Неформальные отношения

Глава 43

САНЧЕС

Мне снились ее губы. Они были горячими, потом холодными, касались моей горящей кожи. Каждый раз, когда видел ее лицо, я пытался дотянуться до него, но ничего не чувствовал, даже ее рта, когда она касалась моего. Это была пытка. И затем сон заканчивался, и меня снова поглощала темнота.

Либо это был самый худший кошмар…

Либо я умер…

Думаю, я бы выбрал смерть, чем постоянные мечтания о женщине, к которой не мог прикоснуться, которую не мог поцеловать, чей вкус не мог ощутить.

— Грант? — позвал меня ее голос.

Я открыл рот.

Раскрыл губы.

— Грант! — голос стал громче. Боже, мне хотелось протянуть руку и прикоснуться к ее голосу. — Открой глаза.

Я пытался.

Почувствовал, как движется мое запястье, а затем мои пальцы.

— Он двигается! — крикнул Миллер.

Почему, черт возьми, Миллер был в моем сне? Держись подальше от моего сна, мужик! У меня особый момент с моей девушкой! Мог бы поклясться, что она собиралась снять свою рубашку.

Я ухмыльнулся.

— Почему этот ублюдок улыбается? — громко произнес Миллер. — Клянусь, если он притворяется, я надаю ему по шарам.

Я попытался рассмеяться.

Раздался приглушенный мяукающий звук, который, уж точно издал не я, не так ли?

— Грант. — Я ощутил ее запах, ее, моей девочки, Соблазнительных Изгибов, а затем она коснулась моих рук, моего лица. — Пожалуйста, малыш, открой глаза.

Да ладно, мужик, это легко! Просто открой глаза! Я так сконцентрировался, что почувствовал головную боль, и вдруг они распахнулись.

Миллер отскочил назад.

— Серьезно? Ты не мог это сделать немного медленнее, чтобы, блядь, не пугать меня так?

— Я ничего не делаю медленно, — прохрипел я. — Только быстро.

Миллер ужасно выглядел, был в грязной форме. Серьезно, на нем было больше грязи, чем на поле. Уверен.

— Дерьмово выглядишь.

Его брови взлетели.

— О, это ты еще себя не видел.

Я поморщился.

— Что случилось?

Эм залилась слезами и не переставала плакать, по крайней мере, минут десять.

Мое сердце разбилось на миллион осколков, когда я потянулся к ней и притянул как можно ближе к себе, учитывая все мониторы и провода, подключенные ко мне.

— Ты посчитал что это охрененно весело — сыграть в американский футбол без шлема, — сказал Миллер. — И кое-кто буквально, чуть не оторвал тебе голову.

— Тяжелое растяжение связок, — объявил вошедший мужчина в синей медицинской униформе. — Что странно, так как я был готов объявить тебя мертвым, как только ты оказался здесь.

— Бля! Могу я попросить врача, у которого манеры получше в обращении с больными? — прорычал я.

— Это правда, — фыркнула Эм. — Даже я не знала что с тобой, пока медсестра не выбежала из палаты, чтобы сказать врачу, что ты двигался, но…

— Послушай… — вмешался доктор. — Либо тебе очень повезло, либо Большой Мужик наверху не хочет, чтобы твоя надменная задница занимала место на небесах, по крайней мере, пока.

— Ой, он сказал, что я попаду на небеса, — усмехнулся я. — Видишь? Так-то лучше, Док.

Эм ударила меня в плечо.

— Конечно же, попадешь! Ты… ты… — Она покачала головой, и по ее лицу покатилось еще больше слез.

— Детка, я же пошутил. Извини. — Я обхватил ее щеки ладонями и поцеловал в лоб.

Миллер удивленно уставился на нас.

— Ты в порядке, мужик? — спросил я.

— Да, — нахмурился он, потом почесал голову. — Неважно. Я просто… — ухмыльнулся он, глядя на пол, затем на потолок, слезы наполняли его глаза. — Кажется, у меня был один из тех особенных моментов.

— С самим собой? — спросил я.

— Вроде как, — чертовски рассеянно сказал он. — Постарайся не умереть в следующий раз, когда тебя ударят, ладно, мужик? А теперь дам вам немного времени наедине.

