Инструменты взаимодействия

Глава одиннадцатая

Уэс наблюдал, как Бетани работает на усеянном мусором полу, а пространство между ними было усеяно деревом и древним гипсокартоном. Благодаря Rat-Gate, за которым последовали начало и прекращение интервью на камеру, которые вчера заняли более часа, они все еще только наполовину закончили демонстрацию проекта “Судный день”.

Бетани избегала его, насколько это было возможно в замкнутом пространстве, где они могли слышать дыхание друг друга. Он предположил, что тоже немного избегал ее, хотя не мог перестать пускать слюни на нее в этих пыльных розовых штанах для йоги. Где была ее линия трусиков? Сможет ли он просунуть руки в эти узкие штанишки и обхватить ее ягодицы? Понравится ли ей это?

Постарайся не получить эрекцию во время работы с тяжелым разрушительным оборудованием, хорошо, мудак?

Кроме того, он все еще нервничал из-за того, как его сердце затряслось, как бокал мартини, когда она вчера врезалась в стену, а затем повернулась с этой неудержимой улыбкой на ее прекрасном лице. Она смотрела прямо на него, роняя это счастье прямо ему на колени и последующее сжатие между его грудными мышцами было похоже на атаку. Это тоже никуда не делось. Было ли это… постоянным?

Не может быть.

Бетани привлекла его внимание, когда прошла на кухню, пытаясь оторвать плитку от стены. Когда она не смогла открутить одну и в отчаянии ударила по ней ломом, он отложил кувалду, выудил металлический клин из своего ящика с инструментами и присоединился к ней.

— Вот. — Он просунул кончик инструмента за плитку и жестом попросил Бетани передать ему лом, что она и сделала. — Теперь ты нажимаешь на нее. Вот так. — Плитка упала на пол. — Присоска сразу же отвалится.

— О, э-э-э. Спасибо. — Она приняла лом обратно и последовала его указаниям для следующего, улыбаясь, когда выполнила движение идеально. — Мне это нравится. Он чистый.

Он прислонился плечом к стене, подавляя желание смахнуть слой пыли с ее носа.

— Тебе нравится что-нибудь грязное?

Бетани прищурилась, глядя на него, и он невинно поднял руки, давая ей понять, что не пытается испортить разговор. Хотя он легко мог бы это сделать. Ее подозрения, казалось, рассеялись, и она поджала губы.

— Я позволяю своей булочке быть немного беспорядочной в воскресное утро. Вот, пожалуй, и все. — Она оторвала еще одну плитку и удовлетворенно взмахнула своим конским хвостом. — Разве тебе не нравится все аккуратное и упорядоченное?

Черт, ей всегда удавалось заставить его задуматься. Ему это нравилось. В прошлом женщины были просто еще одной частью его жизни, о которой ему не приходилось слишком задумываться. Они либо возвращались домой с ним, либо нет. О чем тут было беспокоиться?

С Бетани он почти видел, как она записывает каждую часть информации, которую он обронил, поэтому он хотел сказать правильные вещи. Честные вещи. Не просто то, что она хотела услышать. В любом случае, она была слишком умна для этого.

— Я каждый вечер стряхиваю пыль со своей ковбойской шляпы и я… — Невероятно. Он чувствовал, как кончики его чертовых ушей краснеют. — Я храню ее в своем шкафу в шляпной коробке.

— Правда? — Ее взгляд стал отстраненным, как будто она пыталась представить, как он завершает ночной ритуал. — Как выглядит коробка? Есть ли там папиросная бумага?

— Черт возьми, нет, нет никакой папиросной бумаги. — Он засмеялся, почесывая подбородок. — Там может быть какая-нибудь порванная газета.

Ее вздох превратился в хихиканье.

— Это даже отдаленно не похоже. — Она никогда раньше не издавала такого звука. Это было восхитительно и женственно, и он позволил бы ей посмотреть, как он смахивает пыль со шляпы, если бы она снова издала этот звук.

— Да, это так. Это совсем другое, — наконец выдавил он. — И, Господи, посмотри на себя. Возбуждена идеей правильного хранения шляп.

