Пепел и пыль

— Три попадания из восьми, — констатирует Бен. Поднимает на меня глаза. — Две в живот, одной пулей обожгла ей щёку.

— Мне было не до прицеливания, я старалась не сдохнуть! — раздражённо бурчу я. — И пуль было семь: Снежана подстрелила одну сирену ещё в баре.

— А я тебя и не критикую. В этот раз, по крайней мере. — Бен выпрямляется, подходит ко мне и протягивает руку. — Давай, вставай. Нужно помочь нейтрализованным, разобраться с трупами и заняться этими тремя.

Бен говорит о Снежане, её брате и пожилом мужчине — единственных, кого не нейтрализовали в баре. Оставляю мысли при себе, но мне кажется несправедливым стирать память Диме и Снежане. Они оба не просто свидетели — они помогли нам. Пусть Бен такое не признает никогда, но в том, что мы всё-таки выбрались из бара живыми, есть и заслуга этой семьи.

Оставить им воспоминания о дне, в который эта семья могла бы потерять друг друга, будет лучшей им благодарностью. Ведь разве не шрамы делают нас теми, кто мы есть?

Но всё, что я сейчас могу — это кивнуть, соглашаясь, и позволить Бену помочь мне подняться с земли. Всё равно никто не будет слушать ту, которая попала во врага лишь два с половиной раза из семи.