Раздражающий доктор продолжал писать какую-то хрень в моей карте. Я уставился на него; он уставился в ответ.

Вздохнув, я ждал.

— Тебе нельзя слишком много двигаться. Еще нужно будет повторно сдать анализы, но, похоже, ты полностью восстановишься. Скорее всего, ты не попадешь в плей-офф в этом году, но если через три недели будешь хорошо выглядеть… — Он пожал плечами. — И если твоя команда победит… — еще одна усмешка, — то сможешь играть в чемпионате.

— Спасибо, Док. — Я был просто счастлив, что не умер, хотя, похоже, он на это надеялся. Вот же ублюдок.

— Обращайся, — сказал он. — Я дам вам две минуты наедине.

Эм хлюпнула носом, а потом прижалась лицом к моей груди.

— Они отправили самолет за мной.

— Вот блин. — Мои глаза наполнили слезы. Я попытался их сдержать, но они все равно покатились. — Мне так жаль, детка. Мне очень жаль. — Я так сильно держал Эм, что у меня побледнели костяшки пальцев. — Ужасно жаль.

— Я думала, ты умер, — прошептала Эмерсон. — Я не могу… — Она обхватила мое лицо ладонями. — Ты так облажался! — Она слегка шлепнула меня рукой и поцеловала. — Ты заставил меня так сильно тебя полюбить, и теперь… теперь я не могу, Грант. Я не могу жить без тебя. Не могу. Я бы сошла с ума.

— Я не хочу, чтобы ты это делала, с тобой все будет в порядке, — сказал я успокаивающе. — Ты сильная.

— Ты делаешь меня сильнее. — Эм хлюпнула носом. — Храбрее. — Она поцеловала меня в щеку. — Ты улучшаешь во мне все, делаешь такой, какой я бы хотела стать. Ты делаешь меня совершенной, ты — дерзкий нахал, и мне бы хотелось все бросить и уйти, потому что мне было больно, очень больно, но я не такая девушка.

— Не какая девушка? — спросил я, когда огромный комок появился в моем горле, из-за чего стало невозможно дышать.

— Я не из тех девушек, которые все бросают, — тихо сказала она. — Я — девушка, которая остается.

Да, эти слезы как будто пришли из ада. Они просто продолжали наполнять мои глаза, словно так и надо, поганые сволочи.

— Так что, несмотря на боль, я остаюсь. Несмотря на боязнь, я остаюсь, потому что ты делаешь меня храбрее. И я так сильно тебя люблю, что не могу дышать без тебя.

Комок в горле был слишком большим, чтобы я не мог сказать что-то другое, кроме того, о чем кричало мое сердце:

— Выходи за меня.

Эм моргнула, а затем покачала головой.

— Что?

— Выходи за меня. Выходи за меня замуж. — Я неистово поцеловал ее в губы. — Не прямо сейчас, я ведь должен охрененно выглядеть, а Грант Санчес совсем не охрененно выглядит в больничном халате.

Эмерсон ударила меня в живот.

— Ты говоришь о себе в третьем лице, делая мне предложение. Ну, ты и ублюдок!

— Я хотел, чтобы ты рассмеялась, — честно признался я. — Выходи за меня замуж, Соблазнительные Изгибы. Я всегда хотел жениться на своем лучшем друге.

— Ты навязал мне эту дружбу, и ты это знаешь.

— Тебе это было нужно, и ты это знаешь.

Она кивнула, и по ее щекам пробежали слезы.

— Ненавижу, когда ты прав. Знаешь, с тобой невозможно жить.

— Детка, это потому, что у меня есть ответы на все.

Эм закатила глаза.

— Это — «да»?

— При одном условии. — Она прижала палец к моим губам. — Я хочу, чтобы мое кольцо стоило больше, чем эта дурацкая кровать…

Я всосал в рот ее палец и обвел языком.

— Сделано.

— И рояль.

Я вздохнул.

— Детка, я не печатаю деньги.

Эмерсон наклонила набок голову. Она знала о моих доходах. Да я и не скрывал эту инфу от моей девушки…

— Ну, хорошо-хорошо, у меня действительно много денег, — пожал плечами я. — И надеюсь, что, не благодаря им, ты позволишь мне отнести тебя на кухонный стол и съесть твою…

Кто-то кашлянул.

