Пепел и пыль

Глава 10

Утром я просыпаюсь раньше Вани, и всё же заставляю себя подняться с кровати только когда слышу, что он начинает ворочаться. Всё остальное время до этого лежу с закрытыми глазами и думаю. В основном — о Дане. После того, как Лия не только узнала тайну, которую мне пока приходится скрывать от семьи, но и побывала здесь, в штабе, я чувствую, что предаю своего брата. Конечно, я уже пыталась всё ему объяснить, а он мне не поверил, но вдруг это — моя вина? Вдруг я недостаточно старалась?

Да и Лия — это другое. Она ведь ведьма. Она сама — часть моей тайны.

Вылезаю из постели, наскоро принимаю душ и переодеваюсь в красное и жёлтое. Надолго останавливаюсь напротив распахнутой гардеробной и критически осматриваю своё отражение в зеркале, висящем на двери. Красная юбка оказывается слишком длинной и волочется по полу. У рубашки оттянуты локти. Я закатываю рукава, расстёгиваю две верхние пуговицы и заправляю низ рубашки за пояс. Так лучше, но с юбкой всё равно нужно что-то делать…

— Лена обычно подвязывает подол сбоку в небольшой бантик, — доносится из-за спины.

Я ловлю на себе взгляд Вани через отражение в зеркале. Он сидит в кровати, обхватив руками колени. Уже в очках, хотя, я уверена, спал он без них.

— Хм.

Делаю так, как он советует. Бантик получается у меня не с первой попытки, и в итоге он и вовсе не очень похож на бантик, скорее, на здоровенный узел, но, по крайней мере, так подол уже не мешает.

— Спасибо, — говорю, выпрямляясь. Ваня демонстрирует мне оттопыренный в кулаке большой палец. — И привет.

— Доброе утро. Ты сегодня что-то рановато.

— Не спалось.

Поправляю воротник рубашки, а сама не свожу взгляд с Вани. Он садится на край кровати и несколько долгих мгновений смотрит точно перед собой, очень медленно моргая. Затем тянется за одеждой, висящей на спинке стула. Ваня приготовил её ещё с вечера, убрав грязную в корзину для белья.

— Хотел вчера спросить, но не дождался, пока ты придёшь, и уснул… Твоя подруга забрала Лису?

— Да. Лия вчера приходила. — Я вижу, как Ваня недовольно кусает губы. — Она была в штабе ровно восемь с половиной минут, — добавляю я. — У меня было всё под контролем.

— Хорошо.

— Лия сказала, что лично проводит Лису в её мир.

— Отлично!

Ваня выдыхает и заметно веселеет. У него явно есть какой-то пунктик насчёт соблюдения правил.

— Кстати, у меня тут возник вопрос после встречи с подругой, — говорю я, разворачиваясь на пятках. — Почему вы не называете миры именами стран или городов, где открывается призма? Лиса знает, что наша конечная станция — Старый мост, а всё, что есть у нас — это жалкие позывные, вроде содержательного прилагательного к слову «земля»: Проклятые земли, Волшебные земли, Огненные земли. Только Ликаонию называете нормально.

— Дело в переводе, — отвечает Ваня, окончательно покидая кровать. Он спит в пижаме: длинные штаны и футболка. И как ему не жарко ещё и под тёплым одеялом? — Сейчас, конечно, всё упростилось: наш язык считается межмировым, так как первый портал открылся именно здесь, и первым, кто начал с ним работать, был человек. На это ушли столетия, но теперь в мирах, которые нам открывает призма, большинство разговаривают по-русски.

— Говоришь так, словно это повод для гордости.

Ваня пожимает плечами и направляется в ванную. Дверь оставляет приоткрытой, чтобы его было слышно, но не было видно.

— Что касается твоего вопроса, — шуршит одежда. — У фениксов, например, очень сложный язык. Помнишь, Лиса говорила про тот ритуал сожжения, где одно их слово равно целому нашему предложению?

— Ага.

— У их страны тоже есть похожее по сложности название. Представь, сколько времени будет занимать только её произношение.

Звук застегивающейся молнии. Кряхтение. Шум воды.

Я снова отворачиваюсь к зеркалу.

