Волчья ягода

Глава первая

1

Когда тебе везет — былые неприятности кажутся жалкими тенями прошлого. Зато уж если невезение поднимает голову…

Сильно везучей Лена не была никогда. Средняя семья — не бедная, но и не слишком обеспеченная. Раз в год — на море. Да, школа с уклоном, но туда девочку взяли за хороший результат теста.

Правда, родители — хорошие. Благополучные. Непьющие. И семья — полная. Лена с детства знала, что такое, увы, бывает не у всех. Подруге Инге, к примеру, повезло гораздо меньше. Мало того, что не отец, а отчим, так еще и «квасит».

Что такое невезение, Лена узнала лишь в девятом классе — когда впервые влюбилась. В красавца Виталия из одиннадцатого «Б». Взаимно. Половина одноклассниц завидовала.

Мама Ленину любовь одобрила — может, потому, что в подробности романа посвящена не была. Равно как и разрыва.

— Почему ты рассталась с Виталиком? — не отставала мать. — Такой был хороший мальчик…

Не объяснять же, что Виталик бросил очередную подружку сам. Предварительно уговорив на подпольный аборт.

Вторая любовь — в десятом — на первый взгляд казалась удачнее. Парень любил одну Лену, а не параллельно еще пять девочек. Ситуация изменилась на первом курсе — когда благополучный мальчик-студент вдруг резко переквалифицировался в контрактника с командировками в горячие точки. Превратив тем самым Лену в «жену солдата».

Такой назойливой мама не была еще никогда. Да и из подруг адекватно вела себя одна Инга. В собственной семье насмотрелась всякого. Зато прочие чуть не ежедневно доставали Лену вопросами, не поднимал ли он уже на нее руку, не душил ли во сне, если его внезапно разбудить («А то одну мою знакомую…»). И вообще: «У них психика ломается полностью, пойми! А тебе еще рожать!»

Когда Лена с ним рассталась, мама и подруги вроде успокоились. И обрадовались, когда после защиты диплома она в Крыму познакомилась с Аликом. Прямо на пляже — на золотистом песке, под шум лазурных волн.

Он был… веселый. Пьяно-веселый. После серьезности последнего бойфренда это стало глотком свежего воздуха. Алик умел жить!

О наркотиках Лена узнала не сразу. Составить ему компанию отказалась наотрез. А он и не настаивал — дорогая игрушка. Не она, а его любимый порошок. Она-то как раз — дорога не слишком.

Лена это поняла, когда он впервые ее ударил. По случаю обнаружения ею отсутствия в квартире всей бытовой техники. Включая уж совсем недорогую микроволновку.

Нет, на «дозу» у Алика средства были. Он просто проигрался в казино. И обещал отдать «прямо сейчас». И при этом был в ссоре с папой, что обычно платит за всё «и за шмотки для тебя, дура!».

Работать Алик не умел и не пытался. Время проводил в тренажерных залах, ресторанах и казино. И всё реже брал с собой Лену.

Настоящим наркоманом не был — вообще или еще. Так — «для души». Но вот что подторговывал — Лена догадывалась. Не сам, конечно.

Кто его отец — не спрашивала. Коммерсант какой-то. Это — не ее дело. А вздумай Лена считать иначе — в чём именно она не права, Алик объяснит быстро.

Иногда у него появлялись деньги — много. Где брал? Лучше не спрашивать. Может, у папы. Наверное. Папа же коммерсант.

Когда-то Лена смеялась над предсказаниями подруг. Теперь всё сбывалось на глазах. Просто не с тем парнем.

Да и звонила она им всё реже. Только когда Алик исчез на полгода. И то не сразу. Всё ждала, что вот-вот появится на пороге. Радостный и счастливый: «Ленка, валим в ресторан на всю ночь! Пусть все видят, самая клевая телка — у меня!» Или злой и раздраженный: «Ленка, деньги давай!»

Лена выросла в насквозь интеллигентной семье. Пресно интеллигентной. Грубость Алика казалась почти глотком свежего воздуха. Сначала.

— Ты — мазохистка! — разозлилась Инга. — Вспомни, как он с тобой обращался?

