Параллельная мифология

Миф подчеркивает, что основа и цель привычного и доступного мира, в котором мы живем, не заключены в нем самом; напротив» его основание и границы лежат за пределами всего обычного и доступного; все, что окружает нас, постоянно находится под угрозой и в то же время под контролем сверхъестественных сил, которые и есть основание и границы мира. Кроме того, миф также выражает уверенность в том, что мы — не хозяева себе, что мы зависим не только от знакомого и привычного мира, но и, в еще большей степени, от сил, царящих над этим миром, и что именно благодаря этой своей зависимости от них мы способны освободиться от власти обычных сил.

…Миф говорит о богах как о людях, об их действиях — как о человеческих поступках; с тем лишь различием, что боги представлены как наделенные сверхчеловеческой мощью, а их поступки непредсказуемы и способны противоречить естественному ходу вещей. Таким образом, миф превращает богов (или Бога) в людей исключительной силы, и так происходит даже тогда, когда он говорит о божественном всемогуществе и всезнании, ибо здесь отличие от человеческой силы и знания не качественное, а лишь количественное.

Короче говоря, миф объективизирует трансцендентное в имманентное и, таким образом, доступное, что становится очевидным, когда культ все больше и больше превращается в действие, призванное повлиять на бога, отвратив от себя его гнев и завоевав его милость.

Рейнгольд Нибур (1892–1971), американский протестантский теолог:

«Охватить взором целое возможно, лишь приняв, что человеческая история имеет некий смысл; а современный эмпиризм боится допустить это. История может приобрести смысл только с помощью мифологии».

(«Размышления о конце эпохи»)

«Только миф способен представить мироздание как царство согласованности и смысла, не отрицая при этом несогласующиеся между собой факты. Мироздание мифа согласованно, потому что все факты в нем связаны с неким центральным источником смысла; но эта согласованность не рациональна, поскольку миф не подчиняется бесплодной необходимости соединять между собой все явления в терминах непосредственной рациональной связности».

(«Интерпретация христианской этики»)

«Сущностная истина великого религиозного мифа не может быть измерена непосредственным происшествием, который породил его; она не может толковаться исходя из поверхностного намерения. История Вавилонской башни могла возникнуть на основе того, что недостроенный храм Мардука в Вавилоне взволновал воображение обитавших в соседней пустыне людей, созерцавших его несовершенное величие и размышлявших о причине, по которой он остался неоконченным. Непосредственной целью этой истории могла быть попытка создать мифологическое объяснение происхождения множества языков и культур. Но ни сомнительное происхождение этой легенды, ни фантастический характер ее предполагаемой истории не должны затемнять ее сущностную идею в сознании тех, кто достаточно мудр, чтобы распознать в первобытных фантазиях вечные и бесценные прозрения».

(«По ту сторону трагедии»)

Пауль Тиллих (1886–1965), родившийся в Германии американский протестантский теолог:

«Мифологический язык представляется в такой же степени древним, сочетая в себе техническое объяснение явлений с религиозным переживанием, которое обладает высочайшим смыслом даже для повседневной жизни. Религиозный язык — язык символико-мифологический, даже тогда, когда он интерпретирует факты и события, принадлежащие к царству обыденной встречи с повседневной реальностью. Современное смешение этих двух типов языка служит причиной одного из самых серьезных препятствий к пониманию религии, так же как в донаучный период — к постижению обычной повседневной реальности как объекта технического использования.

Язык мифа, так же как и язык повседневной реальности, может быть переведен на другие типы языка — поэтический или научный. Как и религиозный язык, поэтический, язык живет в символах, но поэтические символы выражают иное качество столкновения человека с реальностью, чем религиозные символы».

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИФЫ И СПОСОБЫ ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИИ