Седьмое евангелие от «ЭМ»

Снова перевернулся на левый бок. И снова стал просить перенести меня к Т. Никакого остатка о воспоминаниях страха не было. Снова возникла картинка – паутина, и снова я её удержать не смог.

Перевернулся на правый бок и снова стал повторять просьбу о выходе из физического тела. И снова почувствовал, как на плечо легла рука. Вторая рука взяла меня за запястье правой руки. Я лежал на правом боку и правая рука была вытянута перпендикулярно телу на правую кровать, где обычно спит жена (в это время её не было). Тело стала бить крупная дрожь, мне показалось, что наступает момент выхода, но руки удерживают меня в физическом теле. Это были опять женские руки. Одна на плече, другая на запястье правой руки. Вдруг всё кончилось. Я сел на кровати и решил сделать запись о случившемся. Раскрыл свою зелёную книгу, но тут возникло в памяти число 120, каким-то образом связанное с происходящим. И это смущало и не давало делать запись. Всё время крутилась мысль: число должно быть 119. Здесь в комнату вошла жена. «Медитируешь», – сказала она и стала укладываться спать.

Я посидел немного, так и ничего не записав, и снова лёг на правый бок, и вытянул руку. Жена уже спала. Снова стал повторять просьбу, чтобы помогли выйти из физического тела и пернесли меня в Англию. Снова увидел сетку-паутинку и по телу пошли судороги. Правая рука упёрлась в бок жены и я подумал, что сейчас разбужу её. Но тут всё кончилось.

Я сел на кровати. Никакой жены не было. Не было и зелёной книги для записи снов. Её и не должно было быть в спальне. Всё приснилось? Но очень уж реальны были все события.

Потом я лёг и заснул. Мне приснился яркий сон. Много незнакомых людей. И также приснился монитор компьютера. Клавиши, для вызова специальных команд имели вместо букв числа 119 и 120. Может быть я сместился в параллельный мир, где всё почти, как здесь, но чуть-чуть не так?.

Проснувшись утром, сделал эту запись.

* * *

Работа над второй частью книги, которую Франц назвал «Число», так поглотило самого автора, что он оставил на какое-то время книгу и целиком посвятил себя исследованию натурального ряда чисел. Мелькали даже мысли написать отдельную книгу «Введение в дифференциальную теорию чисел». Формулы, которые вывел Франц, очень напоминали формулы классического математического анализа. Франц даже написал об этом профессору Розенфельду, с которым продолжал поддерживать дружескую переписку. Тот мгновенно откликнулся и написал рекомендательную записку известному специалисту по теории чисел профессору Дону Цагиру. В то время Д. Цагир работал в Бонне в институте Макса Планка. Франц не преминул восползоваться такой рекомендацией и послал в Бонн свои соображения. Ответ пришёл незамедлительно. Профессор Цагир прислал некоторые свои доказательства (о которых, кстати, Франц и не просил), но основной идеи или не понял, или не захотел выссказаться на эту тему. На этом Франц и приостановил свои исследования в дифференциальной теории чисел, а продолжил работу над книгой, которая должна была называться «Математика и тонкий мир».

Вокруг научно-инженерного общества сложился неплохой коллектив русскоговорящих людей, и по старой доброй традиции Старый Новый Год решили отметить в Дрездене в помещении, где эта организация и размещалась.

В тот день Франц заранее приехал в Дрезден. На вокзале он зашёл в магазин и купил две бутылки Шампанского и бутылку коньяка. От магазина до инженерного общества было четверть часа ходьбы и Франц, не торопясь, отправился пешком. Можно было доехать и на трамвае, но погода была хорошая – был небольшой минус и пробрасывал снежок.

Не дойдя да нужного места полтора квартала, Франц остановился на перекрёстке, пропуская транспорт. Тут его внимание привлёк необычный мужик. Он стоял на противоположной стороне улицы и что-то рассматривал то ли на верхушках деревьев, то ли что-то высматривал в окнах домов на противоположной стороне. Мужик был огромного роста. «Точно два десять», – мелькнуло в гололве Франца. Но самое страное было в том, что одет был мужик не по зимнему. Он был одет в джинсовый костюм на голое тело. Впечатление было такое, что мужик выскочил на перекрёсток только что. Но рядом не было никакого автомобиля, да и домов, откуда он мог выскочить тоже не было. Мужик продолжал крутить головой, как будто что-то искал. Франц дождался возможности перейти улицу и двинулся через перекрёсток прямо к мужику, который стоял на линии движения Франца. Когда они поравнялись, мужик повернулся и посмотрел на Франца. Глаза их встретились. Это был страшный взгляд. Конкретно описать, что было страшного в этом взгляде, Франц не мог, но от такого взгляда веяло необъяснимой жутью.