Через пару минут Ваня выходит из ванной комнаты, и мы вместе идём завтракать. В столовой никого нет, и только сейчас я вспоминаю, что ещё не сработал будильник. Это ж насколько рано я сегодня поднялась?

— Который сейчас час? — спрашиваю, когда мы садимся за стол.

На подносе передо мной большая порция пшённой каши, кусок тоста и сок. На вид — вишнёвый. Я делаю глоток.

— Когда мы выходили, было без пятнадцати восемь, — отвечает Ваня.

Он хватает ложку и начинает уплетать кашу. Раньше я не замечала, что он левша.

— И ты сам всегда встаёшь так рано?

— Бывает.

Ваня ест быстро, и всё время поглядывает на выход. В один момент он вдруг замирает. Его щёки вспыхивают, а рот приоткрывается, как от удивления или восторга. Я оборачиваюсь. У входа стоит Лена. Это первый раз, когда я вижу её после того случая, и выглядит девушка вполне здоровой. Она улыбается нам.

Скрипит стул — это встаёт Ваня. Но я не смотрю на него, продолжая таращиться на Лену. Она идёт к нам, скрывая улыбку за поджатыми губами.

— Марта наконец разрешила мне посещать общие комнаты, — говорит она, подходя ближе. — Высыпания прошли полностью, а вирус и вовсе оказался незаразным… Привет.

Я молчу, потому что не хочу угодить в неловкую ситуацию, когда окажется, что Лена поздоровалась не с нами обоими, а конкретно с Ваней.

— Я же говорил! А она заставляла меня и девочек надевать этот дурацкий респиратор и резиновые перчатки длиною до самых подмышек.

— Вы выглядели ужасно!

— Рассказывай!

Лена приглушённо смеётся. Ваня первый обнимает её, крепко прижимая к себе: одна рука на затылке, вторая — на талии. Лена обвивает своими руками Ванины плечи.

— Я рад, что с тобой всё в порядке, — говорит Ваня.

— Я тоже, — отвечает Лена.

— Ну и я, — решаю всё-таки вмешаться.

Ребята вздрагивают. Они что, успели уже обо мне позабыть?

— Слава, — протягивает Лена. Прикидывает, наверное, правильное ли имя всплыло у неё в памяти. — Привет.

— Привет, — я поднимаюсь со стула. С Леной мы познакомиться так и не успели толком, поэтому я в качестве приветствия я обхожусь рукопожатием. — Здорово, что тебе уже лучше.

— Спасибо, — отвечает Лена. Она пожимает мою руку, умудряясь при этом всё ещё оставаться в объятьях Вани. — Ты сегодня с миротворцами, как я погляжу.

Она имеет в виду мою одежду. Я киваю. На этом существенная часть нашего разговора заканчивается, и он превращается в диалог между Ваней и Леной. Я не мешаю; завтракать и подслушивать меня всецело устраивает.

Когда мы заканчиваем, как раз звенит будильник. Мне нужно найти кого-нибудь из миротворцев, и я решаю проверить, не вернулся ли Марк. Разделяюсь с Ваней и Леной, которые поднимаются выше, оставляя меня на третьем этаже. Дверь в комнату «Альфы» плотно закрыта; после того, как прозвенел будильник, оттуда ещё явно никто не выходил. И, вероятно, не входил. И всё же я решаю попробовать.

Громко стучусь и жду, но мне никто не открывает. Тогда я дёргаю за ручку и заглядываю внутрь. Звук музыки смешивается здесь со звуком включённой воды, доносящейся из открытой ванной комнаты. Виола спит себе преспокойно, похоже, совсем ни на что не обращая внимания. Ни Марка, ни Бена я не вижу.

— Эй? — шёпотом окликаю я.

В ответ ничего. Тогда я проскальзываю внутрь, осторожно прикрывая за собой дверь. В ту же секунду выключается вода, и остаётся только музыка. Песня мне знакома: что-то из очень далёкого прошлого… Когда вспоминаю, едва сдерживаюсь, чтобы не произнести название группы вслух. В этот же момент из ванной, пританцовывая, выходит Бен в одном только полотенце, повязанном на бёдрах. Он придерживает его правой рукой, а левой ерошит мокрые от душа волосы. Мой взгляд падает на его правый бок. Точнее, на татуировку. Чёрно-серый орёл, расправивший крылья. В его когтях меч, а над головой — звёздное небо.

