Ваш скандальный нрав

Глава 12

Они краснеют – это им идет,

И мы им верим, хоть они и лживы.

Притом же отвечать им не расчет:

Они обычно так красноречивы,

Вздыхая, так кривят прелестный рот

И опускают глазки так красиво,

Потом слезу роняют, а потом –

Мы вместе с ними ужинать идем. Лорд Байрон, «Дон Жуан», песнь первая

Джеймс так нежно ласкал ее – град мелких поцелуев осыпал ее нос, щеки, лоб, уши, шею, плечи. И Франческа отвечала ему тем же, словно девочка, которая влюбилась первый раз в жизни. А когда Джеймс остановился и чуть откинулся назад, чтобы посмотреть на нее, Франческа знала, что в ее глазах сияют звезды и погасить их она не может.

Она так долго пребывала в оцепенении, так давно не испытывала нежных чувств, только не понимала этого. До сих пор. Ей стало казаться, что долгий и чувственный ритуал купания отмыл ее от грехов, от той оболочки или коросты, которой она была покрыта и которая мешала ей испытывать всю полноту блаженства.

А теперь она получила эту возможность.

Франческу переполняла радость. И это не было простым наслаждением, которое дает физическая близость с мужчиной, – нет, ей казалось, что ее сердце пляшет от восторга.

Джеймс потянулся за сухим полотенцем.

– Ты заставляешь меня все время придумывать что-то, – промолвил он. Завернув Франческу в мягкую ткань, он помог ей вылезти из ванны. – Мне не следовало оставлять тебя в воде так долго. Если ты заболеешь, Тереза меня убьет.

– Но мне очень понравилось, – заметила она. – Это было забавно.

– Забавно… – повторил он. Нахмурившись, Джеймс взял еще одно полотенце и осторожно, как умела делать только Тереза, обернул им ее голову, завернул его спереди жгутом и закинул назад, так что получилось некое подобие тюрбана.

– Тебе и раньше приходилось это делать? – поинтересовалась Франческа.

– Никогда, – ответил он. – Ты первая.

Ей захотелось, чтобы это было правдой, чтобы он был ее первым мужчиной, чтобы испытывал те же чувства, что и она.

Но она знала, что это не так.

– Сядь у огня, – предложил Джеймс.

Франческа послушно села на кушетку и стала наблюдать за тем, как он яростно трет полотенцем свои волосы.

Когда он опустил руки, блестящие черные кудри рассыпались по его плечам. Франческа изогнулась, чтобы снова прикоснуться к ним. Ей вообще хотелось трогать его, и она медленным, задумчивым взором обвела его высокую фигуру с головы до пят. А потом отвернулась, легла на кушетку и стала смотреть на огонь.

Она и не заметила, как заснула.

И не слышала, как Джеймс ушел.

Обернув бедра полотенцем, Кордер вышел из комнаты, чтобы попросить кого-то из слуг Франчески принести им еды и отправить кого-нибудь к себе домой за сухой одеждой.

Собственного слугу он нашел подозрительно быстро.

Седжуик сидел на лестнице рядом с личной ванной комнатой Франчески и ждал его.

Он уже успел отправить Арнальдо на другую сторону канала за одеждой для своего господина, так что сам Седжуик одежду и принес. А еще у него с собой было послание для Джеймса.

– Это из Сан-Ладзаро, – сказал Седжуик. – Вас хотят видеть там. Вы должны приехать, «не теряя времени», как мне было велено передать вам, сэр.

– Месье оставил вам записку, мадам, – сказала Тереза, протягивая Франческе листок бумаги.

«Моя любовь!

Чертовы монахи! У меня была назначена встреча с ними в Сан-Ладзаро этим утром. Почему-то я совсем забыл о ней. Думаю, причина в одной сумасбродной девчонке. Прости меня. Поужинай со мной сегодня вечером в моем холостяцком логове, и я все объясню тебе.

Целую, К.».