Франц медленно прошёл метра три и обернулся. Мужик отлепился от тротуара и шёл сзади, сверля Франца взглядом. В первый момент Франц подумал: «сейчас что-то спросит». Но мужик ничего не спросил, а просто медленно шёл за Францем на расстоянии двух метров. Франц сбавил ход до минимума. «Пусть обгонит…». Но мужик тоже сбавил ход. На протяжении всего квартала не встретился ни один прохожий. Франц не понимал, что происходит, но ужас пронизывал каждую клетку тела. Самое страшное было в том, что ужас был необъясним. Ужас как волной накрыл Франца и завладел мозгом. Впереди была арка, куда надо было заходить Францу. За аркой был маленький глухой дворик и одинокое крыльцо инженерного общества. Ключ от подъезда у Франца был, и он начал тихонько нащупывать его в кармане своей куртки. Перед самой подворотней был какой-то магазин, и Франц остановился, делая вид, что что-то рассматривает в окне витрины. На самом деле Франц в отражении посмотрел на преследователя. Мужик тоже смотрел на Франца из витринного отражения. Когда их взгляды встретились, мужик отвернулся, сделав пол оборота. Улучив это мгновение, Франц юркнул в арку и быстро пронёсся через внутренний двор. Уже запирая за собой входную дверь на ключ, Франц заметил через матовое стекло двери, что через двор страшными прыжками приближается монстр в ждинсовом костюме, махая руками.

Франц взлетел на второй этаж и вторым ключом открыл дверь инженерного общества. Здесь он бросил сумку, звякнув бутылками, и уселся на ближайший стол. Ужас потихоньку оставил его. «Что это было», – недоумевал Франц, – «никогда трусом не был, а здесь одинокого мужика испугался…». Да и в чём был этот страх? Просто мужик, просто шёл сзади… Нет не просто. Он стоял на перекрёстке и явно был не в себе. Как будто его поставили на этот перекрёсток и он в недоумении озирался пока к нему не подошёл Франц. Потом – этот взгляд… И второй взгляд из витрины. А прыжки через двор. Ведь он явно преследовал Франца и потерял его, когда тот юркнул в подворотню и сразу не сообразил, куда он делся. Нет, – это был не случайный мужик. Тут Францу в голову ударило: «сейчас ведь женщины должны прийти». Франц порылся в своей сумке и достал нож-финку с фиксатором (он всегда носил этот нож с собой, наученный старым российским опытом). В углу стоял чей-то зонтик и Франц вооружился им как пикой. «Сейчас выскочу во двор и сразу нанесу удар зонтом ему в грудь, а потом, если надо, и нож задействую», – мелькнули в голове мысли, как молния, и Франц бросился в подъезд. Но во дворе никого не было. Франц выскочил на улицу. Но и там никого не было. Непонятно было, куда этот мужик мог деться. Как будто просто дематериализовался. Франц добежал до угла, но и там никого не нашёл. Здесь он сообразил, что держит в руке серьёзный нож и сунул руку с ножом под куртку.

– Привет, встречаешь кого? – сбоку подошла Валентина с сумками.

– Тебя встречаю, – улыбнулся Франц.

Во время застолья Франц поведал эту историю Марку, одному из членов инженерного общества, с которым Франц как-то сразу подружился.

– Да он просто хотел время у тебя узнать, – беспечно сказал Марк.

«Какие-то навождения происходят», – думал Франц, – «то мужик с оптикой в лесу во время проливного дождя и на мерседесе, куда на машинах въезд запрещён; то этот в Дрездене средь бела дня, зимой и налегке – здоровый такой… Сначала непонятным образом материализовался, потом так же непонятным образом дематериализовался…, нет, чтобы баба явилась, как Берегиня в «Аптекаре», а то всё мужики…»