Созданы для любви

– О, милорд… – проговорила она с хрипотцой в голосе.

– Где ты была? – спросил Кеннет. – Я так долго не видел тебя, что уже думал, ты забыла обо мне.

Тут офицер повернулся к нему и пробормотал:

– Сэр Кеннет, я не знал, что леди Елена ваша.

– Она не моя, – ответил Кеннет, пристально глядя в мерцающие глаза своей сестры.

Пусть теперь за ней следит Маккей! О Господи, чем думал этот ублюдок?!

Быстро взяв себя в руки, Кеннет проговорил:

– Мы встречались последний раз в Берике. – Он галантно поцеловал руку сестры. – И теперь я хотел бы возобновить наше знакомство.

Сообразив, что его дама занята, офицер с достоинством отступил, а Кеннет, взяв сестру под руку, «возобновил» знакомство. Конечно, если бы не Маккей, он не пощадил бы свою сестру, которая вела себя как падшая женщина. «Какая жалость, – думал он, – что никто из шотландцев сейчас не видит ее в столь непотребном виде». Как брат, он должен был задать ей хорошую трепку.

Елена провела пальцами по руке Кеннета.

– Ты ранен? – спросила она, поблескивая глазами. – Может быть, я смогу сделать для тебя что-нибудь?

Кеннету не так-то легко было изображать флирт с собственной сестрой, но он изо всех сил сдерживал себя.

– Почему бы нам не пойти в укромное место, где ты сможешь изучить мою рану? – проговорил он, обнимая ее за талию и осматриваясь; следовало проявлять осторожность, поскольку Перси пристально смотрел на них. – Передайте Перси, что к ужину я буду! – крикнул Кеннет солдатам. – А леди пока займется моими ранами.

– Да, к ужину он определенно будет чувствовать себя лучше, – подтвердила Елена, подмигивая брату.

В следующее мгновение Кеннет завел Елену в ближайший амбар.

– Отдохните несколько минут, – сказал он работникам. – Мы недолго…

Парни засмеялись и вышли.

Как только дверь за ними закрылась, Кеннет в ярости повернулся к сестре:

– Что ты тут делаешь?! И почему ты одна?

– Она не одна, – проговорил Маккей, спрыгивая со стропил. Он был одет как простолюдин, и от него разило рыбой. – И потише, Сазерленд, – предупредил он, – если только ты не хочешь, чтобы сюда сбежалась половина английской армии.

Маккей пристально посмотрел на жену и проворчал:

– Подтяни это чертово платье!

Но Елена подчиняться не торопилась. Подбоченившись, она взглянула на мужчин и сказала:

– Успокойтесь же… Вы оба…

И тотчас Кеннет и Маккей разразились проклятиями по поводу ее появления в замке англичан в таком виде.

Елена не возражала им. Через несколько минут она проговорила:

– Если вы наконец закончили, давайте поговорим о том, ради чего мы сюда приехали.

Кеннет в очередной раз рявкнул:

– Елена, какого черта?!

А Маккей с неожиданным спокойствием произнес:

– Она настояла на том, чтобы заняться твоей рукой.

– И ты позволил ей?!

Маккей с усмешкой пожал плечами:

– Хотел бы я видеть, как ты остановил бы ее. Она заявила, что если ты ввязался в эту игру, то теперь помочь тебе – ее обязанность.

Слово «обязанность» Маккей произнес как ругательство – должно быть, считал всю затею сумасшествием.

– То, что ты ранен, – моя ошибка, – добавил Магнус. – И если бы ты потерял руку, Елена обвинила бы в этом меня.

Кеннет пристально посмотрел на сестру:

– Ты слишком уж самостоятельная…

– Но ведь это не вредит мне, – с усмешкой ответила Елена. – А теперь давай я займусь твоей рукой.

Маккей передал ей кожаную сумку, и она помогла Кеннету снять сюрко, затем принялась осторожно развязывать льняную ткань, какой лекари имели обыкновение перевязывать раны. Внезапно Елена издала тихое восклицание – открылась уродливая кровавая масса с обожженной кожей[11]. Но она тут же принялась обрабатывать рану.

