Испытание Джасинды

Глава 33

— Дантон! Я так рада тебя видеть. Клянусь, это было циклы назад! — Пальма обняла своего племянника. — Честное слово, ты вырос на целый фут с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

— Ты говоришь это каждый раз, когда видишь меня, тетя Пальма, — поддразнил Дантон, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я был бы по меньшей мере тридцати футов ростом, если бы это было правдой каждый раз.

— Ах, ты. — Пальма ущипнула его за щеку и потянула в дом. — Оставь свои сумки в прихожей, Биргин в гостиной.

Дантон улыбнулся и бросил свои вещи. Он всегда любил приходить в дом своей тети Пальмы. Она была такой открытой и счастливой. Не то чтобы дом, в котором он вырос, не был таким, но здесь все было по-другому. Здесь он не был первым сыном члена Ассамблеи, он был просто Дантоном, по крайней мере, был им раньше.

— Дантон, рад тебя видеть. — Биргин поднялся со своего места, чтобы пересесть и пожать ему руку. — Не желаешь ли стакан эля?

— С удовольствием. Это был долгий полет.

— Могу себе представить. — Биргин повернулся, чтобы взять напиток. — Целый день путешествовать на шаттле с кучей душных членов Ассамблеи и их женами. — Биргин преувеличенно вздрогнул.

— Эй! — Дантон запротестовал, принимая напиток, который протягивал Биргин. — Я теперь один из этих «душных» членов Ассамблеи, и на самом деле все было не так уж плохо. Поскольку я недавно избранный и неженатый член Ассамблеи, меня усадили в последнем ряду. Что дало мне возможность немного поработать.

— Ты никогда не заставишь меня поверить в это. — Биргин передал Пальме бокал вина, и они все сели.

— Итак, Дантон. Ты собираешься рассказать мне, почему ты хотел остаться здесь, а не в Доме Эмиссара Защиты с другими членами Ассамблеи? — спросила Пальма, потягивая свое вино.

— Разве я не могу просто захотеть провести время с тетей и дядей?

— Можешь, но я слишком хорошо тебя знаю, Дантон Мичелокакис. По какой-то причине ты не хочешь оставаться в Эмиссаре. — Пальма пристально посмотрела на него. — Это потому, что твоя мать живет в Королевском крыле?

— Вы знаете об этом?

— Конечно, Джасинда ужинала здесь вчера вечером.

— Она ужинала здесь?

— Да, и я хочу знать, что происходит между вами двумя.

— Пальма… — Биргин предостерегающе положил руку на руку своей жены.

— Не смей называть меня «Пальмой», Биргин Метаксас. — Она пристально посмотрела на мужа. — Ты тоже это заметил, и я хочу получить ответы. — Взгляд Пальмы снова устремился на Дантона. — Так скажи мне, Дантон. Почему твоя мать выглядит такой печальной, когда упоминается твое имя?

— Правда? — Дантон обнаружил, что ему приходится тяжело сглатывать, чтобы убрать комок, внезапно образовавшийся в горле.

— Да, и хотя она говорит все правильные слова о том, как она гордится тобой и тем, как усердно ты работаешь, ее сердце не участвовало в этом. Это не похоже на мою сестру. Она всегда восторгалась своими детьми. Ох, она никогда не считала вас идеальными, но она всегда поддерживала любой ваш путь. Так что же произошло, чтобы это изменилось?

Дантон отставил свой напиток в сторону.

— У нас были… разногласия.

— Разногласия? — недоверчиво спросила Пальма.

— Спор… большой спор. — Он поднял руку и потер напряженные мышцы на шее.

— Что у вас может быть… — Пальма запнулась, внезапно поняв, в чем проблема. — Джотэм.

— Да. Я не… не очень хорошо отреагировал, когда она мне сказала, тетя Пальма. — Он посмотрел на нее опустошенными глазами. — Совсем не хорошо. Она попросила меня уйти из дома. С тех пор мы не разговаривали.

— О, Дантон… — Пальма поднялась и села рядом с ним, взяв его за руку. — Ты знаешь, что она все еще любит тебя.

