Привилегия

И он не хотел, чтобы его за это благодарили, потому что если он не сделает этого для Розы, то кто? Конечно, не их мать, которая половину времени даже не жила в их реальности. И определено не их бесполезный отец.

Тем не менее, это было правдой. Ни один из их родителей никогда не проявлял ни малейшего интереса, признательности или чего-то еще к достижениям Розы. На самом деле, их мать имела наглость спрашивать Ренцо, может ли он платить три тысячи в месяц за Розу, тогда почему он не может найти на неё деньги тоже, время от времени.

А что касается их отца?

Черт, Роза училась в частной школе целый год до того, как этот мудак даже узнал об этом. Облажался по полной.

— Роза!

Крик Диего довольно быстро вывел Ренцо из горьких раздумий. Что его вполне устраивало, потому что он не хотел или не должен был тратить больше эмоциональной энергии на своих родителей-бездельников, чем уже тратил на ежедневную чёртову работу.

Он увидел свою сестру, идущую к ним с широкой улыбкой, и все, что он чувствовал в этот момент, была гордость. Роза выглядела так, будто была на вершине слова с ее волосами, уложенными мягкими волнами, ее лицо было накрашено нейтральными тонами косметики, и красивое платье, которое делало ее немного старше своих семнадцати лет.

Словно она выиграла в гребаную лотерею. Возможно, так оно и было.

— Посмотри на себя, — сказал Ренцо.

Роза уже опустилась на колени, чтобы обнять Диего, но так же быстро взяла его за руку, она подняла своего младшего брата и встала лицом к лицу с Ренцо.

— Что насчет того, как я выгляжу?

Ренцо улыбнулся.

— Ничего — ты выглядишь хорошо.

Счастливой. Есть какие-нибудь новости?

— Ну, я прошла практическую часть, презентации, и почти уверена, что на устную часть должна ждать подтверждения.

— Ну что, хорошая ночка, тогда?

Роза кивнула.

— Отличная ночь, Рен.

— Хорошо.

У него был миллион и еще одна вещь, которую он хотел сказать. Например, насколько его сестра заслужила этого, и что неудивительно, что она заслужила свои высокие оценки и похвалы тем, как усердно работала. Он хотел сказать ей, что каждое произведение искусства, которое он видел с ее именем на маленькой табличке внизу, заставляло его испытывать гордость, которую она никогда не сможет понять. Он был уверен, что она тоже чувствует эту гордость, но по-другому. В конце концов, ей это удалось. Он просто наблюдал, как она извлекает из этого выгоду.

Но это тоже было хорошо.

Улыбка Розы смягчилась, когда Ренцо замолчал, он был не из разговорчивых. Не тогда, когда речь шла об эмоциях и прочем дерьме. Не то чтобы его сестра возражала. Не говоря ни слова, она подошла — все еще держа Диего — и крепко заключила в объятия Ренцо. Он тоже обнял сестру.

— Спасибо, — прошептала Роза.

— Да, не беспокойся.

Затем, с заговорщицким оттенком в голосе, его сестра сказала:

— Не хочешь познакомить меня со своей подругой? Я видела, как она ждала тебя здесь. Уверена, я также видела, как ты держал ее за руку, когда только вошел.

Ренцо рассмеялся, потому что, черт, его сестра была чертовски хитра. Выпустив Розу из объятий, он кивнул и повернулся к Лючии.

Только тогда он понял, как тихо Лючия вела себя во время всего разговора.

Ее теплый взгляд встретился с его, и она улыбнулась. Сладко и мягко. Будто не хотела отнимать у него этот момент, и была в порядке, ожидая за кулисами, пока он не закончит со своим братом и сестрой. Он действительно оценил это.

— Роза, это Лючия Марчелло, — сказал Ренцо, протягивая ей руку. Она послушалась и придвинулась ближе к его сестре. — Лючия, это Роза.

Роза поставила Диего на пол и протянула руку, чтобы пожать руку Лючии. Диего прыгал за сестрой по пятам и болтал обо всех картинах, которые ему удалось посмотреть, пока они ждали, когда Роза закончит свою работу. Впрочем, он, похоже, не возражал, что никто ему не отвечает.