— Матерь Божья! — вскрикивает Бен, замечая меня. — Ты что здесь делаешь?

Вместе с этим он сильнее стискивает в пальцах полотенце.

— Крутая татушка, — говорю я, игнорируя его вопрос.

Бен отворачивается к стулу и пытается одной рукой отыскать в куче одежды что-то определённое.

— Только давай обойдёмся без вопросов типа: «Больно ли было?», «Дорого ли стоило?» или «А мать твоя знает, что ты сделал с её ребёнком?», — комментирует он мои слова.

— Даже не собиралась.

Бен оборачивается. Бегло оглядывает меня с ног до головы.

— Миленький наряд, — произносит он саркастично.

— Ты вообще стоишь сейчас в одном полотенце, — парирую я.

— И заметь, выгляжу куда лучше тебя.

Я вопросительно выгибаю одну бровь, Бен в ответ мне кривит губы в улыбке уголками вниз. Он продолжает притоптывать ногой в такт играющей песне, и когда замечает, что я, в свою очередь, замечаю это, немного приподнимает подбородок и смотрит мне в лицо, будто свысока.

— Марк ещё не вернулся? — я разрываю наш бессмысленный зрительный контакт и перевожу взгляд на кровать Марка.

— Неа.

— Ладно, — кусаю губы.

Нужно уходить, разговаривать нам всё равно больше не о чём. Но сейчас и именно в самый ненужный момент и самым ненужным человеком во мне вдруг просыпается девчонка. Я скольжу взглядом по голой спине Бена, по рукам и по той часть пресса, которая мне видна. Парень в отличной форме. Я бы сказала, в прекрасной. Мне уже удосужилось увидеть полуголого Марка, и он хрупкий, как птичка. Бен же, по большей степени, медведь. Или шкаф.

— Эй! — Бен щёлкает пальцами возле своего лица. — Женщина! Мои глаза здесь!

— Да-да, — рассеяно бормочу я и пулей вылетаю из комнаты, пока чего ещё не ляпнула.

Если нет Марка и Саши, то из знакомых мне миротворцев остаётся только Полина. Поэтому я иду в комнату «Беты», по пути пытаясь привести мысли в порядок. И мне везёт — в этот раз я нахожу нужного человека на его месте.

— Смотрите, кто уже не спит! — мягко восклицает Полина.

Это не сарказм, Полина действительно удивлена и действительно рада меня видеть.

— Утро доброе? — с сомнением спрашиваю я.

Так же обычно по утрам со мной здоровается Даня. Он знает, что мне всегда нужно время, чтобы решить, доброе ли оно или, как бывает в 99,9 % случаях, совсем нет.

— Доброе, — подтверждает Полина.

Она уже одета и явно готова идти на завтрак.

— Я поела, — предупреждаю я.

— Молодец. Тогда давай встретимся минут через пятнадцать во внутреннем дворике, хорошо?

Она выскакивает в коридор, попутно цепляя меня за локоть в дружеском жесте. Я выглядываю в образовавшийся проём и вижу, что у лестницы Полину уже встречает Максим. Вместо приветствия они целуются. Я пытаюсь представить Бена на месте Максима, но у меня получается полнейшая ерунда. В какой-то момент мозг играет злую шутку, и я представляю Бена на месте Полины. Это смешнее и ещё бредовее. А всё потому, что я понимаю — Бен мог бы встречаться разве что с самим Беном, потому что никого сильнее себя он всё равно никогда любить не будет.

Не знаю, чем можно занять себя на пятнадцать минут, поэтому решаю позвонить Лие, чтобы убедиться, что за ночь ни ведьма, ни феникс не убили друг друга. Абонент оказывается недоступен, что странно, потому что Лия всегда следит за тем, чтобы батарея была заряжена, и даже носит с собой запасную. Я в смятении. Набираю номер ещё раз, и ещё, и ещё.

Недоступен.

Стоит волноваться?