Любовь на карантине

— Мне жаль, Эван. Мне действительно жаль. Я просто…Я хотела быть чирлидером с детства, но я никогда не могла попасть туда и…

— И ты подсыпал мне в напиток наркотик в ту ночь на вечеринке? — Я возвращаю ее к текущему вопросу, наплевав на то, чего она хочет. Она испортила мне жизнь.

Она вся в слезах, ее дыхание время от времени прерывается.

— Да. Я подошла к тебе и, убедившись, что ты сильно пьян, купила тебе новый напиток и положила в него две таблетки. Он сказал, что это просто заставит тебя уснуть, и пообещал, что это не причинит тебе вреда.

Мои ноздри раздуваются от гнева, просачивающегося в каждую мою пору с тошнотворно быстрой скоростью.

— Тогда что?

— Я… я уложила тебя на кровать, мы некоторое время целовались, а потом ты отключился.

— Ммм— ммм… и?

— Эван, правда. Я не хотела причинить тебе боль.

— И что потом, Минди? Что ты сделала? — Я рычу в трубку, больше не в силах сдерживать свой контроль. Мои мышцы напряжены, в горле пересохло, и электричество пробегает по моей крови от необходимости бежать, просто бежать и никогда не останавливаться.

— Я подбросила кокаин, который он мне дал, и косяки. Еще немного испортил комнату парой бутылок пива. Бросила лифчик на кровать, а потом сделала несколько снимков своей камерой.

Я закрываю глаза. Прежде чем я успеваю пробить кулаком стену, я чувствую рядом успокаивающее присутствие. Я знаю, что это Сэди во всей своей красе просто стоит передо мной. На ее хорошеньком личике появилось выражение беспокойства. Она протягивает руку и кладет ладонь мне на сердце. Мгновенно я накрываю ее руку своей и держу ее там, нуждаясь в том, чтобы она заземлила меня, чтобы я не слетел с катушек.

— Затем, э— э, я отправила фотографии тренеру в качестве доказательства того, что я сделал то, что он просил. Он дал мне адрес электронной почты для входа в систему, который он создал, и контакты газеты, которым я должна был переслать изображение.

Я делаю глубокий вдох, и все становится на свои места.

— Спасибо, Минди. За то, что наконец— то сказал правду. Я бы не стал перекрывать тебе дыхание из— за этой должности чирлидерши, и я не знаю, что это значит, но лично я не буду выдвигать против тебя обвинения. Я не могу обещать, что юристы команды этого не сделают.

— Но ты сказал, что не расскажешь властям!

— И я не буду. Но я буду очищать свое имя. Прощай, Минди.

Я отпускаю Сэди и отключаю звонок. Сэди берет свой сотовый и останавливает запись.

— Мы почти сделали это. — Она улыбается.

— Да. Есть еще только одна вещь, которую я не могу понять?

Ее брови сходятся в замешательстве. — И что же это?

— Почему? Зачем тренеру Бейтсу пытаться уничтожить своего лучшего защитника? В этом нет никакого смысла.

СЭДИ

После этого все происходит быстро. Полли, пиарщик Эвана, не хочет рисковать. Она публикует запись и документацию для прессы, а также отправляет их владельцу команды и полиции. При обычных обстоятельствах, я думаю, папарацци окружили бы нас со всех сторон. Но лучшее, что они могут сделать в условиях карантина, — это купить фотографию, на которой я расхаживаю, пока Эван сидит на диване, сделанную кем— то из соседнего здания. Качество не такое уж и хорошее, но все же. Мои волосы в беспорядке. Повезло, что я не надела леггинсы, у которых под левой ягодицей огромная дыра. Это было бы по— настоящему особенным.

И что за идиотский поступок — вот так вторгаться в нашу частную жизнь. У меня быстро появляется ощущение, что знаменитостей воспринимают не как реальных людей. Скорее товар для развлечения масс. Объект, созданный для развлечения. Их боль и страх используются, чтобы накормить голодных. После этого мы держим шторы закрытыми и не выходим на балкон.

