Пепел и пыль

Сегодня пятница, учебный день, но сейчас нет ещё и девяти, что значит — подруга должна быть дома. Максимум — в дороге.

Тогда я, совершенно не думая, набираю новый контакт — номер Дани. И в этот раз не успеваю очнуться и сбросить вызов, когда на другом конце провода раздаётся голос.

— Смотрите-ка, кто-то соизволил позвонить своему единственному брату!

— Привет.

— Тебе не стыдно? Два дня прошло, между прочим! Могла бы и разбудить утром, когда уезжала.

— Дань…

— Ну правда! Мама сказала, чтобы я сам не звонил, вдруг помешаю твоей научной выставке. Кстати, о ней. Почему ты не сказала мне, что готовишь проект?

— Можешь успокоиться хоть на секунду? — прошу я.

Даня судорожно выдыхает.

— Я спокоен. Немного обижен и чувствую себя брошенным, но спокоен.

— Прости. Я тебя люблю.

— А вот теперь начинаю волноваться. Последний раз, когда ты говорила, что любишь меня, ты залила мой ноутбук соком.

— Слушай. Нет никакой выставки, Дань. Помнишь, я говорила тебе о тех ребятах, которые появились в нашей комнате ночью, и…

— Не начинай, — предостерегающе произносит Даня. — Не делай этого. Лучше скажи правду. Ты связалась с наркоторговцами? Они заставляют тебя делать ужасные вещи?

У меня снова не выходит. Даня непробиваемый.

— Я серьёзно.

— Я тоже.

— Спроси Лию, если не веришь мне, — выдаю я. — Она знает больше, чем я. Больше чем кто-либо, на самом деле.

Даня молчит целую вечность. Я слышу посторонние звуки на другом конце провода; брат собирается в школу и попутно с разговором делает обычные утренние дела, вроде одевания, складывания рюкзака или завтрака.

— Значит, нет никакой научной выставки? — спрашивает он осторожно.

Я чувствую, как огромный груз падает с моих плеч. Качаю головой, забывая, что Даня меня не видит. Произношу вслух:

— Нет.

— Тогда где ты?

— Я скоро буду дома, обещаю, и всё тебе объясню. Даже доказательства принесу. Только маме не говори.

— Тогда зачем ты позвонила?

Теперь моя очередь замолчать. И правда, неужели лишь потому, что не смогла дозвониться до Лии и запаниковала?

— Потому что я соскучилась.

Я знаю, что такой ответ Даню устроит всецело, и поэтому ничуть не удивляюсь, когда он говорит:

— Ладно. И хотя я всё ещё не уверен, что верю тебе, пожалуйста, будь осторожна.

— Постараюсь.

— Я тоже тебя люблю, — произносит он, прежде чем я сбрасываю звонок.

Разговор проигрывается у меня в голове ещё некоторое время, пока я иду на первый этаж, там — на улицу, во внутренний дворик. Не думаю, что уже прошло пятнадцать минут, поэтому просто меряю периметр шагами, грея лицо под тёплыми лучами солнца. Бабье лето в самом разгаре, и мне совсем не холодно в одной только рубашке.

Огибаю склад с одеждой и вижу оранжерею. Она состоит из четырёх отдельных полукруглых длинных секторов, соединённых короткими стеклянными проходами. Дверь тоже стеклянная, поэтому я заглядываю внутрь, когда подхожу ближе. Как человек, который никогда не был силён в ботанике, я едва ли различаю хоть одно знакомое растение.

Возможно, конечно, и не во мне дело. Есть вариант, что все эти растения просто не из нашего мира.

Обхожу оранжерею вокруг, но другой двери не нахожу. Только деревянный умывальник и пару махровых полотенец между третьей и четвёртой секцией.

Приходится вернуться обратно. Там я вижу приближающуюся Полину.

— Это не я опоздала, это ты пришла рано, — сразу декларирует она.

Дверь открывает, приложив ладонь к похожей панели, как та, что позволяет управлять замками на этаже преступников.