Лена презирала себя, но поделать не могла ничего. С ним она жила, словно в горячечном сне, а без него провалилась в серое, вязкое болото. Где ничего не хочется делать. Даже жить.

— Пусть только вернется… — рыдала Лена. — Я всё ему прощу! Это я виновата… Я буду совсем другой — пусть только вернется… На колени встану!

Инга просто позвонила Лениным родителям, уже год как переехавшим в Гатчину и по уши этим довольным. И они просто увезли Лену с собой. Не слишком спрашивая. В Гатчину, а потом — на всё лето на дачу. Купаться и клубнику есть.

— Никаких курортов! — вздохнула мама. — Нет там, как выяснилось, ничего хорошего.

К осени Лена приобрела интересную модную худобу и золотистый загар. А к зиме пришла в себя. Настолько, чтобы хоть дышать. Собрала вещи и вернулась в город. Алик, возможно, ее искал. А Лены там не было. Инга — не подруга, а предательница. Как она могла — тайком?! Это было вообще не ее дело!

Алик действительно искал Лену. И немедленно по возвращении нашел. В тот же вечер.

— Он тебя когда-нибудь убьет, — в трубку предупредила Инга.

Приглашать ее в гости Лена больше не собиралась. Да и Алик честно рассказал, что Инга делала ему авансы. «Так что твою якобы подругу просто жаба душит. Она тебя вообще с детства ненавидит. У тебя было всё, а она на такой помойке выросла…»

— Больше мне не звони, — холодно велела Лена. Правда не решилась повесить трубку сразу.

Все-таки лучшая подруга… Столько лет! Еще задолго до Алика…

— Вот найду твоего бывшего, и пусть он это… пристрелит, — вполне серьезно пообещала Инга.

— Не смей! — взвыла Лена. — Если тебе меня хоть чуть-чуть жаль — не смей, поняла?! Я без него умру, ясно?!

— Ясно, что ты — дура, — вздохнула Инга. И бросила трубку первой.

Когда Алик ушел снова, Лена не умерла. И не вернулась к родителям. Вместо этого поступила как героиня одного любимого сериала. Круто изменила жизнь. Совершенно, окончательно и бесповоротно. Сделала то, чего боялась еще в университете.

Посреди учебного года пошла работать в школу. 2

— Зорка, проснись, Зоринская! — Как всё привычно. Опять Женькина рука больно трясет за плечо. — Хорэ орать на весь дом — тетку разбудишь. Зорка!..

Девушка порывисто села на кровати. Липкий пот струится по лбу, из горла рвется крик. А в глазах — та же липкая муть.

Брательник. На коленях возле ее кровати. В одних плавках и майке. Глаза — по юбилейному десятирублевику. И блестят так же. В неровном свете полной луны.

— Сейчас же ложись обратно, ты что! — нахмурилась Зорина. — Пол холодный. Хоть бы тапки надел…

Не такой уж холодный, конечно. «Благородный» паркет, да еще и пушистый ковер. Да и этаж — второй. А на окне — деревянный стеклопакет. Вишневого цвета. Из самой навороченной фирмы.

— Не сахарный, не растаю! — буркнул непослушный брат.

— Не растаешь, а замерзнешь. Форточка открыта, а ты тут полуголый бегаешь.

— Чё там открыто-то? — презрительно скривился Женька. — Микропроветривание? То ли дело дома было…

Где свистело из всех щелей.

— И вообще — спи давай, тебе завтра в школу. Опять там зевать будешь.

— С тобой поспишь! — проворчал брательник.

— Женя!

— Да ладно — мне ко второму уроку.

Самое противное, что он прав. А ничего поделать Зорка не может. Которую ночь подряд.

— Одиннадцать с половиной лет — Женя! — братишка пробурчал что-то еще. Уже смиряясь со своей участью. Привычно.

И вернулся на свою кровать — у противоположной стены. Но глаз не закрыл.

— Почему не спишь? — устало проронила сестра.

— А кто будет тебя будить, когда тебе машина приснится?

А когда их в разные комнаты переведут? Тетка вообще грозилась — завтра. И лучше не думать — зачем.