Тем временем тренер сфотографирован мчащимся к своей машине, опустив голову и пытаясь прикрыть лицо рукой. Никаких фотографий Минди. Я предполагаю, что она ушла в подполье или в настоящее время очень занята, помогая полиции в их расследовании. Соси, девочка. У меня нет ни капли жалости к ней. Она сама навлекла на себя все это.

Эван отвечает на один телефонный звонок за другим. Давать показания разным людям, дает интервью и вместе с Полли готовит, что сказать прессе. Он также сообщает новости своему брату и отцу, что очень мило. Я рад, что за его спиной хорошие люди. Это чертовски сложный процесс, очистка его имени, и это не произойдет в одночасье. Но это происходит, и я не могу быть счастливее. Я постоянно снабжаю своего мужчину напитками и закусками.

Хотя в основном он ест только морковные и сельдерейные палочки и не набрасывается на кусочки Риса с тем удовольствием, которого они заслуживают, поэтому я немного помогаю ему. Вот для чего нужны партнеры.

Когда мой сотовый жужжит и на экране появляется мамино имя, я вздыхаю и беру трубку.

— Сэди, — торопливо говорит она. — Не вешай трубку. Ты в порядке?

— Да, мам. У нас все хорошо. Ты видела новости, да?

Она вздыхает с облегчением. Может быть, я была немного сурова с ней, прервав таким образом всякое общение. Потом я вспоминаю Шона со всеми его дерьмовыми ожиданиями, стоящего у моей входной двери. Нет. Мои родители купили свое заклинание в тайм— ауте на самих себя.

— Что происходит? Ваша фотография повсюду! Некоторые репортеры даже звонили сюда с просьбой прокомментировать ситуацию. Как будто я буду комментировать твою личную жизнь!

— Ты с ними не разговаривала?

— Конечно, нет, милая.

Фух.

— Спасибо, мам. Я ценю это.

— Значит, его подставили его ужасный тренер и какая— то ужасная женщина? Это ужасно. Этот бедняга. Слава богу, у него есть ты, чтобы помочь ему пройти через все это, — говорит она. — Ты скажи Эвану, что мы думаем о нем в это трудное время, и он тоже пользуется нашей поддержкой.

Я думаю, что только что получила удар хлыстом.

— Ах… спасибо. Я так и сделаю.

— Может быть, я пошлю ему свой немецкий кофейный торт. Хотя я не уверена, насколько хорошо это дойдет по почте.

— Да. Я не уверен, что это сработает. Как насчет твоего печенья с арахисовым маслом вместо торта? — Потому что Эван съест одно, чтобы быть вежливым, а я оставлю остальную коробку себе. Потрясающе.

— Хорошая идея. Племянница Марты из соседнего дома отнесет их для меня на почту. Она замечательная, помогает нам с продуктами и всем остальным.

— Я рада, мама. — Мое сердце немного болит оттого, что я не та, кто может помочь моим родителям получить то, что им нужно в такое время.

— Она твоя поклонница, ты знала?

— Действительно? — Я ухмыляюсь. — Я должна буду послать ей несколько книг с автографами. Я действительно благодарна ей за то, что она помогает вам с папой оставаться дома.

— Да. Что ж. Надеюсь, эта глупая бессмыслица с сидением дома скоро закончится, и мы вернемся к нашей обычной жизни. Мы старые, Сэди. Мы не хотим провести наши последние годы, торча дома и тупо уставившись друг на друга от скуки.

— Ты хочешь провести свои последние дни, борясь за дыхание, умирая в одиночестве в больнице? — спрашиваю я своим лучшим фальшиво— сладким голосом. — Подруга Эвана скончалась только прошлой ночью, мам. Это не могло быть более реальным.

Молчание от нее.

— Мне жаль, что он потерял подругу. И я уже сказал тебе, что мы остаемся на месте. Не нужно говорить со мной таким тоном.

— Хорошо, мам. Спасибо вам за то, что вы так благоразумны. — Я в основном искренен. В основном.