Он наблюдал, как она борется с собой, подавляя свое веселье, и понял, что на его лице появилась улыбка. Черт возьми. Они флиртовали, не превращая это в соревнование по обзывательству, и облегчение от этого, зная, что он мог бы управлять этим ощущением было огромно.

— Послушай, — сказала она. — Я делаю то же самое со своими Лабутенами.

Его улыбка погасла.

— Господи Иисусе. А теперь ты взяла и сравнила мою мужественную шляпу с дамскими туфлями.

Она уткнулась лицом в сгиб локтя, ее плечи затряслись от смеха. В этот момент он мог представить, как щекочет ее, может быть, игриво кусает за шею. Поведение парня и девушки. Это привело Уэса в замешательство. Он определенно не хотел постоянного. Остепениться и идти по одному прямому пути всю оставшуюся жизнь ему не нравилось. Ему всегда нужно было быть готовым двигаться дальше, чтобы не оказаться застигнутым врасплох, когда настанет подходящий момент. Быстро, безболезненно, легко. Вот как он жил.

Человек, который слишком освоился и не оставил себе никаких спасательных люков, в конце концов оказался на мели. Пару раз, повзрослев, он позволял себе чувствовать себя комфортно в приемной семье, только чтобы узнать, что они никогда не чувствовали себя комфортно с ним . Все это время они старались держаться от него подальше. Он никогда никому не был нужен. Никому, кроме его сводной сестры. Она столько раз полагалась на него, когда он вытаскивал ее из неприятностей, что это стало истощающим, разочаровывающим, но он не мог не ответить на звонок. Даже от той, кто этого не ценил и, черт возьми, даже не благодарил его большую часть времени.

Бетани, конечно, не нуждалась в нем. Конечно, у нее была пара моментов слабости, но если его не было рядом, она просто получала поддержку от своей местной группы поддержки. Он просто оказался под рукой. В пределах досягаемости.

Нет, у него определенно не было никаких намерений оставаться в Порт-Джефферсоне. Тем не менее, каждый раз, когда Бетани оглядывалась и их взгляды встречались, его желудок сжимался вокруг его гребаной селезенки. Да, можно было с уверенностью сказать, что его озабоченность ею выходила далеко за рамки обычной, случайной связи. Слово перепихон, даже не заслуживало упоминания на одном дыхании с Бетани, и это становилось все более и более правдивым каждый раз, когда она посвящала Уэса в свои мысли.

У меня больше никогда не возникает чувства выполненного долга. Может быть, если я поднажму и сделаю что-нибудь большее… я почувствую это снова.

Уэс всегда знал, что Бетани находится на глубине нескольких лиг под поверхностью, но она продолжала удивлять его еще одной. Его чувство самосохранения подсказывало ему прекратить попытки найти ее на дне океана, но этим утром, приехав в дом, он обнаружил, что поклялся себе помочь ей найти это чувство. Достижение. Он так чертовски сильно хотел помочь ей. Вероятно, почувствовав его пристальный взгляд, Бетани оторвалась от своего занятия — отрывала ломом плинтус.

— Эм, привет, — сказала она. — Как там дела?

— Все движется. Как насчет тебя?

— Беспорядок убивает меня.

— Подумал, что это возможно…. — Он прижал язык к внутренней стороне щеки, чтобы подавить улыбку. — Может, это и не похоже на прогресс, но это так.

— Прогрессу нужна ароматическая свеча и совок для мусора. — Бетани сделала паузу, выглядя так, будто хотела что-то еще сказать, но ворчание повернуло их головы, и они увидели, что Карл вытирает пот со лба тряпкой и передает ее Олли.

— У меня ишиас на пределе, — пожаловался Олли, прислонившись боком к стене. — Чертовски болит.

— Моя нога все еще опухшая со вчерашнего дня, — сказал Карл.

— Все, что ты сделал вчера, это вытер стол для сервировки блюд, — указал Уэс.

Карл фыркнул.

— Я не собирался отказываться от этих маленьких мясных нарезок в рулетиках. Моя жена заставила нас стать веганами. А также отказаться от сахара и кофе. Если раньше вы думали, что она несчастна, то видели бы вы ее сейчас.

— Почему они просто не могут позволить нам уйти в отставку? — Нараспев произнес Олли, уставившись в пространство. — Как будто они ждали, когда мы наконец расслабимся, чтобы начать развязывать ад.

