Куплю свое счастье

Глава 22.

- Слушаю. Да. Отлично. Мы скоро будем. Задержите-ка этого… крокодила Гену до нашего приезда.

У меня все холодеет внутри. Вот. Сейчас. Осталось совсем немного времени.

Мы приедем, Роман встретится с Геной и…

И все узнает. И что сделает?

Рисую самые жуткие перспективы. Он обвиняет меня во лжи, в том, что притворилась бывшей любовницей его брата, обманула его. Потом начинает интересоваться, где настоящая мать. Узнает, что Стася за границей. И, по сути, у него есть мотив чтобы отобрать у меня Аленушку на вполне законных основаниях! Обвинив ее мать в том, что она бросила ребенка!

Ну, конечно, я могу оправдаться – не бросила, а оставила с родной бабушкой! Вот только тут опять нестыковка. Я не родная.

Господи, как все сложно-то!

И почему я трясусь как заяц трусливый? Почему я вообще всего бояться стала?

Понимаю, что, когда жив был Лев я другая была. Львица – он меня так называл. Я за своих девочек билась насмерть!

Когда Маруську раз собрались в больницу положить и заявили, что я с ней лечь не могу. Я такой скандал закатила! Я у главврача перед кабинетом стояла, не давала ему зайти, пока он мне не написал разрешение находиться вместе с ребенком.

А когда Стасю в школе задирали? Кто ходил разбираться? Я! И к заучу, и к директрисе! Тоже… стояла на своем, заставляя и с детьми, которые ее «троллили», беседу провести, и с учителем, который необоснованно трояки ставил.

А что случилось потом? Куда делась львица?

Сама не знаю. Понимаю, что брак с Геной меня сильно подкосил. За Львом я себя чувствовала, как за каменной стеной. А с Геной… Стеной была я. А он…

Он словно все время меня подставлял под удар. Все ниже и ниже опуская мою самооценку.

- Ася, что с вами? Расслабьтесь, все хорошо. Ваша дочь уже у Павла. Муж ваш… почти бывший, сейчас будет объяснять причины своего поступка.

- Не надо.

- Что не надо?

- Не надо ничего у него выяснять. Оставьте его. Я все поняла, подаю на развод и больше его на порог не пущу.

- Это ясно, но… вообще-то у нас воровство детей уголовно наказуемо, разве нет? – смотрит на меня, прищурившись, словно сканируя.

Себе бы он это рассказал. Про воровство. Про продажу…

- Воровство, да. И покупка тоже.

- Согласен. Но покупка выгоднее чем воровство. Не так ли?

- Для кого? – мне удивительно, реально он так считает?

- Для всех. Мать ребенка с деньгами. Семья отца имеет законные права на наследницу. И малышке тоже хорошо, она попадает в любящую семью, готовую ее обеспечить.

- У нас тоже любящая семья. И обеспечиваем мы нормально! Не всем по утрам черную икру есть!

- А вы ее любите?

- Кого? – удивленно смотрю. Он Алёшку имеет в виду?

- Икру. Черную.

Краснею. Я ее пробовала пару раз. И… честно говоря просто не помню. Ни вкуса, ни запаха. Ничего.

- Ясно. Я понял. Ася, я думаю, нам с вами нужно как-то постараться все-таки выйти из нашей ситуации достойно.

- Как? Думаете, не поднять ли цену? Двадцать предложите?

Он ухмыляется, качает головой.

- Нет. Пять. Уверен, будет достаточно.

- А что так? Вы… как это называется, демпингуете?

- Нет, Ася, демпинг — это немного другое. Не важно. Давайте завтра вернемся к этому разговору. На свежую голову, так сказать…

Вижу, что мы въезжаем во двор дома Геннадия.

Вернемся мы к разговору, как же! Сейчас Генка всем расскажет, что Аленка дочь моей Стаси и пиши пропало! Не вернемся мы уже ни к какому разговору. И не видеть мне черной икры как своих ушей.

Не очень-то и хотелось.

Мне Алёнушка нужна. И больше ничего.

- Ася…

- Что? – сердце колотится просто как сумасшедшее. Что мне делать?

Нет, он не отберет Аленку! Не имеет права! Да, пусть я не мать, но…

Что он собирается делать? Неужели…

Я не успеваю додумать мысли, которые пчелами роятся в моей бедной головушке. Только одна вьется чересчур назойливо.

От этого Романа очень вкусно пахнет. Чем-то терпким, и острым. Хочется зарыться носом в его шею и дышать.

Боже, о чем я думаю! Глупая? О чем?

Его твердые губы накрывают мои и мысли разлетаются как перепуганные воробьи. Он целует напористо. Словно атакует. Не дает расслабиться, а завоевывает. Ласкает мои губы своими губами. Только губами. Ой, нет, не только. Господи! Я не хочу вот так. Мне это не нравится! Такое… захватничество! Я не привыкла и не хочу, и…И растворяюсь в его осаде.

Пощечину залепить ему, что ли?

Вообще, как он может? Я ведь… бывшая его брата, так? И…зачем он целует меня?

Нет, все, решительно - все! Это надо прекратить! Упираюсь руками в его грудь и отодвигаю. Ну, пытаюсь, вернее…

Он поднимает голову, дышит почему-то тяжело.

- Я не буду просить прощения Ася.

- Да я, как-то и не рассчитывала. Вы, главное, сразу деньги не предлагайте.

- В смысле? – смотрит потрясенно.

- Ну. Вы же уверены, что все можно купить, так? Так вот. Мой поцелуй тоже нельзя. Как и мое хорошее отношение и моего ребенка.

- То есть я сейчас получил ваш поцелуй бесплатно? То, что нельзя купить, досталось мне даром?

Мне кажется, или он переиграл меня на моем же поле?

- Спасибо за поцелуй, Ася. Было вкусно. Пойдемте, ваша дочь там ждет. Стоп. Сидите.

- В чем дело? – не понимаю его, туго соображаю вообще, потому что кровь прилила к голове, мне неловко, стыдно и… почему-то уже как-то спокойно. Словно я смирилась с неизбежностью.

- Дверь. Я сам вам открою дверь и подам руку. И тогда вы выйдете из машины. Как королева. Ясно? Чтобы этот ваш бывший понял, что вас теперь есть кому защитить!

Ой ли…Это словно – поставили волка овечек охранять. Вздыхаю.

- А разве есть?

- Обижаете, Ася? Мой «безопасник», кстати, тоже вами очарован.

Тоже? Интересно, почему тоже?