Она фыркает.

— Твой отец передает привет. Он говорит, что никогда не верил в то, что они говорили об Эване. Слишком много необработанного таланта, по— видимому.

Дайте мне сил.

— Правильно.

— Это замечательно, что ты нашла мужчину, который может позаботиться о тебе. Эти футболисты зарабатывают довольно много денег на его уровне.

— Мы заботимся друг о друге, мама. И меня не интересуют его деньги.

— Конечно, нет, дорогая, — успокаивающе говорит она. — Но богатый муж, несомненно, облегчил бы тебе жизнь. Больше не будешь беспокоится об арендной плате в промежутках между платежами по твоим книгам и так далее. Конечно, ему нужно будет нанять домработницу или готовить самому. Это никогда не было одной из твоих сильных сторон.

— Я умею готовить, — ворчу я.

Папин смех доносится отчетливо, а в голосе мамы слышится улыбка.

— Нет, ты не умеешь, дорогая. Господь свидетель, я пыталась научить тебя, но ты всегда был счастливее, уткнувшись носом в книгу.

— Я хочу, чтобы вы двое знали, что вчера вечером я приготовила ужин и он почти не пригорела. Просто немного по краям. Но Эвану было все равно. Он все равно его съел. Вот так.

— Рады за тебя, милая. Я полагаю, вы двое еще не говорили о будущем?

— Прямо сейчас мы просто концентрируемся на том, чтобы очистить его имя и пройти карантин. Было приятно поговорить с тобой, но мне нужно идти, мам.

— Хорошо. Мы любим тебя. Береги себя.

— Я тоже люблю вас обоих. Пока. — Я кладу свой сотовый и очень незаметно ударяюсь головой о стол.

— Это были твои родители, я так понимаю? — спрашивает Эван с усмешкой.

— Они всегда верили в тебя и очень рады, что ты богат.

Он смеется.

— Превосходно. Приятно знать, что теперь они на нашей стороне.

— Ты уверена, что хочешь принять то безумие, которым является моя жизнь?

Я делаю ему самую жалкую гримасу.

— Ага.

— Ты даже не колебался.

— Нет. — Он указывает подбородком на ноутбук передо мной. — Выполняешь какую— то работу? Это, должно быть, чертовски отвлекает тебя.

— Все это прекрасно и хорошо. Мы заслужили эту победу. Ты это заслужил. — Я улыбаюсь. — И да, я работаю над рекламным роликом. Сокращение истории, в которую ты влюблен, до пары коротких ярких абзацев — отстой. Однако это должно быть сделано. С положительной стороны, все это освещение в прессе привело к росту продаж моей книги.

— Это фантастика. Приятно видеть светлую сторону.

— Да.

Он встает с дивана и начинает делать серию растяжек. Учитывая все происходящее, он сегодня не провел свою обычную тренировку в полном объеме. А для такого фаната спортзала, как он, это должно быть очень важно. Не только из— за того, что он застрял в помещении, но и из— за того, что не может тратить свое обычное количество энергии на спорт и т. д. Он сейчас так много переживает, но мой взгляд все еще прикован к его заднице, когда он касается пальцев ног, а затем опускается в серию приседаний. Хорошая подруга добровольно пожертвовала бы собой на алтарь его похоти. Или моей похоть. Чьей угодно. Вы можете сказать, что секс не является достойной тренировкой, если все сделано правильно. И, боже, Эван знает, как сделать это правильно.

— Ты пялишься на меня, — говорит он.

— Конечно, я пялюсь.

— Сделай снимок, это продлится дольше.

— Ты не возражал бы, если бы это было видео, потому что здесь происходит много разминания мышц, которые пригодятся позже? Когда ты как будто играешь в гостях, а я останусь одна дома.

Он хихикает.

— Тебе это не понадобится. Мы уже доказали свое мастерство в сексе по телефону и FaceTime. Кроме того, ты всегда можешь путешествовать со мной. Подумай об этом.