Волчья ягода

Глава седьмая

1

На катке трещит еще хрупкая ледяная корка, но нужно упорно ползти вперед. Туда, где лежа распластался Женька. Ее братишка, что еще жив и пока не провалился. И храбрится из последних сил. Даже улыбаться пытается. Синими от ужаса губами.

— Держись!..

— Зорина, назад! Мы сами его вытащим!

Не обращать внимания на крики с берега! Потому что крикуны — врут. Взрослые всегда врут.

— Зорка!..

Ни за какой помощью они не посылали. Просто хотят ей наврать — чтобы спасти хоть кого-то. А Зорке не надо — кого-то. Ей брата надо!

А сюда они не полезут. Время будет упущено. Взрослые — тяжелее. И… боятся за свои шкуры! Привыкли к ним — за целых-то тридцать, сорок или пятьдесят лет.

Вернись Зорка сейчас — и уже не успеет, даже если потом повернет назад. И они это знают. На то и рассчитывают. Гады!

— Зорка! — это мама. — Назад! Назад! Назад, я кому сказала… дрянная девчонка! Эгоистка!

— А ты попробуй… утащи! — оскалилась Зорка.

Сейчас мама схватится за сердце, но злобная дочь не увидит. Потому что не обернется.

Лед треснул совсем рядом, девочка замерла. Распласталась не хуже Женьки. Вжалась в ломкий наст. Полцарства — чтобы весить, как мелкий братишка.

Нет. Чтоб стать пушинкой!

Успокаивается. Больше не трещит. Можно дальше…

— Зорина!..

— Идите… к черту!

Если хоть ему нужны!..

… - Вставай!

Больно же — так трясти!

— Женька, офигел? — отмахнулась Зорка.

— То Дима, то Женька… Вставай, спящая красавица!

Суровая действительность. В лице Майка. Зачем-то тянет Зорку за руку. Куда-то. В соседнюю комнату? Нет, на кухню. На фига? Зорка не хочет чаю. Как и кофе. Вот таблетку бы…

И запить. Вчера в бутылках плескалось что-то такое вкусное, сладкое…

Где Макс, когда он так нужен?

И так хочется спать! Где музыка? Почему народ вокруг такой квелый? Кто-то еще любит друг друга или безголосо поет, но тоже — без куража. А большинство вповалку спят. Кто — на грязных матрацах, а кому не хватило — на полу. Еще грязнее.

— Вставай и одевайся.

Девушка послушно натянула джинсы, водолазку. Зачем-то. Кстати, а чего это он вдруг раскомандовался?

И откуда под рукой взялась ее одежда? В этой комнате? Они что, так отсюда и не выходили? Зорка-то точно. А тряпки сами сюда прибежать не могли.

— Одевайся до конца. Мы уходим.

Зачем? Здесь так весело… и так охота проспать еще часов десять. А потом принять чудо-таблетку…

— Иди сюда! — На замызганную кухню Зорку приволокли, не больно спрашивая. Через общий зал, мимо груды тел вповалку. Мимо покосившейся двери и обоев клочьями.

Ладно хоть не за ухо. Позвать бы на помощь… да кто из этих встанет?

— Ты ч-чего? Что ты себе п-п-позволяешь? — Язык заплетается. Черт!

А ноги дрожат, как с перепоя. И руки трясутся…

— Пей! Живо.

Да Зорка что, против? Сказал бы сразу…

Таблетка — это хорошо. Но вода? Почему не вино?! То самое… Уже кончилось, что ли?

Вода — невкусная, холодная… Впрочем, теплая — вообще мерзость! Особенно сейчас.

Майк не так понял:

— Пей или заработаешь ломку.

Так это — не путь в волшебный мир? За что?!

— Не буду!

— Затолкаю силой.

Черт! Он ее выше на голову. И явно крепче. И драться умеет. Позвать на помощь? Все нормальные люди спят! Дать в морду? Голова кружится, ноги как ватные… ничего не выйдет. И здесь нельзя драться. В царстве добра и счастья… Да и от драк Зорка уже так устала…

— Давай, — вздохнула она.

— Собирайся быстрее.

А вот это — уже действительно наглость!

Спать захотелось сильнее. А вот голова пришла в норму, и мир вернулся на место. Да и задние лапки… Здорово! Дать все-таки в морду? А… потом!

Лучше сначала попробовать объяснить. Как это принято у адекватных людей.

