Тайна архангела

Глава 28

Если бывало такое, что жизнь тянет из тебя жилы, так уж все одновременно. Май нагрянул на свой пик вместе с проливными дождями и заметным похолоданием. Университет закусил удила: преподаватели перед грядущей сессией разбушевались, мягко обещая надрать всем шеи и на каждую навесить по хомуту.

Марина любила хомуты забот. Какой-то тоскующей любовью мазохистки. Однако она не понимала, зачем, елки-моталки, вешать их на кого-то насильно?..

Она вернулась домой мрачнее обычного. Сегодня умудрилась повздорить со старостой и с ужасом обнаружила большие проблемы по одному из предметов после объявления оценок за письменные работы. И откуда они, блин, появлялись, эти проблемы, и почему, действительно, в ее жизни никогда не бывало все гладко?..

В голове вертелись навязчивые идеи. Шел «компьютерный» подсчет неисправного «счетовода-процессора», сколько страниц ей надо теперь успевать читать в день и сколько работ еще предстоит написать. А какие исключительно оценки ей отныне нужны?..

Желая отвести душу, набрала Ане. Той еще не было дома. И лучше бы Мара вовсе не слышала того, что скажет ей подруга сегодня вечером.

— Ты уверена?.. — переспросила Марина в трубку.

— Да, — отозвался усталый голос. — Так мне легче будет. Надо много всего выучить.

— Думаешь, на даче проще?..

— Я забьюсь на второй этаж, никто отвлекать не будет.

Мара не стала спрашивать, кто отвлекал ее тут. Это было Анино решение.

— …И никаких козлов рядом не будет.

— Ты его видела еще? — спросила Мара.

— Да. Один раз. Прошла мимо. Я решила забить на все это, — призналась Аня.

— Ну и правильно. Нечего на всяких имбецилов свою жизнь переводить, — сказала Мара.

Но внутри у нее было что-то не так. Марина повесила трубку. Отлично. Два дня зубрежки. Одна, без человека, который бы ее понимал. Ну что ж, Аня права: надо учиться. И ей тоже.

С вязью внутри обнаруживала она, что тогда, когда больше всего необходимо, ну не идет эта вонючая учеба, и никакие другие дела тоже не делаются хоть ты тресни. Марина шаталась по комнате, слушая музыку. Заняться ничем не могла, тело выкореживало от скуки и непонятного гнетущего ощущения. Маразм… Прорва… Естественно. На столе валялся раскрытый учебник. Хотелось пожрать чего-нибудь, да все, как на зло, перевелось в холодильнике.

От безнадеги Марина села за компьютер. Она зажгла настольную лампу, борясь с мигающей лампочкой. Снова терялся контакт. По экрану побежали строчки загрузки.

Голубые блики монитора отразились в ее глазах. Марина нажала на кнопку мышки, заходя в «Мои документы». Перед ней целой жизнью раскрылся документ. Всего лишь из двух страниц.

Глаза внимательно отследили фразы. Колесико вертелось недолго, листая две цифры, обозначенные внизу. Была и третья страница, оборванная на половине. Даже без многоточия, на неоконченном предложении.

Она въедалась в каждую строчку, пережевывая глазами, переваривая суть. Курсор добежал до последней строки и остановился. Марина задумалась.

Прошло пять минут, а она все еще смотрела на экран. В ушах звучала музыка, уходя вдаль. Марина закрыла файл и нажала кнопку «Delete». Затем она зашла в «Корзину» и проделала тоже самое. Удалила безвозвратно.

Она встала, отодвигая стул. Сделала приемник громче. Двумя руками взявшись за виски, Марина опять начала ходить по комнате. Вот и еще один роман, одна история, вернее, ее начало ухнуло в никуда. Почему?..

Марина прокручивала в голове, как она училась в школе. Первые стоящие истории, хотя немного наивные, но смешные и увлекательные, появились классе в девятом. Она черпала сюжеты из того, что ее интересовало. Тогда появились герои футболисты, не слишком реалистичные фанаты и веселые девушки. Она сама всегда присутствовала в своих романах. Незримо? Зримо!.. Но или почти всегда. Они писала себя, она была своей героиней сама.

