Испытание Джасинды

— Джотэм!! О чем ты, черт возьми, говоришь?!! — бушевал Уильям. — У тебя вообще нет ничего общего с Дадрианом! Что же заставило тебя думать, что ты мог ему передать что-то безноавственное?

— Прямо перед тем, как ты позвонил, я обедал с Джасиндой.

Пауза на другом конце линии была оглушительной. Уильям всеми силами старался не потерять главную нить разговора.

— Ну… и?..

— Вчера вечером на балу я не мог отвести от нее глаз. Казалось, каждый светильник в комнате сосредоточил на ней свое сияние, чтобы всем показывать, каким на самом деле удивительным существом она является. Она, Уилл, привлекала к себе людей своей теплотой и честностью.

— Это понятно…

— И я пригласил ее на последний танец.

— Ты… что?!.. — Уильям потерял дар речи.

В то время как король или королева всегда открывали мероприятие, танцуя либо со своим супругом, либо с кем-то еще, последний танец всегда предназначался только супругу. После смерти Латы, Джотэм никогда не танцевал, кроме вынужденного статусом первого танца.

— Я знаю, можешь мне ничего не говорить. Но я проходил по залу, уделяя внимание советникам и их женам. А с Дантоном я еще не общался. Честно говоря, я никогда этого прежде не делал.

— Значит, ты пригласил ее на ланч?

— Да. Слова сами сорвались с моих губ. Когда мы танцевали, то много разговаривали. Ты не поверишь, мы просто общались. И у нее на меня не было никаких видов. Она не пыталась привлечь мое внимание. Она просто получала его. И когда музыка начала затихать, я сразу же понял, что не хочу терять это общение. Что не хочу отпускать ее. Поэтому я пригласил ее на обед.

— Только ее?

— Да. Мы обедали в саду.

— В твоем саду?!

— Да.

— И я так понимаю, все прошло не очень гладко?

— Все прошло идеально. Погода была просто великолепна. А Саффорд очень кстати вспомнил о ее любви к торту с помадкой.

— Все любят его торт с помадкой, — пробормотал Уильям, вспоминая все, что ему пришлось предпринять, чтобы заставить этого темпераментного повара дать свой фирменный рецепт Хуту. И только после того, как Кассандра поведала тому, что всю свою беременность «жаждала» именно этого торта, несговорчивость этого упрямца поколебалась. — Так что же все-таки произошло?

— Я напугал ее, Уилл.

— Что?! — прозвучавшее в голосе Уильяма недоверие было хорошо слышно.

— Пообедав, мы прогуливались по саду. Мы болтали и смеялись, все больше узнавая друг о друге, — Джотэм замолчал, вспоминая, что он чувствовал в тот момент. Впервые после смерти Латы он ощутил, что может свободно дышать рядом с другой женщиной. Что она не старалась привлечь его внимание. Не пыталась стать его новой королевой. — Разговор, естественно, перешел на наших детей. Именно я его и начал. Джасинда вдруг попыталась выразить свои сожаления о гибели Дадриана. Она почувствовала, что посланная ею открытка с соболезнованиями была недостаточным утешением при потере любимого ребенка. И она высказала предположение, как ужасно, должно быть, чувствовал себя Барек, потеряв родного брата… И тут я вышел из себя.

— Но, Джотэм, ты же никогда не теряешь самообладания?

— Я сделал это, Уилл. Я был настолько взбешен тем, что эта замечательная женщина растрачивала свое сочувствие в адрес Дадриана, недостойного даже капли ее симпатии. Особенно после всего, что он натворил.

— Но она же понятия об этом не имела!

— Я знаю! — Джотэм уже почти кричал. — И все же это не помешало мне грубо отреагировать. Я набросился на нее, Уилл. Я набросился на нее с такой яростью, что она почувствовала необходимость отодвинуться от меня. Я только что убедил ее называть меня по имени… и вот… я сделал это.

Уильям хорошо понимал, о чем не договорил друг. Лишь немногие удостаивались чести называть его просто по имени. Эта возможность представлялась лишь тем, кто действительно имел для Джотэма особое значение. Всех остальных он держал на расстоянии, предлагая им пользоваться его титулом. То, что Джотэм предложил это Джасинде, означало лишь одно — его чувства были еще более интенсивными, чем Уильям предположил вначале.

— Она, Уилл, со мной попрощалась, — тихие слова Джотэма вернули Адмирала к их разговору.

— Как?

— Уходя, она попросила меня поблагодарить Саффорда за чудесный ланч. Назвала меня Величеством и сказала лишь одно-единственное слово «прощайте».

Уильям был в смятении, пытаясь переварить все, что только что услышал от друга. Он хорошо знал Джотэма. И как бы ему ни было больно признавать это, но его друг был абсолютно неопытен, когда дело касалось женщин.

Да, он был королем.

