Ваш скандальный нрав

Глава 3

Живых страстей приют красноречивый –

Уединенье нравится и мне.

Точней – уединенье не монаха,

А нежащегося в гареме шаха. Лорд Байрон, «Дон Жуан», песнь первая

Спустя две ночи

В такие ночи, как эта, Франческа особенно ценила собственную свободу. Сначала она побывала в театре, потом в кафе «Флориан». После этого Джульетта рассталась с ней, направившись на любовное свидание, а Франческа поехала домой, намереваясь скоротать вечер за чтением.

Ей не придется поддерживать пустой разговор, не придется сдерживать зевки. Не надо будет казаться умной, забавной, соблазнительной и даже сговорчивой.

Этой ночью ей придется развлекать только саму себя.

Франческа сидела в гондоле, подперев голову рукой и любуясь проплывавшими мимо знакомыми очертаниями палаццо. Какое же удовольствие временами просто помолчать, не думать ни о чем, получать удовольствие от красоты странного и древнего города, его великолепных зданий, построенных много веков назад, от тишины и спокойствия его каналов.

Ни один из городов, в которых она побывала после отъезда из Англии, не успокаивал ее так, как Венеция. Франческа прекрасно понимала, почему лорд Байрон, побывав в этом городе, считал, что обрел здесь вторую родину.

Она подумала о том, что в нынешний отрезок жизни не скучала, ни о чем не жалела. У нее отличное финансовое положение. Она абсолютно свободна – о такой свободе Франческа прежде и не мечтала. У нее есть подруга, которой она может полностью доверять.

Ей ничего не нужно – кроме разве любовника, который мог бы дарить ей несколько часов удовольствия, а потом уходить и оставлять ее в покое. Или, быть может, собаки, что было бы куда лучше, с улыбкой подумала Франческа. Если отбросить чисто физические удовольствия, собака может заменить друга, дарить ей беззаветную любовь и преданность.

Правда, собаки не могут покупать бриллианты. Или рубины, изумруды, сапфиры, жемчуг, оливин, аметисты – одним словом, драгоценные камни.

Так что придется ей все-таки иметь любовников. При мысли об этом Франческа тихо рассмеялась.

Когда гондола подплывала к ее дому, Франческа подняла голову на Ка-Мунетти. Арнальдо говорил ей, что новый жилец нанимает слуг. Несколько суденышек с провизией, должно быть, покачивались на воде возле палаццо. Арнальдо удалось узнать от одного из слуг кое-что еще. Гондольер Дзеджо сказал ему, что его хозяин любит одиночество. Он обучался у монахов и с тех пор предпочитает бывать в тишине, чтобы сосредоточиваться на своей работе, какой бы она ни была. Иногда он любит сходить в театр, в церковь или в палаццо, чтобы полюбоваться произведениями искусства. А вот венецианские салоны – или то, что от них осталось, – он посещать не любит. Ему также не нравится бывать на светских вечерах и встречаться с друзьями на обедах в отелях.

В общем, про него можно сказать, что он нелюдим, хотя отшельником его нельзя назвать. По словам ее источника, он примерно того же возраста, что и лорд Байрон, правда, гораздо привлекательнее его. Судя по темному силуэту, который она время от времени замечала в окнах Ка-Мунетти, ее новый сосед – человек высокий.

Больше она ничего вообразить не могла. Но, думая о нем, Франческа перестала обращать внимание на окружающее.

Ночь была темной, и ее гондольеры не успели вовремя заметить опасность. А потом было уже слишком поздно.

Все произошло в мгновение ока.

Какой-то шум, гондолу качнуло…

Выглянув из каюты, Франческа увидела, как какой-то мужчина прыгнул на борт лодки и столкнул Уливу в воду. Она и глазом моргнуть не успела. Франческа хотела закричать, но ей удалось лишь тихо пискнуть. Горло у нее перехватило, а сердце забилось так быстро, что она не могла дышать, позвать на помощь.