Бедная Кинси стояла с красными ушами и щеками.

— Извините. — она помахала рукой. — Я боялась услышать конец этого предложения.

— Думаю, мы все боялись, — сказал Миллер, встав рядом с ней, и скрестил руки на груди. — Санчес, почему тебе обязательно нужно быть таким пошлым засранцем?

— Это в моей крови, — честно ответил я. — И моей девушке это нравится.

Миллер закатил глаза.

— Кинс хотела убедиться в том, что ты дышишь, но думаю, что скажу за всех нас: я собираюсь вывести ее отсюда, прежде чем вы начнете срывать друг с друга одежду. — Он отсалютовал нам и обнял рукой Кинси и, выходя, закрыл за собой дверь.

— Что скажешь? Маленькое воспоминание о больнице? — Я мог бы даже начать умолять.

— Доктор сказал…

— Доктор решил, что я мертв. Мы теперь будем доверять этому доктору? — Я поднес руку к ее правой груди и сжал ее.

Эм вздрогнула.

— Просто… окей, хорошо, но просто… тебе нельзя двигаться.

— Блин, думаю, я на небесах. Ты собираешься доставлять мне удовольствие, пока я не отключусь? Я обеими руками за это, просто позволь мне сначала попить.

Она указала на пакет с кровью IV группы и пожала плечами.

— Валяй. Итак, на чем конкретно мне сейчас сосредоточиться?

Я положил руки за голову и вздохнул.

— Везде.

— Эксплуататор.

— Напомни мне, чтобы я купил веревку, немного клейкой ленты и…

Эмерсон заткнула меня своим ртом, чуть не скинув с кровати. Я перестал смеяться, хотя и не мог много двигаться…

Да, я был на небесах.

Эпилог

МИЛЛЕР

Вечеринка после чемпионата

Лас-Вегас, Ария Пентхаус

3:00 утра.

Я проснулся из-за сильной боли во лбу, которая ощущалась так, словно кто-то взял отбойный молоток, засунул в мой нос и стучал там часами. Вздрогнув, я попытался подвинуться и так отвратительно себя почувствовал, что застыл на месте.

Я никогда не ходил на вечеринки в течение сезона.

А это означало только одно. Наша команда выиграла чемпионат, и мы с ребятами и нашими друзьями решили, что нам нужно оторваться по-полной.

У нас была вечеринка в Вегасе!

Мы рванули туда вечером после победы и с тех пор пили не останавливаясь.

Нас предупреждала Эмерсон.

Нас предупреждала Кинси.

«Эй, парни», сказали они своими раздражающими голосами. «Помните, что вы давно не употребляли алкоголь, а значит не можете пить столько вздумается и не почувствовать наутро похмелье».

Да, это ни к чему хорошему не привело.

Мы выпили еще больше, чтобы доказать, что они ошибались.

Хотя, Санчес остановился, потому что хотел проявить себя в сексуальном плане. Но когда он произнес слово «сексуальный», я мог бы поклясться, что он добавил в несколько лишних букв «С» и чуть не врезался в стену.

Комната, наконец-то, перестала вращаться. Я потянулся за бутылкой воды на своей тумбочке, и мне удалось медленно встать, чтобы сходить, найти несколько таблеток «Адвила». В нашем пентхаусе было три спальни, но бедной Кинси достался диван, так как за нее платил Джекс, который занял одну из комнат.

Я тихонько вышел в гостиную, чтобы ее не разбудить, порылся вокруг в поисках ибупрофена, принял пять таблеток, потом споткнулся о мусорную корзину.

Поморщился; теперь у меня болела и голова, и нога.

Но с дивана не последовало никакого звука или движения.

Что за фигня?

Ее даже не было на диване.

Ох, блин, Джексу это точно не понравится. Мне нужно хотя бы написать ей, чтобы вернула свою задницу в комнату, иначе ее снова где-нибудь закроют.

Я вернулся к своей тумбочке, схватил телефон и вдруг увидел движение в своей кровати.

Какого.

Хрена.

Из-под одеяла высунулась женская рука, а затем женщина повернулась набок.