Греческие мифы

От суровости средневековья до игривости барокко

С наступлением Средневековья древнегреческое искусство и многие достижения древнегреческих ученых были заклеймены как языческие. На первое место выходят культура и ценности христианства. Но все же полностью отказаться от того, что сделано древними греками, было невозможно. Научные разработки Гиппократа, Аристотеля, Пифагора и многих других использовались по-прежнему.

Да и в изобразительном искусстве и литературе Средневековья элементы древнегреческой мифологии все же присутствовали. Просто им придали немного иное направление, взглянули на персонажей древности с иной точки зрения. Например, почему бы в качестве иллюстраций к семи смертным грехам или просто грехам не использовать образы отрицательных героев мифа, таких как Мидас, Тантал и им подобные? Ведь жадность – всегда жадность, а подлость – всегда подлость, хоть в Древней Греции, хоть в Средневековье.

В качестве примера литературы позднего Средневековья, в которой были использованы мотивы древних мифов, можно привести «Божественную комедию» Данте Алигьери. Сюжет этой поэмы на первый взгляд полностью соответствует христианской (католической) модели мира: там представлены картины ада, в котором мучаются грешники; чистилища (местопребывание кающихся, или, скажем так, искупающих грехи); рая, в котором находятся безгрешные души. Повествование ведется от лица автора, а его проводником по загробному миру является римский поэт Вергилий.

Уже в самом начале повествования автор особо отмечает язычество самого Вергилия, но при этом отмечает его высочайший талант и значимость для всех последующих поколений поэтов: именно такое противоречие восприятия древней культуры средневековым человеком уже отмечалось выше.

А далее и на всех кругах ада, и на других уровнях потустороннего мира поэт и его проводник встречаются с десятками исторических лиц и мифологических персонажей древности: не только Греции, но и Рима. Правда, они немного видоизменились для удобства восприятия христианином, но вполне узнаваемы и носят привычные имена. Кстати, в начале путешествия автора и Вергилия перевозит через реку Харон – известный персонаж древнегреческих мифов. Впрочем, в «Божественной комедии» он приобрел скорее бесовский облик.

УТОЧНЕНИЕ

Интересно, что сам Данте называл свое произведение просто «Комедия». Слово «божественная» к названию добавил еще один известнейший итальянский поэт и писатель – Джованни Боккаччо, восхищавшийся творчеством Данте.

Д. ди Микелино. Данте и его «Божественная комедия». 1465 г.

На кругах ада Данте и Вергилий встречают Миноса, мифического царя Крита. По утверждениям древних греков, в царстве Аида он позднее стал судьей. В изложении Данте Минос становится чем-то вроде демона, посылающего на муки ту или иную душу. Ахилл, Елена и Парис также находятся в аду. Но если присутствие там Елены и Париса более или менее понятно (в качестве прелюбодеев), то что там делает величайший герой Ахилл? Дело в том, что по представлениям Данте он недалеко от них ушел. Хотя военные заслуги Ахилла Данте все же признает. А вот благородный Гектор обретается в так называемом лимбе – так называется первый круг ада, в котором находятся те, кто не совершил особых грехов, но умер некрещеным. Этого с точки зрения проецируемой Данте христианской средневековой морали было достаточно, хотя, если следовать логике, креститься Гектор не смог бы при всем желании.

Подвизается в аду и пес Цербер, имеющий облик демона и осуществляющий наказание грешников. Одним словом, мифологических персонажей, которых Данте поселил на страницах «Божественной комедии», можно перечислять бесконечно. Более того, он размещает там Юлия Цезаря, Еврипида, Аристотеля и прочих вполне реальных персонажей древней истории, а также героев Ветхого и Нового Завета.

В изложении Данте ад имеет форму гигантской воронки, а его круги располагаются на ее стенках все ниже. Кругов в аду девять, на последнем, самом страшном, находятся предатели.

В конце XIV столетия в Европе расцветает культура Ренессанса, или Возрождения. Такое название эта эпоха получила потому, что на первый план снова выходят идеалы античности, сформированные Грецией и Римом: восхищение красотой человека, силой его разума. Власть церкви по-прежнему достаточно сильна, но вот человек уже воспринимается не как самое грешное, а как самое прекрасное творение бога. Почему произошел такой поворот? Расширяются границы мира (только что свершились значимые географические открытия), развиваются наука, торговля, внешнеполитические связи.

С. Боттичелли. Рождение Венеры. 1480-е гг.

И сюжеты древнегреческой мифологии снова обретают невероятную популярность. На полотнах художников, в мастерских скульпторов поселяются герои Троянской войны, олимпийские боги, участники похода аргонавтов. Одним из символов эпохи стало произведение художника Сандро Боттичелли «Рождение Венеры».

Что интересно (причем это было характерно не только для эпохи Возрождения), художники часто помещали мифологических персонажей в антураж, привычный им самим. Поэтому, например, Ясон на картинах XV столетия мог быть одет, как зажиточный венецианский горожанин – в камзол с широкими рукавами и бархатный берет (впрочем, соответствующим образом выглядели и его спутники), а сражающиеся Ахилл и Гектор оказывались закованы в латы североевропейских ландскнехтов. Проследить, как тот или иной мифологический сюжет был представлен в искусстве разного времени, бывает очень интересно.

Вот, например, история о похищении Европы. Эта девушка была дочерью финикийского царя и славилась своей красотой. Зевс, который, как мы помним, не мог устоять перед прекрасными женщинами, решился ее похитить. Он превратился в великолепного быка с белоснежной шерстью и золотыми рогами и явился на берег моря, где со своими подругами собиралась купаться Европа. Девушки обступили красивое животное, начали гладить его и угощать сладостями, ну а бык в это время опустился на песок у ног Европы, как бы приглашая ее сесть к нему на спину. Красавица так и сделала, и Зевс-бык, бросившись в море, поплыл со своей добычей в сторону Крита. Впоследствии Европа родила от Зевса нескольких сыновей.

Одним из сыновей Зевса и Европы считался Минос – будущий царь Крита и владелец Лабиринта.

В эпоху Возрождения персонажи этой истории по воле художников «одевались» в костюмы европейцев того времени. А, например, в XVIII столетии, во времена господства пышных стилей барокко и рококо, финикийская царевна Европа представала на полотнах живописцев в образе, напоминающем маркизу Помпадур, – пышное платье с кружевами и декольте, украшенная розочками напудренная прическа.

Я. Амигони. Похищение Европы. Ок. 1729 г.