Колючая земляника
- Автор: Екатерина Котлярова
- Жанр: Любовные романы
Читать книгу "Колючая земляника"
Глава 23
— Что? — пересохшими губами спросила я, чувствуя, как всё плывёт перед глазами, а в ушах дико шумит.
— Рома! — зло одёрнула мама и вскочила со своего места, руки к груди прижимая. На её лице такое сочувствие, боль, смятение, что мне не по себе становится. Но я взгляд на Рому перевожу.
Злого и взъерошенного. Глаза его блестят от ярости, которая прослеживается в позе и повороте головы.
— Это дочь Герасима, — выплюнул Рома, не обращая внимания на шиканье со стороны мамы и руку Андрюши, сжавшую его плечо.
— Как? — я мотаю головой, пытаясь от шума в ней избавиться. Перевожу беспомощный взгляд на малышку, которая печенье грызёт и не видит, что происходит вокруг. Не понимает ещё.
— Цветочек, послушай… — мама руку ко мне протянула. Но я подскочила и шарахнулась к двери, продолжая в неверии качать головой. Этого не может быть. Герасим сказал, что детей у него быть не может. Девочке где-то два года. Он даже словом о ней не обмолвился.
— Лжец, — прошептала, смотря в испуганные и виноватые карие глаза. — Как же ненавижу тебя…
Слёз нет. Все силы уходят на то, чтобы душевная боль меня сейчас на части не разорвала.
— Маленькая, послушай… — шагнул ко мне, руку протянув, но я отшатнулась и брезгливо нос сморщила, выражая своё нежелание чувствовать его прикосновения.
— Не прикасайся.
— Лиля, — вновь предпринял попытку приблизиться, но я резво отскочила за Ромку.
— Хватит. Тебя твоя, — голос сорвался, но я упрямо продолжила, — дочь ждёт на кухне. По маме скучает. Быть может, ей ты то же плёл, что и мне? Детей иметь не можешь? — истеричный смешок вырвался из груди.
— Лиля, — это уже папа голос подал. Родитель смотрел строго и осуждающе.
— Мужская солидарность, папочка? — горько улыбнулась я.
— Послушай меня, Лиля, — гаркнул папа громко, заставив меня вздрогнуть, а малышку на кухне разреветься.
Я только зубы сжала, головой мотнула, и стала обуваться, не слыша больше ничего. Баюкая свою боль. Пытаясь зализать раны на сердце. Схватила куртку и рюкзак и выскочила в подъезд. На лестнице чуть не завалилась, носом проехавшись по ступенькам. С огромным трудом успела за перила схватиться. Чтобы с судорожными рыданиями опуститься на бетонные ступени. Рыдала беззвучно, сжавшись так, чтобы колени на грудную клетку давили. Чтобы боль хоть на сотую долю уменьшали. Кто-то подхватил меня и пересадил с холодных ступеней к себе на колени. Сил на то, чтобы сопротивляться не осталось.
— Малыш, — нос Герасима прижался к виску. — Девочка моя, послушай, прошу. Дай мне пять минут, чтобы объяснить.
Я затихла, пустым взглядом смотря на обшарпанную подъездную стену.
— Я не знал про ребёнка. Клянусь тебе, Лиля. До сегодняшнего дня не знал.
— Чей это ребёнок? — из горла вырвался хрип.
— Даши.
— Ты с ней спал, — горько прошептала. — Она носила под сердцем частичку тебя. Девять месяцев. А потом родила твою копию.
— Маленькая, — хрипло, с болью в голосе. — Я не знал. Я тогда уже детей иметь не мог. Был уверен в этом.
— Ты обязан жениться на ней. Ребёнок не должен жить без отца. Девочка чудесная, правда, — перевела на него воспалённые и красные глаза. — На тебя похожа.
— Даша в хосписе, Лиля. Ей осталось немного.
— Что? — будто ледяной водой окатил. Заставил почувствовать себя дурой. Непроходимой. — Она тоже…
— Да.
— Гер, — голос Даши застал меня врасплох.
С ней я не виделся уже больше двух лет. С отдыха. Обернулся и уставился на белую и худощавую молодую женщину. Сразу увидел, что ей осталось немного. Смерть шла за ней попятам.
— Привет, — Даша измученно улыбнулась. — Поднимемся к тебе, мне нужно с тобой поговорить.