Да, он привык иметь дело с женщинами.

Но… не в личной жизни.

С тех пор, как Джотэму исполнилось шестнадцать, Лата стала всем его миром. Он больше никогда не смотрел в сторону других женщин. Поэтому и не помнил Джасинду по Академии. Он никогда не изменял Лате, избегая всех тех женщин, что мать периодически подсылала к нему во время их служения на флоте. Каждый вечер Уильям наблюдал, как друг с нетерпением бежал в свою каюту, чтобы поговорить с любимой или хотя бы оставить ей сообщение. В зависимости от того, возвращались ли они на Кариниан. Вот почему его неожиданная связь с Рани была настолько шокирующей.

— Ты должен связаться с ней, Джотэм, и все объяснить.

— Объяснить? Что объяснить? — возмутился тот. — Что сын, о котором, по ее мнению, я должен скорбеть, на самом деле был предателем?

— Нет, но ты мог бы объяснить, что не хотел ее напугать. Что тебя просто захлестнули воспоминания. Судя по тому, что ты о ней говорил, Джасинда Мичелокакис — очень заботливая женщина. Она обязательно все поймет.

— Зачем? Какой в этом смысл? Мы же не собираемся развивать наши отношения.

— А почему бы и нет?

— Почему бы и нет? — Джотэм не мог поверить, что правильно услышал его. — Уилл, я едва знаю эту женщину.

— Но ведь это не помешало тебе испытывать к ней сильные чувства? Джотэм, чтобы понять, что Лата — именно та женщина, которая тебе действительно была нужна, тебе понадобилось меньше суток. Почему ты думаешь, что сейчас все по-другому?

— Потому что у меня уже была спутница жизни.

— Да, и у Джасинды тоже. Но это вовсе не значит, что ты не можешь снова влюбиться. У вас обоих есть семьи, Джотэм. И у вас обоих есть прошлое. Но это совсем не значит, что у вас не может быть будущего… совместного.

— Но Лата…

— Хотела бы, чтобы ты был счастлив. Так же, как хочу я, чтобы была счастлива моя Кассандра. Если вдруг со мной что-нибудь случится. В этой жизни нет никаких гарантий, Джотэм. Особенно в наших с тобой. Это то, что заставляет меня ценить каждое мгновение, проведенное рядом с ней.

— А Кассандра согласилась бы с тобой, если бы услышала твои слова, Уилл?

— Она уже сделала это.

— Ты говорил с ней… — Джотэм не мог в это поверить, — об этом?

— Да, и она возненавидела этот разговор. Даже отказывалась слушать меня. Пока я не усадил ее в кресло и не заставил молча сидеть. Ведь я, Джотэм, намного старше ее. И это ни для кого не секрет. Велика вероятность, что я встречусь с предками намного раньше нее. И мне хорошо известна ее реакция на мою смерть. Она будет делать то, что делала во время Испытания. Она позаботится обо всех остальных — о нашей семье, наших друзьях, наших подданных — но обязательно забудет позаботиться о себе. Это моя ответственность — независимо от того, жив я или нет, — даже если это будет означать, что ее выполнит другой мужчина. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы она была счастлива.

— Точно так же, как ты был готов отказаться от нее, чтобы она стала королевой?

— Если бы это гарантировало ее счастье? Тогда это однозначно «да»! Но я безумно рад, что дело до этого не дошло.

— Мы с Латой никогда не обсуждали такие вопросы.

— А зачем вам это было нужно? Вы оба были так молоды. Только став старше, начинаешь понимать, что для тебя счастье любимого человека имеет большее значение, чем твое собственное.

— Я бы все отдал, чтобы поговорить с Латой в последний раз. Чтобы иметь возможность уладить все, что осталось невысказанным.

— Тогда сделай это.

— Но как?

— Так ты действительно думаешь, что она не услышит тебя, Джотэм? Что Лата не присматривала за тобой все эти циклы?

— Что ты такое говоришь?!

— Я хочу сказать, что пришел к убеждению, что предки в нашей жизни играют куда большую роль, чем мы когда-либо могли предположить. Я верю, что они наблюдают за нами и всегда готовы дать нам совет. Если, разумеется, у нас только есть желание его попросить. И выслушать, — Уильям на мгновение замолчал. — Знаешь, одно время мне постоянно снился Кайден.

— Он твой сын, Уильям. Это вполне естественно.

— Нет, речь не о моем Кайдене. Мне снился тот Кайден, что исчез вместе с принцессой из Дома Знаний. У нас с ним было несколько бесед, с которыми я никак не мог согласиться. Но, в конце концов, он сказал мне то, что я не смог опровергнуть.

— И что же это?

— Что я не смогу защитить принадлежащее мне. Если не буду рядом с тем, кто мне принадлежит. И ты тоже не сможешь. Если отпустишь Джасинду.