Куплю свое счастье

Глава 39.

Стоять! Вернее… наоборот, не стоять, только напугаем мою ненаглядную шпионку!

И что, интересно, она забыла в моей спальне?

Теплится надежда, что забыла она тут меня.

По ее поплывшим глазам и румянцу на щеках вижу, что… Что и она тоже видит.

И то, что она видит ей определенно нравится. Иначе, наверное, она не смотрела бы так, раскрыв рот.

Да, у меня есть на что посмотреть. Я… в приличном смысле слова. В спортзал хожу регулярно, плаваю, стараюсь, да, в последнее время чуть меньше, но…

Кстати, в неприличном тоже есть на что посмотреть. Но… думаю, пора бы уже и прикрыть!

Считаю до трех, а потом подниму полотенце.

Раз, два… два с половиной… два с четвертью…

Ася отворачивается резко, вздыхает.

- Прости… Прости, Роман… Я не подумала, извини.

Она хочет сбежать, и я обязан это пресечь! К черту счёт и полотенце!

В два больших быстрых шага оказываюсь рядом с ней, впечатывая ее грудью в стену. Выбивая из ее легких судорожный вздох.

- Что ты…

- Тише. Спокойно.

- Роман, я… - дышит тяжело.

Да и мне не легко. Не успел охладиться в душе, а тут опять… «жаришка»!

Целую ее в затылок, поворачиваю к себе.

- Я… я поговорить… хотела… это… важно… - она пытается вставить слова в перерыве между моими поцелуями.

- Важно. Я понимаю. – я тоже пытаюсь вставить слова. Это нелегко. – Но это тоже важно.

Какая же она… прекрасная! И… чёрт, мне надо остановиться! Или все-таки не надо?

- Рома…- в ее устах мое имя звучит неожиданно сладко, и…

На фиг. Обо всем забываю. Она. И я. И мы. И…

И это что-то невероятное. То, как она поднимает голову, как смотрит, как открываются ее губы – не для того, чтобы сказать мне «нет», чтобы сказать «да»!

И она говорит!

Не словами, туманом в глазах, влажностью губ, жаром тела, упругостью груди. Мягкостью там, где надо.

Я улетаю, погружаясь в нее, растворяясь в ней.

И как хорошо, что на ней платье! А то, что под платьем будет быстро снято и…

Крышесносно. Остро. Будоражаще. Дико.

И когда в последнюю секунду перед фейерверком всех мыслимых и немыслимых чувств я открываю глаза и вижу ее дрожащие ресницы, на которых капельки влаги я понимаю, что…

Я люблю ее. Эту Белоснежку. Эту девочку с характером. Эту львицу, которая готова порвать чужой прайд ради не родных ей детей, которые более чем родные.

Люблю.

Она обмякает в моих руках, сладко мяукая. Прижимаю ее голову к своей обнаженной груди.

Я не собирался вот так. Но это кажется таким правильным! Таким… невероятно настоящим!

Так все и должно быть!

И плевать, что она пока еще жена другого – это очень ненадолго!

И плевать, что между нами все еще стоит ее обман – я понимаю почему! И заранее ее прощаю.

На все плевать. Ну, конечно, кроме ее дочери, Маруськи, перед которой ей, конечно сейчас будет стыдно. Но Марусю я беру на себя! И что-то подсказывает мне, что Маруся покажет мне большой палец и подмигнет, встав на мою сторону. И это она ее бассейн и зоопарк не видела! И на квадроцикле не каталась. И вообще…Нет, я не собираюсь подкупать Марусю. Если только… совсем чуть-чуть!

- Родная, ты как? – так не хочется выплывать из этого сладкого рая, но я понимаю, что ее привело ко мне что-то важное. А там, в детской, лежит Алёнка, и она там, скорее всего одна.

- Я… хорошо.

- Всего лишь? Я ожидал фанфары…

- Не надо, Ром, пожалуйста… - чёрт, почему-то мне кажется, что ей реально не очень понравилось то, что произошло. Или… она чего-то боится?

- Ася, что случилось?

- Я… я пришла не за этим. Правда.

- Я знаю. – хочется хоть как-то ее подбодрить.

- Я… Мне нужна помощь. Вернее… не мне. Моей старшей дочери. Стасе.

- Старшей Стасе? – делаю вид, что я не в курсе.