Всё в этом месте работает так, чтобы не дать никому постороннему и шанса сунуть свой нос не в своё дело.

Полина пропускает меня вперёд. Я делаю шаг, спотыкаюсь о деревянный порог и целый метр безуспешно пытаюсь вернуть себе равновесие, размахивая руками.

— Только не трогай колючку! — кричит Полина.

Понятия не имею, о чём она говорит, но, чтобы перестраховаться, ни за что руками не цепляюсь. Только когда мне удаётся плотно ощутить почву под ногами, Полина подходит ближе, старательно скрывая смех за кулаком, прижатым к губам.

— Колючка? — уточняю я, касаясь пальцами лба.

Моё лицо горит.

Полина кивает на высокое растение в отдельном горшке, стоящее в двух шагах от меня. Оно кремового цвета, исключение составляют только маленькие зелёные бугорки, которыми растение покрыто полностью.

— Оно очень ядовитое, — говорит Полина. Отходит к дальней стене, где стоит деревянный шкаф, снимает один из фартуков с крючка под полкой с инструментами и повязывает его на талии. — Если хотя бы капля попадёт внутрь — не успеешь даже завещание написать.

Полина достаёт из кармана фартука плотные хлопковые перчатки.

— Смотри.

Она подходит к колючке и медленно подносит к ней ладонь. Когда между ней и растением остаётся не больше пары сантиметров, Полина вдруг резко отдёргивает её обратно.

И я понимаю, почему. Растение выпустило длинные, толщиной с мизинец, колючки.

— Зачем вы его держите, если оно так ядовито?

— Сок, который находится в стебле, можно использовать как обезболивающее наружного действия. Подай-ка мне плоскогубцы.

Я беру инструмент с полки и отдаю его Полине. Она ловко вытаскивает с помощью него одну колючку. Из образовавшегося отверстия сочится прозрачная жидкость.

— Твоя рука ещё болит? Не хочешь попробовать?

— Рука в порядке, спасибо, — я демонстрирую Полине отсутствие бинтов и способность сжимать пальцы в кулак без болевых ощущений. — Мне уже помогли.

Когда Лия явилась в штаб вчера вечером, чтобы забрать Лису, первое, что она сделала — это отчитала меня как маленькую девочку. Второе — вылечила руку, показав, как работает её магия. Оказывается, тот самый «дневник», который Лия всё время таскает с собой — это тетрадь с особым пергаментом. Лия что-то быстро чиркнула на одной из страниц, оторвала исписанный кусочек, вложила мне в руку, подожгла его с помощью зажигалки и, пробормотав что-то себе под нос, согнула мои пальцы. Я даже не успела вскрикнуть, когда почувствовала боль — последний отголосок ушиба. После, раскрыв ладонь, вместо пергамента увидела лишь пепел. А стряхнув его на пол, обнаружила, что рука в порядке — даже ссадины исчезли.

Полина просит меня достать из шкафа пластиковый пакет для утилизации биологических отходов и прячет в него колючку. Пакет сворачивает в рулон и отдаёт мне в руки, чтобы я кинула его в плетёную корзину.

Пока Полина заканчивает с колючкой, я оглядываюсь и нахожу интересный экземпляр: одинокий и высокий цветок с пушистым ярко-синим бутоном и здоровыми, как у лопуха, листьями.

— А это что? — спрашиваю я.

Полина следит за моей рукой.

— Песочник. Не ядовитое, но редкое. Кстати, презентовано Доуриной Дмитрию на день рождения.

— Кстати?

— Ну, Нина рассказала мне, что ты вчера устроила с её дочерью, — Полина добро улыбается и трясёт меня за плечо. — Молодец, что действовала по справедливости.

— Спасибо.

Мне правда этого не хватало — чтобы кто-то понял мои мотивы. Ведь наверняка и со стороны Вани, и со стороны Дмитрия помощь мне была вынужденной: одного я фактически прижала к стенке, а второму, откажись он, закатила бы истерику.

Никто из них не поинтересовался, зачем я это делаю.

— Значит, ты устроила Лису у подруги? — продолжает Полина.