— Я отсюда не пойду. Не хочу.

— Пойдешь как миленькая, — равнодушно отмахнулся Майк. Что-то засовывая в карман. Кого он тут ограбил? — Или тебя сначала сунуть головой под холодный кран? А может, лучше сразу целиком?

Черт! Не драться же в самом деле. Столько людей проснется… с головной болью. А сейчас им так хорошо.

Нельзя рушить чужую радость…

Да ладно. Ну, уйдет Зорка. Адрес же помнит. Вернется!

И где куртка? А, вот. Порядок! Кстати, а как эта бедная шмотка сюда попала? Как и остальные? Так она была в другом месте. Не в общей комнате. Зорка ее точно вешала в прихожей. Вон на те оленьи рога. Или нет? Башка еще толком не восстановилась.

И где Людка? Вон — в обнимку с каким-то парнем. Ее же нужно было отсюда увести…

Только зачем — здесь же так хорошо! Неважно, зачем-то было надо, а тогда Зорка соображала лучше, так что…

— Люд, пойдем, — Светлова ощутимо потрясла подругу.

— Зачем? Здесь так хорошо…

Вот именно. Не в одиночку же Зорке страдать, правильно?

— Потом вернемся, — утешила она подругу. — Вечером. А пока составишь мне компанию. Я одна с этим придурком не поеду. Вдруг он — маньяк?

— Отвяжись! — цепной собакой тявкнула Людка. Цепной болонкой. Смешной такой…

— Люд…

— Отстань, я сказала! — И даже головы не поднимает. — Я никуда не пойду. Мне и тут хорошо! Лучше сама останься… Тут маньяков… сколько хочешь… На любой вкус… Всё… как в лучших… домах…

— Отвяжись! — ее парень показал Зорке кулак. Рыцарь и защитник дам! Не то, что всякие Майки! — У нас в стране — свобода личности.

Вот именно!

— Пойдем, — нерыцарь Майк потянул Зорку прочь.

— Я не пойду без подруги! — возмутилась та.

— Ей хорошо и здесь, — усмехнулся он.

— И мне — тоже. Я остаюсь. У нас в стране — свобода личности! — сообразила Зорка. — А анархия — мать порядка.

— Ладно! — Майк отодвинул парня, поднял на руки голую Людку. — Прихвати ее одежду.

— Чего? — возмутилась Зорка. — Немедленно положи ее на место!

— Я никуда не пойду! — заорала Людка. — Отпусти, ты!..

— Заткнись, — бросил Майк. Не меняя выражения лица, гад.

Послушалась. Почему-то. Еще быстрее Зорки.

Потом об этом подумаем. На свежую голову. Если она будет.

А то этот псих еще, чего доброго, сунет под холодный кран Людку. И та схватит воспаление легких! Она же вообще драться не умеет! И простывает легко. Это Зорка привыкла шляться по зимнему лесу. И ползать по весеннему льду.

— Ты одежду взяла?

— Я не знаю, где… Люд, где твои тряпки?

— Зачем мне это барахло? Я — нудистка! Кому тюрьма, а мне — горница, я — не фраера жена, а вора любовница…

Майк молча подхватил чью-то длинную куртку, накинул на Людку и, не оборачиваясь, вышел в коридор. Зорка рванула следом. Не отпускать же косую в дым подругу одну с кандидатом в маньяки!2

Ночной, слегка морозный воздух холодит. Тоже слегка. Заползает под одежду, пробирает дрожью.

Редкие снежинки кружат в воздухе, оседают на волосы, на воротник. Как конфетти, только белые. И сразу тают.

Тетя Тамара точно учила Зорку разбираться в марках машин, но сейчас всё из головы повылетало. Тачка как тачка. Отечественное что-то, но точно не «Жигуль».

Переднее сиденье — мягкое. И теплое. А Людку сгрудили на заднее, и теперь оттуда — легкое посапыванье. И от него еще сильнее клонит в сон. Завернуться в куртку и спать, спать — долго-долго…

— Где она живет?

«Мы не скажем, мы покажем…»

Адрес подруги вспомнился на автопилоте. Тем более, близко отсюда. Вроде бы. Наверное…

Точно — вон ее коробка. Обшарпанная пятиэтажка — до боли схожая с бывшим родным домом. Забавно спланирован этот микрорайон — такие же дворы. Только там этих домов был десяток, а здесь — штук пятьдесят, не меньше. И люди не такие… цепные. Может, еще и потому, что не все друг друга знают?

