Ключи от твоего сердца

Ник и Гевин сидят впереди, поэтому я залезаю к Эдди на заднее сиденье. Она улыбается мне, давая понять, что не станет допытываться, что происходит, и я вздыхаю с облегчением.

— Лейкен, нужна твоя помощь, — обращается ко мне Гевин. — Мы тут с Ником поспорили…

— Обожаю дебаты! Давай! — отзываюсь я, пристегивая ремень.

— Вот Ник считает, что в Техасе сплошные торнадо. Говорит, что там не бывает ураганов, потому что там нет моря. Объясни ему, что к чему, будь добра!

— Ну, что я могу сказать: не прав и в первом, и во втором случае, — заявляю я.

— Да быть не может! — протестует Ник.

— Ураганы там бывают. Ты забыл, у нас там есть такая маленькая лужа, Мексиканский залив называется. А вот торнадо не бывает.

Парни молчат, переваривая информацию, а потом Гевин неуверенно произносит:

— Как это? Там должны быть торнадо!

— Нет. Никаких торнадо там не бывает, просто Чак Норрис не любит парковки для трейлеров.

Повисает недолгая пауза, а потом парни начинают громко ржать. Эдди наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

— Он знает.

У меня чуть сердце не останавливается. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что она имеет в виду, но потом сдаюсь и спрашиваю напрямую:

— Кто он? И что знает?

— Ник. Знает, что он тебе не нравится. Он не против, все в порядке. Расслабься, сегодня мы все — просто друзья.

Боже, какое облегчение! Я уже голову сломала, пытаясь придумать, как сказать ему, что не хочу с ним встречаться… * * *

Вчера я так и не попробовала пиццу из «Гетти», а зря! Пальчики оближешь, потрясающая штука! Мы заказали две, потому что Ник собирался съесть одну целиком. Все это время я не злюсь на маму и даже не думаю об Уилле — мне весело и хорошо.

— Гевин, назови свой самый дурацкий поступок! — предлагает Ник, и мы, притихнув, ждем, что тот ответит.

— А можно только один назвать?

— Конечно один! Я же говорю — «самый дурацкий».

— Ммм… Дай подумать… Наверное, когда я поехал к бабушке с дедушкой на их ранчо возле Ларами, в штате Вайоминг. Мне ужасно захотелось в туалет, — ладно, парням с этим просто, можно отлить где угодно. Но дело в том, что как раз была моя очередь…

— Твоя очередь — что?

— Доказывать, что мне не слабо. Мои братья постоянно брали меня на «слабо»: сначала делали что-нибудь сами, а потом я должен был повторить. Единственная проблема состояла в том, что я был на несколько лет младше, поэтому им все время удавалось меня обхитрить. В тот день они надели резиновые сапоги, а мне сказали, что мои еще не высохли, поэтому придется надеть походные ботинки. Ну а потом говорят: «Слабо поссать на изгородь под напряжением?»

— Только не говори, что ты это сделал, — смеется Эдди.

— Погоди, детка, это еще цветочки! Они, значит, пошли первыми — сейчас-то я понимаю, что резина не проводит электричество, — и ничего с ними не случилось. А вот мне не повезло: меня отшвырнуло на спину, я заплакал, пытаясь встать, но поскользнулся и ударился об изгородь ртом… Слюна и электричество, сами понимаете… Меня так тряхануло, что язык начал распухать, и вот тогда братья испугались. Побежали домой за родителями, а я лежал у изгороди, не в силах пошевелиться или хотя бы запихнуть член обратно в штаны.

Эдди, Ник и я так громко хохочем, что остальные посетители неодобрительно посматривают в нашу сторону. Эдди утирает слезы.

— Давай, ты следующая, — говорит ей Гевин.

— Думаю, это когда я сбила тебя.

— Попробуй еще раз.

— А что?! Так и есть! Более дурацкий поступок и придумать сложно.

— Да нет, ты расскажи им, что было дальше, после того, как ты меня сбила, — смеется он.

— Мы влюбились, вот и все! — смущенно говорит Эдди, явно не горя желанием выкладывать всю историю.

— Ну ладно, рассказывай уже, — подбадриваю ее я.

— Ладно… за день до того я только-только получила права. Джоел разрешил мне ездить в школу на его машине, поэтому я старалась водить очень-очень аккуратно. Когда Джоел учил меня водить, то всегда обращал внимание на то, как я паркуюсь, — он терпеть не может, когда паркуются вторым рядом. На самом деле я знала, что он собирался попросить кого-нибудь провезти его по парковке, чтобы проверить, как я припарковалась, поэтому мне хотелось, чтобы все было идеально. Я только об этом и думала. С первого раза получилось не очень удачно…

— А также — со второго, третьего и четвертого раза, — вмешивается Гевин.