Интересно, хоть что-нибудь из того, что я Нине и Бену вчера рассказала, осталось в тайне?

— Да, — отвечаю я. — Лия сказала, что сможет потом отправить её домой, если Лисе тут не понравится.

Полина понимающе качает головой. Мы проходим между посаженными в два параллельных ряда растениями, напоминающими мне лаванду.

— Что за цветок?

— Лаванда, — Полина оборачивается на меня через плечо. — Думала, ты догадаешься.

— Я и догадалась, просто это было бы слишком очевидно на фоне всего… остального. И зачем вам столько лаванды?

— Это ты у хранителей спроси.

Во втором секторе в основном плодовые растения, и здесь мы не задерживаемся. Полина сразу ведёт меня в третий сектор.

— Задача миротворцев, помимо всего прочего, состоит в том, чтобы внимательно следить за состоянием каждого растения, — говорит Полина, наклоняясь и проводя ладонью по бело-зелёным листьям куста, который достаёт ей до колена. — Большинство из них используются в качестве ингредиентов для различных магических смесей, но есть и те, которые полезны в медицине. Или даже такие, которые можно использовать в еду. Главное — ничего не перепутать. А то был у нас один случай…

Полина морщит лоб.

— Кто-то умер? — спрашиваю я.

— Боже, нет! — восклицает Полина. Она хватает меня за кисть и тянет куда-то вперёд. — Где-то полгода назад у нас была миротворческая экспедиция в Проклятые земли, в результате которой одна нереида… — (каким-то чудом я вспоминаю, что это разновидность водных нимф), — … презентовала нам концентрированный сок морских ягод. Его можно использовать для дезинфекции. Внешне этот сок очень напоминает напиток из черноплодной рябины, который делает Феликс. — Полина запинается на полуслове и трясёт головой. — То есть, делал… В общем, мы разбирали вещи в общей гостиной, когда пришла Нина…

Я уже представляю, чем всё кончилось. Чувствительный пищевод, значит.

— Она отравилась?

— Можно и так сказать.

Мы останавливаемся, когда обходим последний куст с фиолетово-жёлтыми листьями. Передо мной ровным строем вдоль стены растут цветы. Если бы я не видела их своими глазами, подумала бы, что это какой-то бред сумасшедшего. В их бутонах собраны все существующие оттенки синего: начиная от какого-нибудь пафосно названного аквамарина до глубокого чернильного цвета. Бутоны широкие и напоминают увеличенные вдвое кувшинки, только в середине не жёлтые лепестки, а белые.

— Синичка, — говорит Полина.

— И в чём его польза?

— Он просто красивый.

Я подхожу ближе и приседаю на корточки. Уже так, не принюхиваясь, слышу лёгкий весенний аромат, вмиг переносящий куда-то далеко, в горы, где дует прохладный ветер, от которого кожа рук покрывается мурашками, и внезапно сильнее обычного хочется жить.

— Действительно красивый, — говорю я.

Полина приседает рядом. Теперь вместе с ароматом цветка я слышу и запах арбуза. Наверное, парфюм или гель для душа.

— Мы сегодня целый день будем разглядывать цветы? — спрашиваю я.

— Не только, — отвечает Полина. — Потом пойдём к Марте в медкорпус.

— А путешествие в другой мир мне пока не светит?

— Успеешь ещё.

Полина встаёт и хлопает себя по бокам. Я смотрю на неё снизу вверх, и так она кажется мне ещё выше. Думаю, что они с Лисой если не одного роста, то очень рядом.

— Ну что, готова немного поработать?

Я качаю головой, что можно расценить и как да, и как нет. Это последний день моего вводного курса, и именно он расставит всё по своим местам. Уже завтра утром я должна проснуться с чётким осознанием того, кем собираюсь стать и чем буду заниматься.

Ещё буквально пару недель назад мама пилила меня на тему того, что я до сих пор не определилась с будущей профессией, а сейчас ни её, ни Дани рядом нет, и уже никто не подтолкнёт меня в нужном направлении.