Маккей пытался отвлечь Кеннета, расспрашивая его о произошедшем. Кеннет быстро все рассказал и в ответ услышал тихое проклятие – Маккей понял, кого он недавно едва не убил.

– Там было слишком темно, – проговорил он со вздохом.

– Я так и понял, – ответил Кеннет. – Повезло же мне, что твой меч вошел точно между моей кольчугой и рукавицей. – Ой, горит! – вздрогнул Кеннет, когда Елена полила на рану бальзам.

– Вы, мужчины, не задумываясь кидаетесь на меч, но вздрагиваете, когда вам обрабатывают раны, – проговорила Елена. – Все мужчины одинаковы…

Она моргнула, и глаза ее увлажнились. Кеннет внезапно понял, как сестра переживала, и поцеловал ее в лоб.

– Все хорошо, мой ангел, спасибо… – пробормотал он.

Неожиданно он вспомнил, что Елену, когда она приходила к ним в горный лагерь, иначе, как ангелом, никогда и не называли.

А сестра принялась рассказывать Кеннету, как ухаживать за раной. На прощание она взяла с него обещание разыскать ее, если начнется нагноение. Маккей же сказал Кеннету, как найти тут человека, которому можно доверять, – впрочем, у них были и другие способы обмена сообщениями.

Воспользовавшись возможностью, Кеннет рассказал Маккею то, что узнал об англичанах. И в конце рассказа добавил:

– Хотя я ожидал от них больше активности. И больше поставок провизии на север. Ведь им необходимо поддерживать усиленные гарнизоны в своих замках.

– Но у них еще много времени, – заметил Маккей.

– Это так, но… – Нахмурившись, Кеннет умолк.

– Что «но»? Продолжай!

– Думаю, что без Клиффорда не обойдется… – пробормотал Кеннет. – Он близок к Перси, и все его интересы – в приграничных территориях. Сэр Роберт Клиффорд имеет обширные владения на севере Англии, а король Эдуард пожаловал ему еще и земли Джеймса Дугласа в Шотландии. Так что Клиффорд поддержит Генри Перси. Полагаю, довольно скоро он прибудет из замка Карлайл. Что, если его…

– Позвольте нам самим побеспокоиться о Клиффорде, – перебил Маккей. – Ваше дело – оставаться рядом с Перси. Иначе вы провалите миссию и…

Кеннету не надо было напоминать, что значит провалить миссию. Это было очередное испытание – именно так получалось.

Понимая, что работники не будут гулять целую вечность, Кеннет сказал:

– Всем нам придется скоро отсюда уйти. Надеюсь, что вам удастся уйти незаметно.

– Я выйду точно так же, как и вошла… – Елена пожала плечами.

– Страйкер и Хантер ждут снаружи, – сообщил Маккей. – А я прятался в одной из рыбацких лодок. Что касается этого запаха… Я специально прихватил в одной из кухонь целую сумку лосося на обратную дорогу. – Маккей улыбнулся и добавил: – Это снимет слишком много нежелательных вопросов. – Пристально посмотрев на Кеннета, он спросил: – А в остальном у тебя все в порядке? Они ничего не подозревают?

– Мою историю приняли, – ответил Кеннет. – Как Дракон?

– Все такой же несдержанный, но сейчас стал получше, – пробурчал Маккей.

Кеннета очень удивляло то, что этот йоркширец был принят в состав гвардии. Родившийся в Англии, но воспитанный в шотландской семье, Алекс Сетон часто спорил с другими гвардейцами, особенно – со своим напарником Робби Бойдом.

Кеннет хотел сказать также и о присутствии в замке леди Марии, но что-то удержало его. Возможно, ему не хотелось услышать от Маккея совет обходить Марию стороной.

– Ba1s roimh Ge1ill![12] – проговорил Кеннет, чтобы закончить разговор.

Маккей повторил эту клятву Хайлендской гвардии и, поцеловав жену, удалился в свое укрытие.