— Я не уверен в этом.

— А я уверена. Ты ее ребенок. Она твоя мать. Она всегда будет любить тебя, но, Дантон… ты должен понять, что она не только это. Она также женщина. Удивительная женщина, у которой была удивительная жизнь. Она прожила свою жизнь на своих условиях. Я знаю, что вы, дети, можете так не думать, но это правда. Она точно знала, с чем ей придется столкнуться, когда согласилась стать женой Стефана. Мы все знали, поэтому и пытались отговорить ее, в том числе и я. — Пальма кивнула на недоверчивый взгляд Дантона.

— Она стояла на своем, Дантон, говорила нам всем, что Стефан более чем достоин этого. Что любовь, настоящая любовь, это дар, и она не отвернется от него только потому, что это будет трудно. То же самое она чувствует и к Джотэму. Предки подарили ей вторую любовь. Ты действительно понимаешь, какая это редкая вещь?

— Я был таким эгоистом, тетя Пальма, думал только о том, как это повлияет на меня и мою жизнь, тогда как должен был радоваться за нее. Что же мне делать?

— Ты действительно сожалеешь, Дантон? Ты действительно сможешь принять то, что Джотэм теперь важная часть жизни твоей матери?

Дантон глубоко вздохнул.

— Да, со всем этим, потому что ты права. Моя мать — удивительная женщина, и она заслуживает любви.

— Тогда скажи ей это, Дантон, и я гарантирую, что она простит тебя, потому что она тоже тебя любит.

***

Джотэм наклонился и поцелуем стер влагу с изгиба шеи Джасинды, а затем поднял голову, чтобы встретиться с ее удивительными глазами в зеркале.

— Тебе не о чем волноваться, любовь моя.

— Так говорит король, — сказала она ему, мягко улыбаясь.

— Так говорит мужчина, который любит тебя. А теперь мне лучше уйти отсюда и оставить тебя одну, иначе никто из нас не сможет одеться. — Поцеловав напоследок ее плечо, Джотэм неохотно повернулся и вышел из комнаты.

Джасинда смотрела на себя в зеркало и видела нервозность в своих глазах. «Так не пойдет». Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и подумала о главном. «Сегодня на королевском балу будут присутствовать не люди. Это будет Джотэм и его семья». Ее сердце немного болело от того, что ее семья не будет стоять рядом с ней сегодня вечером. Она до сих пор не получила от Дантона никаких известий и не надеялась увидеть его вечером в другом конце зала. Она не знала, что решила Стефани. Итан и Касмира были единственными из ее семьи, кто, как она знала, поддерживал ее решение, но сегодня их здесь не было.

Зная, что с этим ничего нельзя поделать, она взяла щетку и начала готовиться к вечеру, который наверняка будет насыщен событиями.

***

Дантон вошел в Общественное крыло Дома Знаний, зная, что пришел очень рано. Он планировал позвонить матери вчера вечером, но потом понял, что это должно произойти с глазу на глаз. Он причинил боль своей матери, чего никогда не думал, что сделает в миллионном цикле. Он отреагировал, не подумав, и поступил эгоистично. Этого нельзя было исправить по внутренней связи.

Посмотрев в сторону охраняемых дверей, которые, как он знал, вели в Королевское крыло, где его мать жила с Джотэмом, он сделал глубокий вдох и направился к ним.

— Я член Ассамблеи Дантон Мичелокакис из Палаты защиты, и я хотел бы, чтобы меня отвели к моей матери.

Оба охранника молча смотрели на него несколько мгновений, прежде чем один опустил взгляд на планшет, который держал в руках.

— Вас нет в нашем списке, — сообщил он Дантону.

— Да, я знаю это. Я все же хотел бы увидеть свою мать, Джасинду Мичелокакис. Она остановилась в Королевском крыле.

— Мне очень жаль, член Ассамблеи Мичелокакис. Без соответствующего разрешения мы не можем вас пропустить.

— Здесь какая-то проблема?