И что это за дар или предпосылка его? Для кого это было написано, для двух близких людей?.. Но это неважно, ведь не в количестве прочитавших дело…

Марина много прогуливала в десятом и одиннадцатом и потому тогда успевала еще отчеркивать странички. Как закончились сюжеты, ушли старые притязания, а новых не появилось, она помнила. Откуда было их брать? Они возникали редко, и их надо было дожидаться, Марина это знала.

Только вот уже два почти года как она учится в институте, и мелькающие в голове сюжеты обрывались на первой странице, посланные в небытие. Она стирала их, она не продолжала. Она не могла продолжить то, что продолжения не имело изначально. Как выкидыши, как мертворожденные дети преследовало ее безводное невезение. И это мучило.

Казалось бы! В те дни, когда она в эйфории пребывала от Дениса, она вновь села за клавиатуру. У нее была фабула, у нее была героиня, новая, которая должна была стать знамением новой жизни. Как всегда в какой-то мере она сама… И он был; Мара сознавала, что перед тем, как что-то будет написано, появлялся в ее жизни мужчина, который становился музой и мог ее вдохновлять. Кто-нибудь…

Но теперь… И чего ей не хватало?.. Смелости?.. Ража продолжить свое ощущение, родившееся тогда?.. Ей было неуютно. И что-то внутри подсказывало беспокойство. Может, не надо?.. И она снова отказалась от все дозволяющей мечты, как и раньше отказывалась от того, о чем что шептал внутренний голос.

Изваянная из камня, исключительная была ее героиня, образ которой вертелся в голове много раз. Однако что было в ней еще, что откидывала Марина, не переступая какую-то черту?.. А может быть, ее нельзя переступать?.. Или когда-нибудь она это сделает?

Марина разрывалась порой. Она чувствовала себя маргиналом, идущим по бордюру между проезжей частью и тротуаром, теми, кто был близок по убеждениями или вызывал симпатию и к кому не примкнула и, наверное, никогда не примкнет. Между футбольными фанатами и их клубом и хорошими знакомыми в институте. Или судьба ее была слишком интересна?.. А действительно ли…

Чего она хотела, бунтуя внутри себя против мира? Чего добивалась и кем себя видела? Что должно было скрывать за монолитом, которым она желала быть?.. Злом Марина прерывала мерзость. Негодованием откидывала то, что не хотела признавать. Перечеркивала в жизни вещи, которым для нее не разрешалось существовать. Она презирала слишком многих людей. Но те немногие, которые остались рядом, навсегда запечатлелись как самые дорогие в ее жизни. Она мечтала о любви. Не благодаря, а вопреки. И человек, в котором удавлены были все эмоции и слезы, она хотела ее такой, какой представляла сама. А если нет, то пошли все в задницу… Жестоко? Да.

Марина вырубила музыку и легла на кровать, подминая под щеку подушку. Мысли текли долгие, нужные… И как хотелось в результате доказать всему миру все, чем она жила. Унестись на далеком поезде с тем, кто будет рядом всегда. Под изумленными взглядами, с фигой в кармане, с брызгами шампанского. Приключениями…

Встала, снова включила волынку. Свет погасила, стала гулять по полу в темноте, придумывая, как все может быть. Что бы ей сейчас хотелось?.. Чего-то эдакого… Это очень расслабляло. И давало каждый раз силы жить дальше, когда ни с того ни с сего ничего в жизни не хотелось.

Мысли катались в районе солнечного сплетения сладкие, как конфетка. И недожеванные оборвались. Дверь распахнулась внезапно, свет загорелся как на подиуме.

— Мама! — Марина застыла на повороте, не закончив движения. Ресницы забегали, сбивая выступившие от яркой иллюминации слезы.

— Сделай потише!..

Марина резко выкрутила звук вниз.

— Стучать надо!.. — напустилась она на родительницу.

