Пепел и пыль

Глава 11

Первой тишину нарушает Нина:

— Скажите мне, что не я одна это вижу.

Я разворачиваюсь. Теперь смотрю на Ваню, а Даню непроизвольно пытаюсь скрыть за своей спиной. Знаю, что это бесполезно, потому что он на голову меня выше, но сейчас мозг почти не соображает. Всё, о чём могу думать — это как повернуть время вспять и выставить Даню за дверь раньше, чем появится Ваня — его близнец.

Тот самый, о котором он ни сном, ни духом.

— Это мой брат, — произношу я сипло. Затем откашливаюсь и добавляю: — Приёмный. Ва… То есть, Даня. Его зовут Даня. Даниил.

За спиной какое-то шевеление. Я оглядываюсь через плечо. Озадаченность на лице Дани сменяется испугом. Испуг — удивлением.

— Даня, — зову я. Брат опускает на меня глаза. — Это Ваня.

— Один из этих? — Даня беззвучно шевелит губами, подбирая слово. — Как их там, чёрт подери… стражей?

— Лия тебе рассказала?

Даня кивает. Снова смотрит на Ваню. Я могу только догадываться, что сейчас творится у него в голове.

— В общих чертах, — подаёт голос Лия.

С ней я вообще не хочу разговаривать; так подставить меня — это надо было постараться!

— Почему мы с ним одинаковые?

Это спрашивает Ваня. Он окончательно спускается на этаж, делает ещё пару шагов нам на встречу и замирает. Суёт ладони в карманы джинсов. Прямо за его спиной, как молчаливый ангел-хранитель, стоит Лена.

Не знаю, какого ответа Ваня ждёт. Голова взрывается тысячами фейерверков. Мне не хватило времени на то, чтобы продумать этот разговор. Я понимала, что, рано или поздно, мне придётся поставить этих двоих перед фактом: получите, распишитесь, вы — близнецы! Но я и представить не могла, насколько нервным на самом деле будет это напряжение, и насколько многое будет зависеть от слов, которые я скажу.

Даня выходит из-за моей спины, теперь мы с ним стоим плечом к плечу. Чувствую исходящий от него холод и не могу удержаться, чтобы не коснуться его ладони. Пальцы ледяные. Я стискиваю их в своей руке и, возможно, впервые в жизни не получаю в ответ совершенно никакой реакции.

— Кто это? — спрашивает Даня, указывая на Ваню свободной рукой.

— Я же сказала…

— Нет, Слав, — Даня обращается ко мне, но не сводит взгляд с Вани. — Кто это?

— Я не знаю, — честно отвечаю я.

Я могу поделиться с ним моими предположениями, которые вынашивала последние пару ночей, но ведь от этого они не превратятся в правду!

— Когда у тебя день рождения? — спрашивает Ваня.

— Двенадцатого марта, — отвечает Даня.

Ваня кивает. Это жест подтверждения, дескать, так я и думал.

— Значит, ты приёмный, — продолжает Ваня.

Не знаю, к чему он клонит, но это всё же лучше, чем просто стоять и пялиться друг на друга в полнейшей тишине.

— Полагаю, ты тоже.

— Свою настоящую фамилию знаешь?

Даня дёргает плечом. Чувствую на себе его взгляд и качаю головой. Мама никогда не говорила о прошлом Дани: ни о родителях, ни о причине, по которой они его бросили, ни о фамилии, ни тем более о том, почему она решила принять его в нашу семью. В один момент Даня просто стал её мальчиком. А мне пришлось смириться, привыкнуть и, незаметно для самой себя, полюбить его, как родного брата.

— Филонов, — говорит Ваня. — Я узнал об этом, когда стал стражем.

Обдумываю его слова. В писании Авеля появляются фамилия и имя стража, данные ему от рождения — именно так сохраняется кровная ветвь, позволяющая определить, чьим родственником является новичок. Не важно, кто именно из родителей был стражем, и не важно, согласились ли родители на эту свою привилегию, когда пришло их время — так или иначе, каждый ребёнок, рождённый в семье стражей, бывших, настоящих или несостоявшихся, получает в наследство этот ген.

