Тайна архангела

Глава 38

— Мальчики, вы чего?..

Облаченная в длинное бирюзовое платье лесная нимфа райского сада, солнечным бликом блуждавшая среди листвы, удивленно остановилась, вглядываясь в двух застывших у пригорка архангелов. Перед Агнесс стояли обескураженные Салафиил и Иегудиил.

В руке архистратига подвижников немой паузой повисли четки, архангел молитвы, искрясь желтым золотом волос, рассматривал уходящие ряды беспорядочных деревьев.

— Агни?.. Привет, — поздоровался Салафиил.

— Что с вами? Что-то случилось?.. — спросила помощница первого архистратига.

— Ничего особо ужасного. Просто Габри опять переживает кризис творческого восприятия, — ответил Иегудиил. Его губы улыбнулись прерванной шрамом красотой улыбки.

— Мы пытаемся его разыскать, — пояснил Салфиил.

— Я только что его видела, — сказала Агнесс. — Он прошел мимо и даже не заметил меня. Что-то бормотал себе под нос и дулся.

— У него обвал случился, — проговорил Салф. — Сегодня выяснилось, что в аду стащили его песню, которую он посвятил тебе, и, переделав для Дианы, исполнили в ее честь на День преисподней. Вот Габри и не может отойти с самого утра…

— Бедный, — покачала головой Агни. — Но стоит ли так…

— Вот он! — воскликнул Иегудиил. Зажимающие дерево четок пальцы взметнулись из-под длинного рукава, указывая в заросли, где мелькнул и тут же исчез за стволами архангел вдохновения.

— За ним скорее! — поторопил Салафиил. — Агнесс, пойдем с нами, может быть, ты его сможешь успокоить!..

Оба архангела и помощница Михаила поспешили вослед Музе.

— Невозможно, просто невозможно… Да это сплошной бред… Ничего уже не понимаю в этом мире, ничего. Кто, куда и с какой стати?.. По каким таким правилам, объясните мне кто-нибудь немолчно… Объясните… — разговаривая сам с собой, Габри описал круг почета и странными путями зашел в свои владения, где, как обычно, на всех парах крутилось творчество ангелов.

Он остановился на поляне, которая сегодня почему-то приобрела вид прерий и качалась тонкими травинками, и горестно оглядел происходящее. По обыкновению здесь отдыхало несколько муз, перекидываясь в пляжный мячик, художник-анималист зарисовывал приведенную сюда корову, активно уничтожавшую окружавшую ее растительность, две пары танцоров репетировали латиноамериканские танцы. В отдалении грустный, как осенний дождь, ангел, глядя в небо бархатно голубыми глазами, мерно посвящал свою подругу в стихи о несчастной любви. Чуткая и возвышенная девушка, муза лирической поэзии, слушала его, затаив дыхание, потому что обожала и своего друга, и его душераздирающие художественные образы. Все это сопровождалось обильными воплями и фырканьем борющихся в мини-футбольной схватке ангелов, облюбовавших под разметку северную оконечность поляны. Неуступчивая игра шла между двумя смешанными командами, и потому стихи то и дело прерывались женским визгом или мужским криком.

В кустах мелькнули золотистые одежды Салафиила и темная ряса Иегудиила. Агнесс стала между архангельских плеч.

— Всем здравствуйте, — молвил Иегудиил.

В ответ раздались громкие приветствия, воздух дрогнул взмахами ладоней.

Один Габри по-прежнему не воспринимал действительность.

— Почему ему понадобилось именно это стихотворение?.. Ладно бы другое взялся поганить, но это!..

Архангел повернул голову к братьям, и глаза его приняли столь жалобное выражение, что, показалось, его пушистые ресницы сейчас засыплет слезами.

— Гаврюша, милый, стоит ли так расстраиваться? — Агнесс выступила вперед. — Ты же знаешь, что демоны не могут творить сами и выезжают только на твоей энергии…

— Да, я знаю! Но это, это просто ужас какой-то! Это ни в какие ворота не проталкивается! — возопил архистратиг. — Пойди посмотри, что он сделал с моим стихом!.. Нет, ты только погляди!