- Да, я… подожди…

Она отстраняется, опустив голову, вздыхает, я чувствую, даже всхлипывает.

- Я вас обманула, Роман. – судорожный вздох. – Алёшка… Алёнушка… в общем, она не моя дочь.

Молчу. Не потому, что перевариваю то, что она сказала – я ведь и так уже знаю, что Алёнушка ей не дочь.

Просто все еще вибрирую, и кайфую от того, что только что произошло между нами.

Потому что для меня это реально было что-то абсолютно крышесносное - кажется, так говорят?

Я такого не испытывал, на самом деле. И… сразу легко понять, что вот это вот, то, что только что тут произошло – вот оно и есть настоящее, а все, что было до…

- Рома… Роман, ты меня слышишь?

Я-то слышу! Хорошо слышу! Только не понимаю, зачем сейчас об этом.

Сейчас мне хочется о другом!

О том, какие у нее волшебные губы, о том какое нежное тело, руки какие!

О том, что она вся волшебная!

И моя.

Белоснежка моя!

Об этом хочу! А не о том, отчего пока у нас с ней одни проблемы…

- Рома, пожалуйста, скажи что-нибудь.

Чувствую ее дрожь, и снова судорожный всхлип. Она… плакать что ли вздумала? Глупышка моя!

Беру ее лицо в ладони, поднимаю. Ресницы опущены, глаза закрыты, губу закусила, сдерживает слезы… Губу закусывать нельзя! Я уже ей говорил об этом!

Эти губки только мои!

Целую, заставляя выпустить розовую нежность. Прижимаю к себе. А ее трясти начинает!

Чёрт… Я что-то делаю не так?

- Ну-ну, успокойся, малышка, тихо-тихо!

- Ром… не молчи… скажи… я… я просто умру сейчас!

- Не переживай, успокойся! Я все знаю!

- Что?

Чувствую, что она замирает, даже не дышит кажется.

- Что ты знаешь? Я говорю тебе, что я не мать Алёнушки! Слышишь?

- Слышу! Прекрасно слышу.

- И…что?

- Я знаю, что ты не мать!

Она резко распахивает глаза, рот округляется.

- То есть… как?

Такая смешная мордашка! Зацелованная, глаза еще осоловелые после того, как она получила свою дозу удовольствия.

Обожаю ее такую! Может… закрыть дверь? И не выпускать? Нет, так нельзя… там же малышка в комнате.

- Знаю, Ася, знаю! – она пытается отстраниться, видно, что напугалась неожиданно, - Тише, куда ты? Успокойся. Давай я сейчас оденусь, мы пойдем в детскую. Ты же Алёнушку там оставила? Вот! И все друг другу расскажем!

Отпускать ее не хочется, но надо.

Она смотрит, изучая меня, я на расстоянии ощущаю вибрацию ее тела, стук сердца.

Быстро направляюсь в гардеробную, хватаю спортивные брюки, в которых дома хожу, майку-поло натягиваю. Выхожу. Ася стоит в той же позе.

- Малыш, ты чего? Ну? Все в порядке!

- Ты… ты сказал «ну»…

- Ну, сказал, и что?

- Стрельца ты троллил…

- Стрелец заслужил. – так, с чего она вдруг о нем? – он тебе нравится?

- Он не плохой человек.

Не плохой человек, звучит обнадеживающе, для меня.

- А я какой?

- Ты? – опять губу кусает! Негодяйка! – ты… не знаю какой.

Стоит глаза потупив.

- Я самый лучший, Ася.

Вижу, как уголки губ вверх ползут, чуть-чуть, самую капельку, но от этого прям тепло-тепло в груди.

- Ты от скромности не умрешь.

- Это точно. Пошли?

Она снова голову опускает.

- Не бойся, допрашивать не буду. Это не ты мне все рассказать должна, а я тебе.

Поднимаю ее на руки и выношу из спальни – коридор пуст, выдыхаю, не хватало еще, чтобы нас застукали! Это пока рановато.

Заходим в детскую, ну, вернее пока это гостевая, но скоро будет детская.

Смешная Алёшка спит в тихо покачивающихся качелях. Слышу, как Ася выдыхает. Волновалась за нее, значит. Хорошо.

- Спит, отлично. Скоро надо будить, за стол пора, даже не знаю, обед, или уже ужин.

