне это нравится? – Кейт подвигала бедрами так, что его плоть плотно скользнула между ее ног, набухшая головка соблазнительно упиралась в ее устье. Грегор немного покачал бедрами, дразня ее, пока ее дыхание не участилось и не превратилось в короткие хриплые стоны, доводившие его до неистовства.

– О, я думаю, ты захочешь подняться, Кэти. – Он немного погрузился внутрь, позволяя ей вобрать его на дюйм или два, прежде чем отступить. Стрела чувствовал, как она дрожит от желания, и ему понадобилась каждая капля самообладания, чтобы не войти глубоко. – Разве ты не собиралась научиться чему-то новому? Я не думал, что ты бросаешь начатое дело.

Он знал, что Кейт не устоит. Так же как знал, что, как только предоставит ей возможность, окажется на спине.

Так и вышло. Девчонка придала новое значение «тренировкам». У Грегора было такое чувство, что заниматься любовью с Кейт окажется совершенно новым опытом, который будет держать его в состоянии боевой готовности какое-то время.