— Я стучала, ты не слышала! — ответила мама.

— Чего ты хотела? — посмотрела на нее Марина. Что могло быть хуже, когда так обламывали ее фантомы?

— За хлебом сходи, пожалуйста.

— А потом никак? — наморщила лоб Мара.

— Я колбасу купила, хотела поесть бутербродов, а не с чем. Сходи сейчас, это пять минут.

— Ладно, — согласилась Марина. А что ей еще оставалось делать…

Мама вышла из комнаты. Все мечты ухнули в унитаз. Осталось только нажать спусковой механизм. Марина начала одеваться.

Через пять минут была готова выйти. Но все-таки решила зайти в ванную с косметичкой в руке. Мало ли что.

Порог подъезда перешагнула, поправляя кожаную юбку «у природы нет плохой погоды». Почти пожалела, что ее надела: судя по обстановке, ветер был. Надо быть внимательнее при порывах.

Глядя на серое небо, Мара зашагала по влажному от недавнего дождя асфальту. На улице было прохладно, футболка душу не грела. В руке Марины был зажат пакет и двадцать рублей на хлеб. Магазин находился через арку в нескольких метрах. Круглосуточный. Там ее все уже давно знали. Особенно в пивном отделе.

Марина вошла вовнутрь, ничего не замечая, погруженная не то в себя, не то в никуда. Подошла к прилавку.

— Привет, — вдруг услышала она. — Игнорируешь?..

Она повернула голову. Денис.

— Привет. Извини, просто о своем думала, — отозвалась Мара.

— Ясно, — он посмотрел на нее. И улыбнулся какой-то обновленной, несвойственной ему улыбкой. Марина тоже улыбнулась. Сама не зная, как зацвело на губах.

— Девушка, что Вам? — спросила недовольная чем-то продавщица.

— Батон, — Марина протянула два дежурных чирика.

— На хлеб и воду перешла? — спросил Дэн.

— Да. Решила экономить, — усмехнулась Марина. Она взяла хлеб и укутала его в пакет, как младенца.

— Тебе такая диета ни к чему. Ты итак выглядишь то что надо, — заметил Денис спокойно.

— Спасибо, — одобрила его слова Мара, отходя от прилавка.

— Чего-то я до вас дозвониться не могу, — сказал он.

— Как так? — не поняла Марина. Ее глаза смотрели в его зрачки пристально, нарушая обыкновенную манеру.

— Да вот… Твоя подруга не отвечает… Или недоступна.

— Да, она такая, — качнула головой Марина. — А ты что-то хотел?

— Я?.. Нет, но мы так распрощались в последний раз… Я боялся, что вы обиделись и не хотите больше разговаривать.

— На что тут обижаться? — пожала плечами Марина. — Ты нам ничего не должен.

— Ну… Я не хотел бы рассуждать такими категориями, — ответил Денис. — Ты домой, да?..

— Да. Хлеб принесу, — она указала на пакет.

На улице громыхнуло. Ливанул дождь.

— Блин! — воскликнула Марина, припоминая, что вышла без зонтика. Надеялась проскочить, оптимистка!..

— Намокнуть боишься? — поинтересовался Дэн.

— Тут утонуть можно, а не только намокнуть, — проговорила она, наблюдая стену бурлящей воды.

— Давай провожу.

Только сейчас Мара заметила в его руках элегантный зонт. Денис сегодня сменил черные джинсы на серые, и ему это шло еще больше. Ему все шло. Не портила его даже типично мужская походка коленками наружу, которую так не любила Марина…

— Давай, — согласилась она.

Они вышли на улицу. Рука Мары без нужды поправила штангу в ухе. Денис открыл огромный, будто для роты солдат, зонт. Марина укрылась от дождя.

— Держись, — предложил он руку.

Марина взяла его за локоть. До двора дошли молча, и она не помнила, о чем думала в эти животрепещущие для нее секунды.

— Я там живу, — одернула его Мара.

— Ах да, запамятовал, — улыбнулся Денис, сворачивая с дороги, ведущей к его дому.