За окном и правда уже темно. Пока мы собирали их вещи дома, пока ждали Марусю из школы, собирали ее, потом ехали. Потом…

Ставлю Асю на ковер. Она снова становится отстраненной.

- Роман, я очень виновата перед вами.

- Ты после всего говоришь мне «вы»?

- Я вообще не знаю, что говорить!

- Я тебе помогу. Говорить буду я. Сказал же?

Вздыхает, мне становится жаль ее, так переживает, моя девочка.

Тяну ее вниз, мы садимся на ковер перед качелями.

- Гена-крокодил ко мне приходил.

- Когда? – скидывает глаза, испуганно.

- Когда? После того, как мы вернули твою дочь. Перед тем как тебя этот идиот сшиб.

- Почему ты сразу не сказал? Ты…ты же мог ее забрать?

Она реально так думает?

- Как ты себе это представляешь? – смотрю пристально, интересно, что ответит?

- Не знаю. Все права на твоей стороне, так?

Вздыхает, опять виновато опускает голову.

- Не так. И я уже не собирался в тот момент забирать ребенка. В любом случае.

- Но… я не понимаю…

- Не понимаешь? Ась, правда… совсем не понимаешь?

Она опускает голову.

- То есть… тебе не нужно было… не нужно было играть в чувства, да? Ты все знал?

- В каком смысле – играть в чувства? – тут уже я ошарашен. Она всерьез думала, что я приударил за ней чтобы малышку отнять?

Чему я удивляюсь? Именно это предложила Илона. Это что же – женская логика что ли?

Или… или это Ася играла в чувства?

- Прости.

- Так. Теперь уже я ничего не понимаю, Ася! Ты считала, что я решил за тобой поухаживать только из-за ребенка?

Молчит, не двигается, не кивает. Притягиваю ее в свои объятия.

- Или это ты отвечала мне опасаясь, что я…

- Ты что? – а вот теперь я, похоже, реально ее обидел. И сильно.

Ася закрыла лицо руками, склонилась к самому ковру, словно прячась от тех гнусных слов, которые я, дурак, произнес.

- Ася, прости меня…

- Я бы никогда… не стала, - говорит так тихо, что я ее еле слышу.

Она бы не стала. Точно. А я?

Что я могу о себе сказать? Что…реально думал об этом? А разве я думал?

Нет. Просто в какой-то момент мне башню снесло. От ее нежности.

Много чего я там ненужного варил в голове, и то, что она с Феликсом была, и то, что не понятно, чем его зацепила, или понятно, и то, что она вот такая вот обыкновенная – необыкновенная…

И как я обрадовался, узнав, что она на самом деле с Феликсом не была! И все мысли мои улетучились. И вообще…

- Ася, прости, правда. Я… идиот. Меня… меня пожалеть надо, убогого такого. Я правда, как банкомат. Без чувств.

- Нет. Не банкомат. И чувства у тебя есть раз ты…

Раз я что? Не понимаю.

- Раз ты все знал и не забрал мою девочку.

- Глупенькая моя. Иди ко мне. – поднимаю ее, прижимая к своей груди.

Целую в макушку.

Она, кажется, выдыхает, расслабляется. И я сам тоже расслабляюсь.

Удивительно, как стремительно для меня перевернулся мир!

Еще неделю назад я не представлял себе подобного!

Максимум, о чем думал – о том, что ребенка заберу в свой дом.

А тут… ребенок, женщина, и еще ребенок!

И я, кажется, очень рад?

- Ром…А Гена зачем приходил? Денег просил?

- Не важно. Гена тебя теперь не должен волновать, этот вопрос я решу.

- Я думаю, опеку он мог вызвать. У него сестра там работает.

- Работала. Больше не будет. Этот вопрос Я тоже решу.

Снова всхлипывает. Но я чувствую, что это уже остаточное явление. Она успокаивается.

Вот и отлично.

Мы сидим молча, минут десять. Просто наслаждаясь тем, что можем вот так вот сидеть. Ну, по крайней мере я точно наслаждаюсь.

Вспоминаю ее в моей спальне, такую… аккуратную, смущенную, потрясенную моим видом. А потом такую растрепанную и сладкую…

Хорошо, что она пришла. Кстати…

- Ась, а ты зачем приходила? Ты сказала, что у тебя проблемы?

- Не у меня. У Стаси. Это она мать Алёнушки.

- Да, я знаю. Что с ней?

- Кажется… она сейчас в клинике у твоего брата...