Кеннет собирался снова надеть сюрко, однако Елена, жестом остановив его, развязала на нем рубашку и вытащила ее из бриджей.

– Так ты выглядишь более естественно, – пояснила она.

Кеннет наклонился, взял охапку сена и бросил сестре на голову, несмотря на ее бурные протесты.

– Ты тоже! – со смехом ответил он.

Елена также рассмеялась и заметила:

– Видимо, у тебя большой опыт… Но неужели английские девушки столь же глупы и влюбчивы, как шотландские?

«Насчет опыта она права», – подумал Кеннет, криво усмехнувшись. И память вновь угодливо подбросила ему воспоминание о том случае, когда его застали на конюшне. Правда, слова Елены про «глупых и влюбчивых» изрядно подпортили воспоминания. Слишком уж эти слова походили на несправедливые обвинения, которые когда-то бросила ему Мария.

Но Кеннет вовсе не стремился окружать себя женщинами, которые только и умели, что льстить ему. Он был уверен, что его ценили за умение вести беседы на самые различные темы, хотя его сестра, да и Мария, похоже, не оценили это его качество. Впрочем, сестра далеко не всегда говорила ему только приятное…

Кеннет также вспомнил о том, какую весть получил перед самым прибытием сестры. Только на сей раз леди Марии не удастся от него сбежать.

Рука об руку они с Еленой вышли из амбара и выглядели при этом совсем как счастливые влюбленные. Кеннет вовсе не удивился, когда внезапно появился человек Перси; и совсем уж не был удивлен, когда тот проследовал за ними до ворот. Кеннет проводил сестру игривым шлепком пониже спины. Та хихикнула и, обернувшись, поцеловала его в щеку, шепотом попросив быть осторожнее. На крепость наваливалась ночная тьма.

Кеннет повернулся и пошел обратно в большой зал. Но, едва сделав несколько шагов, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглядев внутренний дворик, он увидел, как какая-то женщина торопливо пробежала к главной башне. Леди Мария! Кеннет был уверен, что это она. Более того, он понял, что Мария видела его. Вопрос состоял в том, что именно она видела. Хотя… судя по всему, она видела вполне достаточно. Оставалось лишь надеяться, что она не узнала Елену. И вообще, он имел полное право встречаться с кем угодно! Что же касается Марии…

Кеннет нахмурился и пробормотал себе под нос:

– Все равно ей не удастся сбежать от меня.

– Все это не имеет значения! – Мария раз за разом повторяла эти слова, чувствуя, как слезы застилают ей глаза.

Еще одно платье было брошено на кровать, чтобы затем оказаться в дорожном сундуке. А служанка уже вытаскивала из шкафа очередной наряд своей госпожи.

– Все в порядке? – с явным беспокойством спросила леди Элинор.

Мария кивнула, заставляя себя улыбнуться, но слезы щипали глаза, а в горле першило.

– Я просто устала… устала, – проговорила Мария, пытаясь изобразить беспечность, но голос выдавал ее.

И почему ее так заботила та женщина? Мария этого пока не понимала, однако почувствовала, как сдавило грудь, когда она увидела сэра Кеннета, выходившего из конюшен с той рыжеволосой.

Опять конюшни!

Мария слишком хорошо знала, что он делал в этих строениях. Впрочем, это не должно было огорчать ее так сильно, ведь она знала, каков был сэр Кеннет. Возможно, такой человек просто ей не пара. Однако в душе она никак не хотела понимать это и признавать, хотя единственное, что объединяло их, – это страсть той ночи. Да, в ту ночь она почувствовала такое, чего не чувствовала никогда в жизни. А потом он сделал ей предложение, которое она тогда не приняла. И теперь она носит его ребенка, а ее сердце выскакивает из груди, когда она встречает его здесь, в замке. Та единственная ночь – она так много для нее значила и, видимо, ничего не значила для него, Кеннета. Что бы он там ни говорил, он бы не вспомнил о ней, если бы не увидел ее здесь с сэром Джоном.

– Ты уверена, что не пойдешь на ужин? – спросила леди Кэтрин.