— Моя вчера набрала мне ванну, — сказал Карл. — Немного помогло моей ноге. — Олли толкнул его локтем, выглядя как кот с канарейкой. — Мне сделали массаж. — Их вздохи перешли в стоны, оба мужчины потирали свои травмы. — Черт, как больно, — простонал Карл.

— Кажется, я ущипнул за нерв, — сказал Олли.

— Вы уверены, что вам, ребята, подходит эта работа? — спросила Бетани.

— Что? — позвал Карл. — Мы отлично проводим время, фыркнул Олли. — Лучшие два дня за последние годы.

Она покачала головой, глядя на Уэса, но на ее губах играла улыбка. Та, которая заставил подушечку его большого пальца зачесаться, чтобы погладить ее нижнюю губу. Может быть, ему следует пригласить ее на свидание. Ничего такого, что могло бы ее напугать. Просто выпивка в последнюю минуту между коллегами, что-то вроде этого. Господь свидетель, он достаточно часто ходил выпивать со Стивеном, Трэвисом и Домиником в “Сварливый Том”. Это не было бы чем-то другим. По крайней мере, так он это преподнес.

Уэс тяжело прочистил горло.

— Послушай, Бетани… — у него в кармане громко зазвонил телефон. Мысленно выругавшись, он снял рабочую перчатку и достал ее. “Выцветшая татуировка на икре” звонила ему. В тот день она была его няней, что означало, что она заберет Лауру из сада, отвезет ее домой и присмотрит за ней в течение двух часов, оставшихся от рабочего дня Уэса.

— Алло?

— О, привет, Уэс. — Ее голос дрожал от беспокойства. — Мне так жаль, что я так поступаю с тобой, но я не могу сегодня присмотреть за Лаурой. Моей сестре делают срочную операцию, и я уже еду в Нью-Джерси, чтобы быть с ней.

— Мне жаль это слышать. Надеюсь, это несерьезно.

— О, она пережила трех мужей-подонков, так что я сомневаюсь, что теперь желчный пузырь ее одолеет. Но за ней нужно будет немного поухаживать.

Уэс усмехнулся. Черт возьми, он действительно начинал привязываться к этим нянькам.

— Дай мне знать, если я смогу что-нибудь для тебя сделать.

— Будет сделано. Еще раз извини.

— Не стоит. Скоро увидимся.

Он повесил трубку и посмотрел на часы на своем телефоне. Слишком поздно вызывать замену, и даже если бы это было не так, ему не нравилось беспокоить, особенно когда эти женщины и так делали достаточно. Слишком много, чтобы бежать в садик в последнюю минуту в свой выходной. Это должен был быть он.

— Это звучало не очень хорошо, — сказала Бетани, подойдя ближе во время его разговора. — Что случилось?

Ему потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, благодаря милому пятну грязи на ее носу.

— Извини, но мне нужно уйти пораньше, чтобы забрать Лауру из сада. У Марджори семейные проблемы.

— О… конечно. — Она попыталась скрыть свою панику, но не совсем преуспела. — Конечно, конечно. Ты должен уйти.

— Я наверстаю упущенное завтра.

Ее плечи расслабились примерно на один градус.

— Мы так и сделаем.

— Хорошо.

— Ты собирался меня о чем-то спросить?

Да. Выйти выпить по-дружески, когда на самом деле хотел зацеловать ее до бесчувствия. Прямо здесь и сейчас, будь проклята их аудитория из двух человек. Сегодня она смотрела на него по-другому, в ее глазах было больше любопытства, чем презрения. После того дня, когда она ворвалась на стройплощадку, и он неожиданно увидел под ее поверхностью, он начал желать, чтобы она изменила свое отношение к нему. Теперь, когда она это сделала, прямо после того, как он признал искушение попытаться быть для нее чем-то большим, что-то внутри него кричало, чтобы облегчить этот момент. Было ли это из-за страха перед незнакомым или просто из-за незнания, как быть рядом с тем, кто ему нужен, — как он мог, если никогда раньше этого не испытывал? Уэс медленно оглядел ее и заговорил только для ее ушей.