Франческа понимала, что ведет себя непростительно глупо. Совсем недавно ее охватили разочарование и меланхолия, но одна наскоро нацарапанная записка в мгновение ока разогнала их. Она пыталась, но так и не смогла прогнать от себя чувство облегчения и счастья. Франческа тихо рассмеялась.

А когда пришла Тереза и сказала, что мадам необходимо поесть и как следует выспаться, Франческа с улыбкой согласилась.

Этой ночью ей нужно быть сильной.

Пролетев через гостиную Марты Фейзи, керамическая Мадонна разбилась вдребезги о дверной косяк.

Двое молодых людей ждали своих денег и следили за рукой Марты Фейзи, опасаясь, что она запустит в стену чем-нибудь еще. Впрочем, она была слишком сильно озадачена, чтобы быть в ярости, и ее гнев, как это часто бывало, быстро прошел. Марта вернулась к своему стулу, стоявшему около небольшого столика.

– Это не те письма, – заявила она.

Переглянувшись между собой, молодые люди посмотрели на Марту Фейзи.

– Я ведь показал их вам, – сказал тот, что был пониже ростом. – И вы сказали: «Это они. А теперь пошли отсюда». Это вы заставили нас спешить. Вы не дали нам времени даже на то, чтобы набрать побольше драгоценностей.

– Я же сказала вам, что письма ненастоящие! – солгала она. – Вы хотите, чтобы английская шлюха хохотала над вашей тупостью? И вы считаете, что она хранит свои роскошные украшения в доме, в обычном ящике? Там, где кто угодно может взять их?!

Даже Марта, которой рассказали о драгоценностях, сначала не поверила своим глазам. Но английская потаскуха была богатой женщиной и держала много слуг. Эти высокомерные особы даже представить себе не могут, что кто-то вздумает ограбить их. И они всегда бывают так шокированы, так разгневаны, когда это происходит.

Марта предпочла сдержать себя. Когда кто-то ворует у богатых, даже самые ленивые власти начинают шевелиться и быстро разыскивают преступников, а уж австрийцев ленивыми назвать язык не повернется. Взять хотя бы Пьеро! Они же его за считанные часы поймали! Конечно, он полный идиот. Однако понятно, что знаменитую английскую шлюху венецианский губернатор обычной путаной не считает. И если бы Марта с этой парочкой ушли из ее дома с теми украшениями, которые попались ей под руку, их поймали бы очень быстро… а если бы их поймали, то драгоценные письма попали бы в чужие руки.

Но Марта все равно рискнула и стащила изумруды. Но всего лишь один гарнитур, а там было столько всяких ценностей… однако изумруды, как она и предполагала, оказались великолепными. Такие королеве впору носить.

Разве такие сложные вещи можно объяснить этой парочке глупцов? Они, кстати, и не знали, что она взяла драгоценности. Но сейчас Марта даже не беспокоилась, что кто-то разыскивает ее за кражу изумрудов.

Куда больше ее интересовали письма.

– Эти написаны его рукой, – проговорила она, обращаясь скорее к себе, чем к ним. – Но даты там неподходящие – от нынешнего и прошлого года. А им нужны старые письма. И где имена, которые их интересуют? Вы их видели? Я – нет. Вот только почему он до сих пор пишет ей – женщине, которую ненавидит?

С таким же успехом она могла бы попросить этих двоих доказать ей теорему Пифагора. Они едва вышли из мальчишеского возраста, потому что человек, у которого за полдня вырастает густая темная щетина, едва ли убедительно сыграет монахиню. Парни пожали плечами, показывая языком жестов, что у них нет ответа на ее вопросы.

Марта свернула письма, перевязала их шнурком и положила на стол.

– Он мне это объяснит, – сказала она. – И объяснение будет убедительным, иначе он очень пожалеет. – Марта посмотрела на юношей. – Нет, это не те письма, которые нам нужны. Я больше не играю в игры с этой замечательной леди, этой английской шлюхой. С меня довольно!

– Значит, дело кончено? – спросил один из ее подручных.