— Приятно познакомиться, Лючия, — сказала Роза.

Лючия кивнула.

— И мне тоже. Твои тезисы поразительны.

Легкий румянец окрасил щеки розы.

— Спасибо. — Затем его сестра дала ему посмотреть со стороны, прежде чем подмигнуть Лючии и добавить: — Знаешь, я не думаю, что когда-либо встречала одну из девушек моего брата.

Ренцо напрягся.

Лючия моргнула, но быстро пришла в себя.

— Он тот, кто есть? Мой парень? На самом деле мы не давали никаких титулов.

Роза рассмеялась.

— Тогда ему, наверное, следует это выяснить, не так ли?

От Ренцо не ускользнуло, что эти две разговаривали так, словно он и не стоял рядом. Даже если они слегка дразнили его, он не упустил правды в этих словах.

— Возможно, и стоит, — ответила Лючия.

Она сказала это его сестре, но улыбнулась ему.

Чертовы девушки.

Но ему это нравилось.

Очень. * * *

Тихая, тускло освещенная улица ничуть не смутила Диего, когда он бросился вперед своего брата и Лючии, перепрыгивая через большую трещину в тротуаре.

— Есть еще одна, — крикнула ему Лючия.

Диего потряс маленьким кулачком в воздухе, а затем побежал вперед, чтобы тоже перепрыгнуть через другую трещину. Его игра продолжалась до тех пор, пока не показалась автобусная остановка, и он решил, что использовать скамейки в качестве тренажерного зала в джунглях будет веселее.

Ренцо только улыбнулся. Что еще он мог сделать?

Для ребенка лучше выплеснуть свою энергию сейчас, чем потом.

— Ты тихий, — заметила Лючия.

Он взглянул на нее сверху вниз. Она просто улыбнулась ему в ответ, будто отрицая, что сказала неправду. Но это было правдой, он был тихим с тех пор, как они покинули галерею художественной школы и попрощались с Розой на улице перед ее квартирой.

— Размышляю, — признался Ренцо.

— И часто ты это делаешь?

Он не упустил дразнящей нотки в ее голосе.

— Да, иногда.

Лючия посмотрела вниз на тротуар, говоря:

— Ты знаешь, я просто шутила о том, что сказала, понимаешь? В галерее с твоей сестрой, я имею в виду. Не должно быть никаких названий и титулов, что бы это ни было, Рен.

Да, он это понял.

Но это не изменило того факта, из-за которого он продолжал думать.

Ренцо провел рукой по пояснице Лючии, когда они приблизились к автобусной остановке, и их походка замедлилась. Не говоря ни слова, он нашел ее руку своей, и сплел их пальцы достаточно крепко, чтобы она поняла, что он никуда не денется.

Нет, он не любил титулов. Он даже не был уверен, что это такое.

Ему все еще это нравилось.

Этого должно было быть достаточно.

Стоя рядом с маленьким укрытием, которое обеспечивала автобусная остановка, Ренцо притянул Лючию к себе, обнял ее за шею и поцеловал в макушку.

Диего был занят тем, что смотрел, сможет ли он перепрыгнуть с одной скамейки на другую, поэтому, казалось, не обращал на них никакого внимания.

Откинув голову назад, так что волны ее мягких волос рассыпались по плечам, карие глаза блеснули, когда они встретились с его глазами.

— Это еще зачем?

Ренцо пожал плечами.

— Захотелось это сделать.

— Хмммм.

— Не зацикливаться на этом и все такое.

Лючия усмехнулась.

— Не буду. Ты просто потрясающий, ты же знаешь это, правда?

Ренцо моргнул.

Что?

— Какой я…?

— Ты просто такой, — мягко вставила она, ее рука поднялась так, что кончики пальцев коснулись его губ нежным прикосновением, откоторого по его нервам пробежали искры. Как прикосновение могло сделать это? Он не был уверен, но ему это нравилось.