Майк подхватил Людку. Кстати, а как он вообще вел тачку? После «дури»-то?

Зорка вновь откинулась на сиденье. Мягкое, теплое, печка греет. Спать! Спать…

  Город — сказка, город — мечта.

  Попадая в его сети, пропадаешь навсегда…

Мобильник! И не ее… Кстати, а где — ее?! А, вот — в кармане куртки. На дне. И куча пропущенных вызовов. Ну их!

   В них женщины проносятся с горящими глазами,

  холодными сердцами, золотыми волосами…

Надоели…

Ну, держитесь!

— Да? — протянула Зорка.

— Позовите Дэна… — абсолютно незнакомый голос. Еще бы — мобильник-то чужой. Даже марка другая. — Скажите, срочно!

Какого еще Дэна? Чей это телефон?! У кого увели?

Трубку у Зорки выхватили весьма бесцеремонно — прямо из окошка. Эй!

— Да? — Майк отошел в сторону, приглушил голос.

Ну-ка, ну-ка… Нет, не слышно.

Вернулся. Открывает со своей стороны дверцу.

— Дэн — это ты? — полюбопытствовала Зорка.

— Да, — коротко бросил он, заводя мотор.

Фары высветили дорогу… а справа — знакомый неон. Ало-золотой. Город — сказка, город — мечта…

— О нет! — Зорка расхохоталась. От души. В лицо проносящейся мимо золотой вывеске.

— И что смешного? — уточнил Майк… то есть Дэн. Не меняя выражения лица. Так еще забавнее.

— То Майк, то Дэн. Хоть одно нормальное русское имя у тебя есть? Или и в паспорте «Дэн» написано?

— В паспорте написано «Даниил», — сухо ответил тот. Чуть не доведя Зорку до колик. В три погибели ее точно согнуло.

Репродукция из учебника так и встала перед глазами. Пляшет не хуже давешнего конфетти.

— Господи! Ни фига себе! Это — Галицкий, что ли? А где борода и посох? А я — Рина, — успокоиться удалось. — Меня так назвал мой шнурок…

— Неплохое имя.

Мда, особого восторга в голосе не слышно. Значит — плохое. Но не Зориной же представляться. Вообще смешно будет. И не Зоркой… слишком уж легко переделать во всяких Сур. Ребенков нежных.

Впрочем, от ее нынешней любой Миха сам сбежит. Сверкая на горизонте смазанными салом пятками.

— Куда едем? — полюбопытствовала Зорка.

— Ко мне.

А… тогда ладно. Хуже, если бы к тете Тамаре. Там пришлось бы мириться с Андреем. А то и с его отцом.

Лучше — завтра. Или послезавтра…

Миху бы сюда. Бывшая несостоявшаяся жертва выстебала бы его только так. Такие как Миха лезут только к тихим девчонкам. Почему Зорка раньше этого не понимала? Стань развязной шлюхой — и все Михи от тебя сами шуганутся.

За это надо поржать. Потом. И выпить. Чего покрепче и повкуснее. В хорошей компании. То бишь — не в нынешней.

Не в обществе же маньяка. Кстати, хорошо, что Людку они с собой не взяли. Ей еще надо жить. А Зорке… необязательно. Совсем. Наверное, будет прикольно, если этот Дэн ее убьет. Мама всегда говорила, что это несправедливо: Динки уже нет, а Зорка смеет жить. Вот она и не будет сметь…

Город — сказка, город — мечта… Пропадаешь навсегда…

Пропасть. Раствориться. Растаять снежинкой. Больше не чувствовать — ничего и никогда. Дать себя убить — раз уж остаться в метели пороху не хватило.

Интересно, а чем он будет ее убивать? У него топор есть? А мачете? Сунуть, что ли, руку в бардачок?

А пока… Пока — расслабиться и ловить кайф. В тепле и почти уюте. Зорке ведь теперь можно всё, да? Уже всё?

— Сигарета есть? — тоном интердевочки (наверное) поинтересовалась будущая жертва.

Пачка молча шлепнулась ей на колени. Вместе с зажигалкой. Предварительно выбравшись из кармана Дэна.

В бардачок лезть не пришлось. Жалко.

Давай закурим, товарищ дорогой…