Гондолу раскачивало все сильнее. Потом послышался звук удара, всплеск. Франческа поднялась, но нападавший тут же толкнул ее в каюту и упал на нее.

Она пыталась вырваться, ударить его, но он был слишком крупным человеком. И очень грубым. Запах давно не мытого тела заполнил ее ноздри.

Цепкие пальцы обхватили ее горло. Она вцепилась в них руками, выворачивалась и пыталась высвободиться, но все ее попытки были безуспешными, как будто она пыталась сдвинуть с места слона. Франческа попыталась ударить нападавшего коленом в пах, как ее учили. Увы, он оказался слишком тяжел, и она даже не смогла приподнять ногу. Он бормотал грязные непристойности, а его пальцы все сильнее сжимали ее шею. * * *

Джеймс пришел домой полчаса назад. Сбросив с себя плащ, он остался в панталонах и рубашке, а сверху накинул халат. С бокалом вина он стоял у темного окна, разговаривая с Дзеджо, когда это случилось.

Дзеджо наблюдал – с утра, как он сказал, – за маленькой лодкой, стоявшей у соседнего дома.

– Не нравится мне это, – сказал он Джеймсу. – Но мне не хочется устраивать шум и привлекать к нам внимание. А вы что скажете, синьор?

– Что-то тут не так, – подтвердил Джеймс.

Не успел он договорить фразы, как на глаза ему попалась ее гондола. Она была уже в каких-то нескольких ярдах от водных ворот палаццо Нерони, когда маленькая лодка выплыла из тени.

Джеймс успел разглядеть двух гребцов.

Лодка стремительно приближалась к гондоле.

А затем гондолу так же стремительно атаковали, застав врасплох гондольеров.

Человек, сидевший на веслах маленькой лодки, быстро схватился за борт гондолы. Он широко расставил ноги, чтобы удержать лодку от качки, а его попутчик быстро запрыгнул на борт гондолы и направился к стоявшему на носу гондольеру. Быстро столкнув Уливу в воду, он тут же прошел на корму мимо каюты и сбросил в воду второго гондольера.

А потом направился к Франческе.

Все это заняло у него не больше минуты.

Но еще меньше времени понадобилось Джеймсу на то, чтобы сбросить с себя халат и домашние тапочки. Распахнув дверь, он выскочил на балкон и прыгнул в воду.

Слегка ослабив хватку, нападавший что-то проворчал и стал прижиматься животом к Франческе. Несмотря на несколько слоев одежды – ее сорочку, платье, нижние юбки и его грязные лохмотья, – она ощутила его эрекцию… И поняла, как ничтожны ее шансы остановить его и не дать совершить задуманное.

Франческа была слишком напугана, чтобы почувствовать тошноту, слишком занята попытками набрать в грудь воздуха, чтобы не потерять сознание. Он так и лежал на ней – огромный вонючий бык. Его горячее зловонное дыхание обжигало ее лицо.

Франческа слышала какие-то звуки, но не могла понять, что они означают. Одной рукой она старалась разжать его толстые пальцы, вцепившиеся ей в шею, а другой лихорадочно пыталась нащупать хоть что-то, что могло бы послужить ей оружием, – что угодно.

Джеймс был уже совсем близко к лодке. Подплыв к ней, он ухватился руками за борт и подтянулся, навалившись на нее всем телом. Маленькая лодчонка тут же перевернулась, гребец с криком и руганью упал в воду.

Забравшись в гондолу, Джеймс бросился к каюте. Напавший на Франческу негодяй удивленно повернул голову. Захватив согнутой рукой его шею, Джеймс с силой сжал локоть. Мерзавец был настоящим великаном, он отчаянно пытался сопротивляться, однако надолго его не хватило. Еще несколько рывков – и он безвольно повис в руках Джеймса.

Тот выволок его из каюты и вышвырнул отяжелевшее тело в канал. Через мгновение темные воды сошлись над ним.

Джеймс вернулся к Франческе. Она лежала на полу, ее юбки были задраны вверх, чулки спустились. Она тяжело дышала, держась рукой за горло.