Каждый.

Я впиваюсь взглядом в Даню, сильнее сжимаю его ладонь.

К-а-ж-д-ы-й.

— Как мы можем быть братьями? — спрашивает Даня.

Он, похоже, совсем не замечает моего смятения.

— Можно мне? — доносится слева. Я поворачиваю голову. Оказывается, Бен тоже поднялся вместе со мной и Полиной, и сейчас стоит, прислонившись бедром к хлипким перилам. — Я не хранитель, но кое-что помню ещё со школьного курса анатомии. — Он делает паузу, чтобы почесать подбородок. — Полагаю, двенадцатого марта восемнадцать лет назад вы оба вылезли из одной женщины.

Худшая шутка из всех, которую он в этот момент мог придумать. Я ничего не говорю, но взглядом и качанием головы пытаюсь показать ему, каких масштабов он придурок.

— Что? — уточняет Бен, невинно хлопая ресницами. — По крайней мере, я не отрицаю очевидного, что, почему-то, пытаются сделать остальные!

— Мы ничего не отрицаем, — говорю я.

— Но и вслух не произносите.

— Бен прав, — произносит Нина. — Дико такое говорить, конечно, но факт налицо. В прямом смысле. Парни-то близнецы.

Последнее слово забирается в мою голову и там звучит эхом ещё как минимум раз десять.

Близнецы.

— Стойте, — вдруг произносит Лена, привлекая к себе внимание. Её брови сильно нахмурены, и в этом напряжении нет ничего хорошего. — Как вышло, что оба родителя Славы усыновили по одному из вас?

Этот вопрос едва ли адресован к Ване или Дане. Скорее, ко мне. Но я не могу ничего на это ответить.

— В каком смысле? — уточняет Даня.

Я смотрю на него. Его расширенные от удивления глаза заставляют меня поёжиться. Зато лицо Вани остаётся тем же. Ну, разумеется. Ведь он сложил этот пазл ещё в ту секунду, как я сказала, что Даня — мой приёмный брат.

— Мужчина, усыновивший Ваню, мой папа, — произношу я. И на мгновенье цепенею, когда понимаю, как только что назвала Дмитрия.

Папа. Так просто и так по-домашнему.

Жду, что сделает Даня. Сейчас он может развернуться и уйти, может потребовать отвести его домой, чтобы поговорить с мамой. После того, что он узнал, я не буду требовать от него спокойствия в любом из случаев.

— И давно ты в курсе? — спрашивает Даня у меня. Вырывает свою ладонь из моей хватки и делает крохотный шаг назад, который кажется мне километровым расстоянием. — Давно знаешь обо всём этом?

— С того дня, как вы с мамой считаете, что я уехала на научную выставку, — отвечаю тихо.

Даня фыркает. Он слышит, насколько жалобно звучит мой голос. Он различает оставшиеся между строк слова, которые я так и не произношу вслух.

«Мне очень жаль».

«Я должна была рассказать тебе раньше».

Слышу голоса этажом выше и грузные шаги. Немного расслабляюсь, когда вижу Татьяну и Женю. Мужчина и женщина переговариваются на высоких тонах, о чём-то спорят. Первым, кто обращается к нам, оказывается Женя.

— Отлично, что вы все здесь! — говорит он, похоже, едва ли замечая происходящее. — У нас ситуация. Вик прислал смс, говорит, в «Дочерях войны» что-то намечается.

— Скорее всего, ложная тревога, — подключается Татьяна. — Вы же знаете Вика. И всё же, нужно проверить. Бен, Лиза, Нина, собирайтесь.

Защитники гуськом исчезают на лестнице, ведущей в тренировочный зал. Ваня, бросив последний взгляд на меня и Даню, разворачивается и поднимается наверх. За ним, чуть погодя, следует Лена. Остаются только Рэм с Полиной, но и они вскоре уходят по своим делам.

— Так, а это ещё кто? — спрашивает Татьяна, указывая на Лию.

Я не успеваю ничего объяснить, как она останавливает свой взгляд на Дане. Затем оборачивается на лестницу, где буквально полминуты назад мимо неё прошёл Ваня. Потом снова смотрит на Даню. Женя реагирует на её озадаченность почти сразу же. Я вижу, как поднимаются его брови и как открывается рот, чтобы что-то сказать.