Органичный сегодня, как урожденное дитя ковыля, в клетчатой рубашке и при шляпе, самый ковбойский из архангелов, Габри потянулся к заднему карману новехоньких джинсов и достал оттуда свернутый листок.

Агнесс взяла его из рук архангела и распрямила. Ее взгляд мимоходом скользнул по тренирующейся в пяти метрах от нее музе. Молоденькая девочка с двумя кудрявыми хвостиками, повязанными огромными бантами, с интересом наблюдала за разговором, при этом ни на секунду не переставая прыгать через скакалку. Мелькая в воздухе, резинка развивала бешеную скорость, наполняя поляну приглушенным свистом. Подол розовенького платьица подпрыгивал вместе с девочкой, застывая на дозволенной высоте середины бедра, небесно чистые глаза наивно глядели из-под детски пушистых ресниц.

С первого взгляда можно было подумать, что это школьница третьего класса пришла поиграть в уголок любимого всеми детьми архангела. Но Агнесс было не обмануть. Она знала, что, на самом деле, это была вполне взрослая девушка, звали ее Даша, и трудно было поверить, что даже сам Габри уже не помнил сколько десятков тысяч лет она вот так вот скакала через прыгалки, ни капельки не меняясь с годами. Непосвященный мог бы удивиться: и не надоедал же ей этот процесс. Но Даше он не наскучил. Потому что она не просто скакала без дела: сотни веков она придумывала детские игры. И не было ребенка, который не обожал бы ее за незабываемые часы детского веселья.

Бирюзовые глаза Агнесс, читая, опустились в бумагу.

     «…Ты — рая защитник, и сердце светило

     Лампадой из масла души Михаила.

     Лучами восхода рождалась, и вечность

     Своим дуновеньем пророчила встречу.

     Цветеньем души и таинственным светом,

     Его ты крылами, как ветром, одета.

     Духов ароматы архангел вдыхая,

     Свиданья желает, надеждою тая.

     Ты — ангел, раскрывшийся венчиком розы,

     И кожа нежнее весенней мимозы.

     Одними глазами способна утешить,

     И взгляд на тебя априори безгрешен.

     И я, восхищаясь, любуюсь тобою,

     К тебе благодатной исполнен любовью.

     Тобой удивляюсь, красою томимый,

      И счастлив я тем, что тобою любимый.

     Летящая луком небесным стрела,

     Ты музою станешь моею пера».

     «…Ушла ты из рая и сердце убила,

     Ты слезы архангелов, грех Михаила!

     Его ты сломала легко, как игрушку,

     Смеясь, улетела, царапая душу.

     Теперь ты дар Князя и выбрала власть,

     О мира всего огнедышащья страсть!

     Владыка, лаская любую девицу,

     Одну из тебя хочет видеть царицу!

     Прекрасная адская бестья Диана!

     Вовеки ты телом моим так желанна!

     Вонми, умоляю, страданьям огня!

     Возьми, я прошу, иль убей ты меня!

      Я вновь на коленях стою пред тобою,

      Чертовской к тебе одержимый любовью!

     Но ты недоступна стенаньям моим,

     И я умираю, от жажды томим!

     Увы, ты владенье лишь Князя теней,

     Не будешь вовеки, Княгиня, моей!»

— Хм… Интересная трактовка, ничего не скажешь, — поджала губу Агнесс.

— Кошмар, да?.. — всплеснул руками Габри. — Я так старался для тебя, сочинял, хранил как подарок!.. Даже в Базе не публиковал, только один раз музам прочитал!..

— Этого хватило, чтобы Ираклий взял текст из общего доступа, — негромко заметил Салафиил.

— О ужас, он же все испоганил! Теперь когда ангелы будут слышать эти строки, они сразу будут думать: о да, это та самая песня, которую генерал Ираклий посвятил Княгине тьмы!.. Боже, за что?!.. — Габри схватился за волосы.