— Мама, какая большая гав-гав, — детский голосок заставил меня вздрогнуть. Занятый тем, что разглядывал лицо Даши, не заметил маленькую девочку. Сколько ей? Года два или три.
— Пойдём, — кивнул, подзывая Маркизу к себе и направляясь в подъезд. Слышал за спиной детский лепет и слабый, немного клокочущий голос Даши.
Сердце сжималось, было больно. Я никогда не любил Дашу. Нас связывал лишь секс без обязательств. Она сама предложила. Последний её парень сбежал, когда узнал, что она больна. Сказал, что её место на кладбище. А я… Я знал, что серьёзные отношения я могу построить лишь с одной девушкой. Той, что тогда была для меня под запретом. Слишком маленькой была. А я не монах. Молодой организм требовал своего. И предложение Даши я принял. Никаких обязательств. Лишь телефонный звонок, когда приспичит и краткое: «Я приеду».
Открыл дверь и пропустил нежданных гостей внутрь, только сейчас заметив, что в руках у Даши сумка.
— Проходи, я сейчас, — намочил в ванной тряпку и стал вытирать Мусе, стоящей послушно у двери, лапы.
— Такая байшая, — девчонка уставилась на меня огромными карими глазами, улыбаясь и показывая ровные молочные зубы.
— Да. Но она очень добрая. Не укусит, — не смог сдержать улыбки. — Хочешь погладить?
— Да, — серьёзно кивнула и вперёд шагнула, бесстрашно положив маленькую ладошку на спину Мусе. — Ой! Она горячая. Ей жарко!
— Нет, — рассмеялся тихо. — Она всегда такая.
— А-а-а, — протянула понятливо. — А у вас мультики есть? Я люблю «Три кота»!
— Сейчас найдём, — подмигнул ей и выпрямился. Муся убежала на кухню к своей миске, а Даша потянула девочку в ванную, мыть руки.
В комнате включил телевизор и нашёл на ютубе мультфильм. Воспроизвёл. На звук тут же прибежала девочка и уселась на мягкий ковёр перед телевизором. Заглянувшая в комнату Даша, мотнула головой, глазами зовя на кухню.
— Чай будешь? — предложил я, стараясь не смотреть на Дашу. Х*рово понимать, что сам скоро так буду выглядеть. Понимать, что и рядом со мной люди будут чувствовать смерть.
— Нет, Герасим. Я не чай пить пришла. Я пришла отдать тебе дочь.
— Что? — обернулся слишком резко, из-за чего перед глазами всё поплыло.
— София. Она твоя дочь Герасим.
— Она? — я тупо указал пальцем в стену, за которой ребёнок смотрел мультики.
— Да, — Даша кивнула и подошла к окну, обхватив себя руками за плечи.
— Почему я не знал?
— Потому что я видела прекрасно, что ты любишь Лилю. Я говорила, что отношения мне не нужны были. Я не хотела тебе мешать.
Я заторможено кивнул.
— Я Софию родила для себя. Не ожидала, что забеременеть могу. Шансов не было вообще. Но и на старуху бывает проруха. Тогда на отдыхе я уже беременна была, как оказалось. Я через месяц узнала только. Когда на плановый осмотр пошла и кровь сдала. Оказалось, что пять месяцев проходила. Я тогда была уверена, что потолстела. Так глупо, — Даша тихо и с отчаянием рассмеялась. — Ведь не было никаких шансов. Даже мысли себе такой допустить не могла. Вбила в голову, что навсегда бесплодна. А тут сюрприз. Затаилась моя девочка мышкой. Говорить тебе не стала. Видела тогда, как ты помчался за Лилей. Ты уже тогда безумно любил её, — грустная улыбка тронула её губы. — Мне нужно было выбирать — либо химия и аборт, либо ухудшение здоровья и шансы родить больного ребёнка. Как понимаешь, я выбрала второе. Потому что о беременности и мечтать не смела. Несмотря на все прогнозы, наша дочь родилась здоровой, — нежно улыбнулась Даша. — Я ни разу не пожалела о том, что приняла тогда такое решение. Эти два года были самыми счастливыми. Я сегодня ложусь в хоспис, Герасим. Мне уже ничем врачи не помогут, — по белой коже покатились слёзы. — Ты знаешь, что у меня есть только сестра. Но ей ребёнка я оставить не могу. К тому же… Я уверена, что ты станешь хорошим отцом, Герасим.