— Ты всегда думаешь о них, не так ли? О Диего и Розе. Ты встаёшь каждый день ради них, ради их нужд.

— Кто-то должен.

— И они любят тебя за это.

— Да наверное. Но больше никто за ними не присматривает. Роза, она может постоять за себя, если ей нужно сейчас, но уверен, что она сможет сосредоточить внимание на том, где это необходимо.

— А Диего?

Ренцо посмотрел в сторону младшего брата, но Диего все еще возился со скамейками.

— Я не знаю, кто его отец, понимаешь? Это может быть кто угодно в радиусе десяти миль от того места, где мы жили в то время, кто был готов предоставить Кармен комнату на ночь или снабдить ее одеждой на день или два. Я был так чертовски зол.

Кончики пальцев Лючии скользнули по его стиснутой челюсти.

— На что?

— Что она снова забеременела. Я чертовски ненавидел его только за то, что он оказался здесь. Он ведь даже не виноват, а я. Я ненавидел его за это. Все время, пока она была беременна, ей становилось все хуже и хуже. Как будто я умирал внутри. Она даже не могла оставаться чистой будучи беременной. Она не употребляла так много, как до беременности, но этого было достаточно, чтобы она могла жить день за днем, не страдая.

Ее рука на его груди сжалась в тугой кулак, прижавшись к его рубашке, но Ренцо… он даже не изменил тона, когда заговорил о чем-то еще, о чем не любил говорить. Может, он уже устал, а может, просто сломался и вообще ничего не чувствует.

Кто знает, в чем тут дело?

Только не он.

— Я просто подумал… — Ренцо вздохнул и снова уставился на младшего брата. Диего, который любил его до смерти и никогда не сомневался в этом. Диего, который был совершенно невинен и никогда ни от кого ничего не просил. Диего, который даже не просил быть здесь.

— Я полагал, что он будет еще одним ртом, который нужно кормить. Мне было почти шестнадцать, когда он родился. Я вроде как понял, что у него тоже никого нет, и на самом деле я злился не на него.

Лючия провела пальцами по длинным прядям его волос, которые упали ему на глаза.

— Но ты любишь его.

— Полюбил в ту же секунду, как он появился на свет. Я был там — снаружи палаты. Первым покормил его. Не спал всю ночь, когда впервые привел его домой.

Брови Лючии изогнулись.

— Где была твоя мама?

— Под кайфом.

История моей жизни.

— И ты знаешь, — вздохнул Ренцо. — Он тоже не спрашивал о ней. Просто как и все мы.

— Подожди… если она принимала наркотики, будучи беременной, значит ли, что он родился здоровым?

Ренцо откровенно нахмурился, когда вставил:

— Его так сильно трясло и он так громко плакал. Спустя неделю ему стало лучше, но прошла еще неделя, прежде чем он смог заснуть хотя бы на час. Но он все еще дергался во сне. Я был крайне напуган, не спал и просто смотрел на него, потому что не знал ничего лучшего. Мне казалось, что он вот-вот перестанет дышать.

— Рен.

Он застыл, глядя на брата и вспоминая тот первый месяц своей жизни. Он ничего не знал о детях, ни как их кормить, ни как переодевать, ни как за ними ухаживать. Но он чертовски много узнал о любви от Диего. Он понял, что для него было абсолютно возможно любить что-то в мире, полном вещей, которые он ненавидел.

— Ренцо.

Его взгляд вернулся к хорошеньким чертам лица Лючии. На него не смотрела жалость, и за это он был ей очень благодарен.

— Она поместила его в клинику, предоставленную приютом, которым она пользовалась. Они были переполнены. Приходило все больше женщин, которые не могли оплатить больничный счет. — Ренцо издал мертвый смешок, полный горечи и гнева. — Когда разговор зашел о взятии крови, это была смена смены, поэтому медсестра упомянула о проверке на наркотики. Стандарт. Произошла смена, вошла еще одна медсестра, речь шла о выписке Кармен и Диего, потому что им нужна была кровать.