— Я думаю, что ты неправильно рассуждаешь, Габри, — успокаивающе проговорила Агнесс. — У тебя получились прекрасные стихи. Правда: я тронута до глубины души. Спасибо тебе огромное за такую красоту. Столько души и нежности — любая женщина будет счастлива получить такой дар. И я очень надеюсь, что смогу услышать полный вариант твоей баллады. А что касается Ираклия, то даже в голову не бери. Максимум, что подумают все — это то, что он пытался испортить твое творение, но не смог. Вот и все, а тебе будет что вспомнить: ведь произведение привлекло даже адского генерала!..

Иегудиил и Салафиил переглянулись, обменявшись короткими улыбками. «Одними глазами способна утешить», а если еще и словами…

— Правда? — пытливо взглянул на нее Габри. Он опустил подбородок так, что стала видна плавная горбинка на его переносице.

— Конечно, — ласково улыбнулась Агнесс.

— Кстати, это был единственный «подарок», который нам преподнесли на День преисподней? — поинтересовался Иегудиил. — А то я еще ни с кем из легиона не говорил…

— Да, все нормально, — кивнула Агнесс. — Мы с Мишей всю ночь следили за Землей. Кроме одинокой гурьбы пьяных демонов, высыпавших к Эрмитажу в Петербурге, и двух парочек под наркотиками на площади Согласия в Париже, ничего не случилось.

— Ну, слава Богу, — отозвался Салафиил.

— Всем привет!.. — неожиданно раздался знакомый всем голос.

— Михаил, приветик! — Иегудиил и Салафиил как по команде обернулись и увидели, что на поляну входит старший брат.

— Привет, дорогие! — играя на губах улыбкой, Михаил приблизился к братьям и коснулся их плеч. Сегодня он выглядел особенно умиротворенным и словно светился изнутри ожиданием чего-то.

— Миша!!! — воскликнул Габри, кидаясь к старшему архистратигу. — Ты ли это?!

— Не сомневайся, это я. Привет, Габрюнчик, — Михаил обнял архангела вдохновения одной рукой. — Агни, здравствуй, я тебя совсем потерял сегодня, — посмотрел он на помощницу. — Что-то вас тут много. Что делаете?

— Твои грехи обсуждаем. Так что ты вовремя, — молвил Салафиил.

— Да?.. И много наобсуждали? — полюбопытствовал Михаил.

— Пока только один, — ответила Агнесс. Ее рука протянула Михаилу лист со стихами.

Агнесс проследила, как темно-карие глаза архангела пробегают по строчкам.

— М-да… — протянул Михаил, отрывая взгляд от бумаги. — Потрясающе… Потрясающе пробирает, Габри. Мне осталось только расписаться внизу и уйти в изгнание, потому что я не умею так же признаваться в любви.

— Тебе не положено, тебе надо твердость соблюдать, — пробормотал Габри.

— …И необыкновенная способность веками использовать один и тот же сюжет, облепляя его все новыми подробностями, — добавил Михаил. — Ираклий постарался?..

— Не я же за него, — насуплено отозвался Габри.

— Не переживай, Гаврюся, рядом с тобой он просто не обсуждается, — умирил его Михаил.

— Я не за обсуждение. Я за свободное творчество без плагиата, — авторитетно заявил Габри. Он сдвинул пушистые, словно их причесывали расчесочкой, брови, отчего стал уморительно серьезен. Его взгляд привлек маленький цветочек, который бережно держал в руке Михаил. — Что это? — спросил Гавриил.

— Незабудка, — улыбнулся Михаил. — Она встретилась мне на пути, и я сразу вспомнил, что…

— Незабудка? — оживился Габри. — Ты ее видел?

— Да, конечно. Я же говорю: она появилась и пода…

— Когда это было?.. Давно?! — взбудоражился Габри, мигом позабыв о всех постигших его скорбях.

— Минут пятнадцать назад, — пожал плечами Михаил. — А что?..

Но Габри уже не слушал. Он озирался по сторонам, будто пытаясь вычислить азимут.