— Даш, — прохрипел в растерянности.
— Мне некому её отдать, Гер. Некуда идти. Твоя Лиля… Она сможет полюбить мою девочку, я знаю. Гер, — она уже рыдала. — Прошу. У неё твоё отчество.
— Хорошо, — согласился я, шагая и заключая Дашу в объятья. — Дашка, Дашка… Почему раньше не сказала, мы бы что-то придумали… Дашка, — хрипел, смаргивая слёзы. — Как же она без матери?
— Я говорила с психологом, София сможет принять другую женщину. Она пока ещё не привязывается настолько сильно. Уже через год может забыть, — слышал, насколько тяжело давались ей слова.
— Она никогда не забудет тебя. Клянусь, — сжал Дашу до хруста.
— Ты с Лилей сейчас? — шёпотом.
— Да.
— Только её я могу воспринять… Она не обидит мою девочку.
— Даш. Совсем ничем не помочь?
— Нет. Последняя стадия. Грудь, печень, селезёнка. Она расползлась по всему организму. Не жалей меня, Герасим. Сам знаешь, как это бесит.
Я кивнул, отчаянно сглатывая ком в горле.
— Воспитай мою девочку, Герасим. Нашу девочку. В любви и заботе.
— Даш… Мне самому немного осталось.
— Нет, — она отодвинулась и улыбнулась светло, заглядывая в моё лицо снизу вверх. — У тебя есть то, чего никогда не было у меня. Любовь. Любовь не знающая границ, ослепляющая. Я не вижу тебя там. Твоё место на земле, Герасим. Рядом с двумя чистыми созданиями — нашей дочерью и Лилей.
— Что мне Софии сказать?
— Говори, что мама ушла по делам. Совсем скоро она перестанет обо мне спрашивать, — мне в сердце нож всадили от горечи, которую услышал в её словах. — Все её документы и вещи в сумке. Там я написала распорядок её дня. И то, что она любит. В сумке её любимая игрушка. Я… — Даша разрыдалась. — Я пойду, Герасим. Мне пора.
Она бросилась в коридор. Схватила обувь. Увидел, как замерла. Развернулась и в комнату побежала. Шагнул и увидел, как она на коленях возле Софии опустилась. Обхватила худенькое тельце обеими руками и судорожно зарыдала, уткнувшись лицом в маленькое плечико.
— Мамочка, ты чего? — испуганно спросила София.
— Ничего, моя хорошая. Просто маме по делам уйти нужно, а мама не хочет с тобой расставаться.
— Возьми меня с собой, мамочка. Тогда ты плакать не будешь, — поглаживая маленькой ладошкой по голове Даши, рассудила девочка.
— Не могу. Туда девочек маленьких брать нельзя.
— Но я ведь уже большая. Я вчера кашу ела, как взрослая. Значит, можно.
— Мама тебя любит, солнышко, — Даша обхватила личико Софии руками и стала лихорадочно целовать её. — Мама очень тебя любит.
— И я тебя люблю мамочка. Только не плач. Я тебе Тотошу дам, хочешь? Он не даст тебе грустить, — девочка вывернулась из рук Даши и побежала в коридор, где из рюкзачка достала белого ежа и передала в руки матери. — Держи, мамочка. Он будет с тобой.
Я судорожно кусал кулак, не чувствуя даже вкуса крови. Это с*ка больно. Пизд*цки больно, видеть, как мать навсегда прощается со своим ребёнком. С дочерью, которая верит наивно, что мама скоро вернётся.
— Я пойду, солнышко, — ласково улыбаясь, Даша встала и двинулась в коридор. Она будто уже умерла. Будто не соображала, что делает. Где она. Она оделась и, не глядя, покинула квартиру.
— Не плач, папа Герасим, — маленькая ладошка накрыла мою руку. — Мама скоро придёт. Тотоша покажет ей дорогу домой, если она забудет.
Совсем не стыдно, когда взрослый мужик падает на колени, сотрясаясь от рыданий, и сжимает в руках крохотное тельце девочки, что рассуждает совсем как взрослая. И тогда я понял, что просто не могу умереть. Я бл*ть сделаю всё, чтобы моя девочка не переживала этого. Я дал обещание Даше, что воспитаю её дочь. И я не могу его не выполнить.