— Итак, на пятый раз, — с улыбкой взглянув на него, продолжает Эдди, — я решила наконец сделать все правильно: посильнее сдала назад, чтобы развернуться под правильным углом, и тут — бум! Я обернулась, никого не увидела и в панике решила, что задела чью-то машину. Сдала еще немного назад и стала искать место получше, чтобы остановиться и посмотреть, что там с бампером. Проехала на соседнее место, вышла из машины и увидела… его.

— Ты… протащила его по земле?! — спрашиваю я, пытаясь не заржать на всю пиццерию.

— Ага, метров пятнадцать-двадцать. Когда я его сбила, а потом еще сдала назад, у него штанина за бампер зацепилась. Я сломала ему ногу. Джоел так боялся, что они подадут на нас в суд, что заставил меня целую неделю каждый день носить ему в больницу еду. Вот тогда-то у нас все и началось…

— Повезло тебе, что он жив остался, — перебивает ее Ник. — Тебя бы посадили за побег с места преступления и непредумышленное убийство, а бедный Гевин оказался бы в мокрой земле.

— В земле сырой, — смеясь, поправляю его я.

— Я просто мечтаю услышать про твой самый дурацкий поступок, Лейкен, но придется нам всем потерпеть, а то опоздаем, — говорит Эдди, вставая из-за стола. * * *

По дороге на слэм Эдди достает из заднего кармана сложенный в несколько раз листок бумаги.

— Что это? — спрашиваю я.

— Мое стихотворение. Я сегодня буду выступать.

— Правда?! Ничего себе, какая ты смелая!

— А вот и нет. Когда мы с Гевином сходили на слэм первый раз, я пообещала себе, что обязательно выступлю до того, как мне исполнится восемнадцать. День рождения на следующей неделе. А когда мистер Купер сказал, что освободит выступивших от зачета, я решила, что это знак.

— А я просто скажу, что выступил, а сам не буду. Мистер Купер даже не узнает. Вряд ли он там будет, — заявляет Ник.

— Не прокатит, — огорчает его Гевин, — наверняка будет, он ни одного слэма не пропускает.

У меня снова начинает сосать под ложечкой, хотя мы только что плотно поужинали. Я засовываю руки в карманы и пристально смотрю в окно на мерцающую на небе звезду. Пусть сменят тему, а я пока помолчу.

— Да, Воэн его, конечно, жестко кинула, — продолжает Ник.

Я с интересом поворачиваюсь к Нику. Эдди замечает это, убирает листок со стихотворением в карман и объясняет:

— Воэн — его бывшая девушка. Они встречались последние два года перед окончанием школы. Ну, знаешь, лучшая пара школы: королева красоты и звезда футбола…

— Футбола?! Он играл в футбол? — в шоке спрашиваю я. Это совсем не похоже на Уилла!

— Ага, три раза подряд был лучшим защитником года, — подтверждает Ник. — Мы как раз перешли в эту школу, а он заканчивал. Думаю, он был вполне себе ничего чувак.

— А вот о Воэн такого не скажешь, — добавляет Гевин.

— Почему? Та еще сучка? — спрашиваю я.

— Да нет, в школе все было нормально, если честно… Но как она с ним поступила после окончания… ну, после того, как его родители… — не договаривает Эдди.

— Так что она сделала-то? — спрашиваю я, понимая, что моя заинтересованность бросается в глаза.

— Бросила его. Через две недели после того, как родители погибли в автокатастрофе. Ему дали стипендию за успехи в футболе, но отменили, когда ему пришлось вернуться домой, чтобы воспитывать младшего брата. Воэн всем говорила, что не собирается выходить замуж за парня, который мало того что вылетел из колледжа, так еще и остался с ребенком на руках. Вот такая история… За две недели потерять родителей, девушку, стипендию и стать опекуном маленького ребенка…

Я отворачиваюсь к окну — не хочу, чтобы Эдди видела, как я плачу. Ее рассказ многое объясняет. Теперь понятно, почему Уилл так боится лишить меня радости последнего года школы, — ведь именно это и произошло с ним самим.

Машина мчится в сторону Детройта. Я молчу, делая вид, что заинтересовалась пейзажем за окном.

— Держи! — Эдди кладет что-то мне на колени.

Носовой платок! Я сжимаю ее руку в знак благодарности и вытираю слезы.