– Кончено? Неужто сицилианское солнце иссушило вам мозги? Как оно может быть кончено, если я не получила нужных писем?

– Но вы же сами сказали: «С меня довольно!»

– Довольно ходить вокруг да около! – воскликнула Марта. – Довольно искать то тут, то там, то здесь! В следующий раз мы сделаем все как надо. Так, как должны были провернуть дело Бруно и Пьеро, эта парочка кретинов… В следующий раз мы заставим ее все рассказать нам.

Взяв в руки нож, Марта Фейзи поднесла его к свету. И зловеще улыбнулась.

Монастырь Сан-Ладзаро дельи Армени расположился среди зарослей кипарисов и чудесных садов на небольшом островке в стороне от Лидо. Здесь несколько лет назад Байрон пытался выучить армянский. Это ему так и не удалось – возможно, из-за того, что его постоянно отвлекали женщины.

Мысли Джеймса теперь занимала только одна женщина. Правда, она оказывала на его разум куда более разрушительное воздействие, чем все красотки из байроновского гарема.

Выбросить мысли о ней из головы было невозможно, потому что она служила темой идущего в этот момент разговора.

Разговаривая с лордом Квентином, Джеймс ходил по комнате туда-сюда, чтобы скрыть раздражение и нетерпение. Этот человек уже целую вечность назад спас его от жизни, связанной с «несанкционированными» преступлениями, и устроил ему жизнь, связанную с преступлениями «санкционированными».

Его светлость был на десять лет старше Джеймса. Он вел жизнь, полную тайн и конспирации, уже много лет. Честно говоря, на вид он больше походил на торговца – среднего роста, невыразительной внешности. К тому же он никогда не привлекал к себе внимания – в точности как Седжуик. Таким людям, как Седжуик и Квентин, никогда не нужно гримироваться и маскироваться, ведь люди не обращают на них внимания.

– Если только миссис Боннард услышит, что я тут был и говорил с вами, я тут же уеду домой, – сказал Джеймс.

– Я понимаю, что вы рискуете, – кивнул Квентин. – Но мне было необходимо поговорить с вами с глазу на глаз. Я слышал о нападении, произошедшем прошлой ночью.

– Да я и сам был удивлен, – промолвил Джеймс. – Никто не говорил мне, что она в опасности.

– Мы и заподозрить не могли, что Элфик будет действовать так быстро.

– Он должен был услышать о вашем визите к ней, – заметил Кордер. – У него же тут есть агенты. Впрочем, они ему и не нужны. Возможно, она сама написала ему об этом. – Если Элфик пишет ей, то и она должна отвечать ему.

– Да, они переписываются, но если только у них нет тайного кода, в письмах не найти ничего необычного: кто и на каком вечере был, кто что сказал… В скандальных газетах можно найти куда более волнующие истории. – Квентин покачал головой. – Думаю, он засуетился, узнав о том, что я направляюсь в Италию. Но я полагал, что мне удастся приехать сюда и покинуть страну еще до того, как он что-то прознает. Кто мог подумать, что она так разъярится из-за писем, которые нам нужны? Особенно если учесть, как он ей навредил при разводе. Да я был уверен, что она будет в восторге от возможности уничтожить его. И если бы у меня не было такой уверенности, я бы ни за что не пришел к ней.

Что ж, ответ хотя бы на один вопрос получен: письма от Элфика, о пропаже которых говорила Тереза, не представляли никакой ценности. Боннард не притворялась, демонстрируя полное равнодушие к их исчезновению. Ей действительно было наплевать.

– Как бы там ни было, – продолжил Квентин, – похоже, что вы не слишком-то продвинулись. Какого же дьявола вы делали всю прошлую неделю, кроме того, что чуть не убили потенциального информатора?

– Насколько мне известно, Пьеро все еще жив, – сообщил Джеймс.

– Я имею в виду другого, – возразил Квентин. – Мы нашли его только вчера, и нам, черт возьми, пришлось потрудиться, чтобы забрать его, не привлекая внимания.