Слова прозвучали сзади Дантона. Он повернулся и увидел, что позади него стоит человек, по крайней мере, на пять дюймов ниже его самого. Он был одет в форму Дома Знаний.

— Нет, капитан, — быстро сообщил охранник.

— Нет, есть, — возразил Дантон. — Я член Ассамблеи Дантон Мичелокакис, и я хотел бы увидеть свою мать, Джасинду Мичелокакис.

— Она знает, что вы пришли? — спросил мужчина пониже ростом.

— Она знает, что я здесь, но не знает, что я хочу поговорить с ней.

— Мадам Мичелокакис сейчас готовится к королевскому балу. Как член Ассамблеи, вы также будете присутствовать на балу. Вы сможете поговорить с ней тогда.

Когда капитан повернулся, чтобы уйти, Дантон положил сдерживающую руку на его руку.

— Теперь посмотрите сюда, капитан. Кем вы себя возомнили?

— Я капитан Питер Чемберлен, и вы уберете свою руку, или я уберу ее за вас.

Дантон сразу же понял, что, хотя этот человек меньше его ростом, он гораздо более смертоносен. Он был наслышан о Питере Чемберлене и о его удивительных способностях. Именно поэтому Стефани так хотела прийти сюда. Дантон быстро убрал руку.

— Капитан Чемберлен, я прошу прощения, но мне крайне важно поговорить с матерью перед балом. Пожалуйста.

Питер несколько мгновений молча смотрел на него, и то, что он увидел на лице Дантона, должно быть, убедило его.

— Я отведу вас к принцу Бареку. Он решит, разрешить ли вам видеться с Джасиндой. — Питер повернулся к охраннику: — Сообщите принцу Бареку, что мы уже в пути.

— Так точно, капитан.

***

— Дантон, что ты здесь делаешь? — потребовал Барек, открывая внешнюю дверь королевского крыла.

— Мне нужно поговорить с матерью, Барек, перед балом.

— Ты еще не сделал этого? — Барек не мог в это поверить.

— Нет, — признался Дантон, — а мне нужно. Она должна знать, что я люблю ее и поддерживаю во всех ее решениях. Так же, как она всегда поддерживала меня.

Барек несколько мгновений молчал, пытаясь решить, верить ли Дантону. Тем не менее, в конце концов, он понял, что это зависит не от него. Это зависело от Джасинды.

— Следуй за мной. Они находятся в своих личных жилых помещениях. Отец просил, чтобы их не прерывали, пока не придет время, уходить, но я думаю, что Джасинда захочет тебя увидеть.

— Спасибо, Барек, — искренне ответил Дантон.

— Не благодари меня пока, — Барек окинул его тяжелым взглядом. — Если ты расстроишь ее, тебе придется иметь дело с двумя разъяренными людьми Тибуллов.

— Я буду ждать здесь, чтобы проводить его обратно, — сказал Питер Бареку.

— Я попрошу Деффонда сделать это. Я знаю, у тебя и так много дел. Спасибо, Питер, что привел его сюда, — сказал ему Барек.

— Не благодари меня пока. Если он расстроит Джасинду, ему придется иметь дело с двумя очень недовольными людьми Чемберлен. — Бросив на Дантона последний тяжелый взгляд, Питер крутанулся на пятке и вернулся к своим обязанностям.

***

Джотэм смотрел на коробочку в своих руках, удивляясь тому, как сильно он нервничает. Не то чтобы он не делал этого раньше, но по какой-то причине все было по-другому. Это была Джасинда, и он хотел сделать все правильно. Он должен был исправить свое легкомыслие, не понимая, что все будут думать о ней, говорить ей и как они будут вести себя по отношению к ней. Никто и никогда не причинит ей вреда, пока он жив. Теперь ему нужно было только заставить ее сказать «да».

Стать его королевой.

Действительно ли она готова сделать это и взять на себя всю ответственность, которая с этим связана? Он знал, что просит от нее многого. Просит ее изменить не только свою жизнь, но и жизнь своих детей. Ведь это коснется и их тоже.