Приходится его опередить:

— Это моя подруга, она просто зашла в гости и уже уходит.

Разворачиваюсь на пятках и выталкиваю Лию с Даней из штаба. Это занимает чуть больше времени, чем мне бы хотелось: первая подчиняется сразу, а вот второй из вредности оказывает слабые попытки сопротивления.

— Простудишься! — восклицает Лия уже на улице, когда замечает, что я в одной рубашке и юбке.

— Она длинная, — говорю я, развязывая узел.

Ногам становится теплее. А вот рубашка совсем не спасает от холодного вечернего ветра.

— Слава, прости! — продолжает нарочито заботливым тоном причитать Лия. — Я не знала, что… Я думала, будет хорошей идеей привести Даню…

— Ты не виновата, — говорю я. — Мне самой стоило всё рассказать ему ещё пару дней назад.

— Да уж, — Даня надувает щёки. — О такой новости, как брат-близнец, хотелось бы знать заранее.

Я тянусь к брату и обнимаю его, пытаясь этим жестом показать, как мне жаль. Не хочу, чтобы он на меня обижался. Неприязнь, оттенок которой замечаю в его потемневших карих глазах, причиняет мне физический дискомфорт.

— Ты вся дрожишь, — сухо замечает Даня. Он отталкивает меня, хватая за плечи. Кивает на здание штаба за моей спиной. — Возвращайся.

— Нет. Я хочу проводить тебя домой.

— Тогда возьми это.

Лия снимает с себя мягкую кожаную куртку. Наверное, безумно дорогую.

— А ты?

— Я же иду за твоими друзьями, а в Огненных землях температура никогда не падает ниже двадцати градусов по Цельсию.

Я закусываю губу. Некоторое время назад по телефону Лия сказала, что «всё сделает», но я и подумать не могла, что под этим она подразумевает одиночное путешествие в другой мир.

Когда я не принимаю куртку, её из рук Лии забирает Даня. Он накидывает её мне на плечи.

— Ты не обязана, — говорю я.

— Обязана, и ещё как. К тому же, не волнуйся. Теперь не ты одна под защитой штаба.

Она расстёгивает пуговку на манжете, закатывает рукав блузки и демонстрирует мне внутреннюю сторону своего запястья. Белый рисунок в форме круга с двойным крестом внутри. Не могу удержаться — касаюсь его пальцем. Он немного выпуклый на ощупь, напоминает старый шрам.

Я видела такой же символ на запястье Аниты. Лия стала добровольцем.

— Когда ты успела? — спрашиваю я.

— Ну, может, я проводила Лису домой немного раньше, чем сказала тебе. И, может, потом сразу отправилась к Совету. Она немного щипет, кстати, если тебе интересно. И это не единственный минус. Мои родители теперь в ещё большем бешенстве и, вероятно, откажутся от меня в ближайшее время. Но мне плевать — я выбираю тебя. Потому что они всегда были слишком заняты своими проблемами и проблемами ковена, пока ты была рядом, чтобы помочь мне решить мои.

Внезапно перед моими глазами та самая четырнадцатилетняя девчонка, которая вошла в класс первого сентября несколько лет назад и сразу привлекла внимание всех сидящих, включая и моё. Но если другие видели в ней лишь невероятную красотку и удивительную умницу, то я… я разглядела в ней настоящего друга.

— Эти ребята очень хорошие, — говорю я. — Но если с тобой что-то случится, я…

— Расслабься, Романова, — немного нервно произносит Лия. Она пытается выглядеть беззаботно, но её глаза говорят об обратном. — Я же ведьма! И у моих родителей есть парочка знакомых из местного ковена. Не пропаду!

Она дарит мне свою лучшую улыбку, прежде чем разворачивается на пятках и убегает в известном мне направлении — к порталу. Впервые за всё время на Лие кроссовки и джинсы вместо юбки и каблуков.

— Ты уверена, что хочешь проводить меня домой? — спрашивает Даня.

— В смысле?