А тут в доме еще Виталик обитает.

Зорка поежилась. Лунная дорожка кажется… зловещей. Чем-то напоминает сонное озеро на Трассе Смерти.

Задвинуть штору? Лень вставать. И… страшно?

— Какая машина?

— Серая, — бесцветно объяснил Женька. — Без номеров.

— Может, сегодня обойдется?

Это всё из-за луны. Когда на небе узкий серп превращается в наглый блин — мерещится всякая гадость. И вспоминается.

Может, просто душновато? Открыть бы нормально это «стеклоокно», так братишку простудить жалко.

— Мечтай! Она тебе всегда снится после зала суда. В комплекте. А потом какие-то хиппи…

— Не надо, — устало попросила Зора. — Я просто не буду засыпать… Так полежу.

Лежать и смотреть на луну — до утра. Или на ее тень — сквозь темную бордовую штору. Слушать ровное дыхание братишки…

А потом — клевать носом весь день. И еще день. Завтра луна еще не убудет.

— Ты уже раза четыре это говорила, — напомнил заботливый Женя. — Или пять. Только у тебя не получается. Кому-то нужно, чтобы ты заснула…

Та-ак… Еще не хватало свихнуться. Да еще за компанию с младшим братом!

— Кому? — уточнила девушка, подавляя зевок. Незачем показывать Женьке дурной пример.

И так видит достаточно.

Как же хочется спать! Глаза закрываются… Днем собственные мысли смешно даже вспоминать, а ночью всё кажется иным. Лунным… * * *

Женька Антонов невесело усмехнулся, любуясь, как сестра медленно сворачивается уютным клубочком. Мальчишка философски вздохнул и щелкнул подсветкой мобильника. Двадцать минут, еще двадцать. А потом и он сможет немного подрыхнуть.

Хорошо еще — у Зорки это не каждую ночь. Не то бы и самый терпеливый брат не выдержал. Такой, как Женька, например. 3

— Ну всё — теперь тетка точно проснулась, — по-взрослому серьезно качает головой Женька. — Щас придет, закатит: ах мы неблагодарные, лодыри, неучи, а ты вообще — дитя порока! Зор, может, тебе к психиатру сходить, а? У нас в школе нет этого… аналитика?

Если б тетка злилась всерьез — давно бы вышвырнула на улицу. И брат об этом знает.

— Понятия не имею — не узнавала. И что я этому аналитику скажу? — Зорка устало встряхнула головой. — Что во сне постоянно вспоминаю то, что случилось совсем недавно?

— Тебе еще вдобавок многое снилось до того, как случилось. Может, ты — ясновидящая? — с надеждой взглянул Женька. — Вылечить нельзя — так хоть бабла на этом срубим?

— Нет, — девушка вымученно мотнула головой. — Я вижу слишком мало. Ну да, сон с машиной был еще дома — потому я так и нервничала. Но когда залезала в эту чертову «тачку» — черта с два я о нем помнила! Я вижу всё заранее, но ничему не могу помешать — потому что потом забываю.

— Кому-то это надо, — глубокомысленно проронил брательник. Пугающе глубокомысленно.

Как совсем недавно. Этой же ночью — между лунными снами.

— Кому?

— Тому, кто посылает эти сны. — Нет, не прикалывается.

— Женька, ты «Суперов» своих насмотрелся?

Хорошо бы!

— Ага. Только не по телеку. Знаешь, Зор, я — конечно, не ясновидящий, как ты, — братишка ловко увернулся от подушки. — Но иногда я будто что-то чувствую. Вот как сейчас. Скажешь, что мы — два сапога валенки и лечиться обоим надо? В психушке на соседних койках? Вместе уколы хавать?

— Скажу, что тебе придется будить меня еще раз. — Ну ее, эту педагогику — очень уж зевнуть хочется! И хоть немного выспаться.

— А куда я денусь?

— А к аналитику я схожу завтра. Или послезавтра…

Тем более, туда же направляет и тетка. И уже не в первый раз. А ей так легко не откажешь.

Значит, придется что-то наплести для отвода глаз. Подходящую для тети Тамары версию.