Джеймс протянул руку, чтобы помочь ей подняться, однако она отпрянула от него. Скатившись на бок, Франческа схватила бутылку и бросила ее в Джеймса. Но он успел пригнуться, и бутылка, не задев его, улетела в воду.

Его охватило огромное чувство облегчения – такое же холодное, как ручьи пота, стекавшие у него по спине. Черная, всепоглощающая ярость постепенно угасала.

Джеймс сел, уперев руки в бедра, и рассмеялся. Это было просто необходимо. На удивление абсурдная история, а он в вымокшей насквозь одежде – наиболее абсурдная ее часть.

– Ma amo solo te, dolcezza mia, – произнес он по-итальянски.

«Но я люблю только тебя, моя милая».

– Vai al diavolo! – все еще задыхаясь, выкрикнула Франческа.

«Иди к дьяволу!» – вот что она сказала по-итальянски с очаровательным английским акцентом.

– А вот это, – заговорил Джеймс по-английски, – грубо, к тому же вы даже не проявляете ко мне благодарности – и это после того, как я из-за вас испортил свои лучшие брюки. Или, может быть, у вас есть причина быть неблагодарной? – Он отбросил влажную кудрявую прядь со лба. – Или я неправильно оценил ситуацию и прервал любовное свидание на лодке? Может, вам все было по нраву?

Франческа с трудом уселась на сиденье и расправила юбки, прикрывая свои длинные стройные ноги. В тусклом свете фонаря ее лицо казалось призрачно-бледным, а глаза – огромными, как дыры на этом бледном лице.

– Грубо? – отсутствующим тоном переспросила она. – Грубо?! – Франческа замотала головой, словно только что пробудилась от глубокого сна. – Вы англичанин?

Он настоящий. Все происходит наяву.

Франческа закоченела, ее охватила дрожь, во рту появился горький привкус. Ее сильно затошнило.

Глядя на видение перед собой, она старалась глубоко дышать, пытаясь понять, что происходит.

Не может он быть настоящим!

Так выглядят греческие и римские статуи, а не живые люди. Мифические боги и полубоги – вот кто так выглядит, а не простой смертный.

Но он дышит! Тяжело дышит. Франческа видела, как под мокрой рубашкой поднималась и опускалась его грудь. Промокший лен был лишь вуалью, липшей к его коже и ничего не скрывающей. Она могла без труда разглядеть каждый мускул на его широких плечах, руках и груди. Влажные штаны обтягивали его узкие бедра и стройные мускулистые ноги, подчеркивая тонкую талию.

Ах, какие у него длинные ноги! Интересно, видела ли она хоть когда-нибудь живого человека такого высокого роста? Или он просто кажется ей очень высоким, потому что она смотрит на него снизу вверх?

Его лицо с точеными мужественными чертами на первый взгляд показалось Франческе красивым, а его выражение было столь непроницаемым, что больше подошло бы лицу мраморного изваяния. Однако его чопорная бесстрастность как-то не вязалась с копной кудрявых черных волос, спадающих на лоб мокрыми прядями.

Франческа похолодела, потом ее обдало жаром, спустя мгновение ее вновь зазнобило, а затем опять стало жарко. И все это время ее голова шла кругом, она лихорадочно пыталась понять, что же произошло, почему мир вдруг закружился вихрем перед ее глазами, что здесь делает этот богоподобный человек, который с такой легкостью переходит с одного языка на другой?

Она взглянула на руку, которую он ей протянул. Теперь рука была опущена вниз – длинная сильная рука, которая несколько мгновений назад превратила огромного здоровяка в неподвижную тряпичную куклу. Он выбросил этого громилу в канал с такой легкостью, с какой мог бы выбросить крысу…

Франческа с трудом подняла глаза на его лицо – такое безжалостное и жестокое всего несколько мгновений назад. Он похож на водяного из ночного кошмара, который она отчаянно пытается забыть. Так пусть он вернется в свою среду обитания, пусть снова окажется там, где должен быть.