Убийство на шабаше

***

Адалинде понадобился месяц, чтобы полностью прибрать лавку к рукам и убедить жителей Хисшира, что она — лучшая знахарка из всех, что они знали. Она усиленно практиковала не только варку зелий, но и исцеление, так что вскоре тонкий ручеек морландских паломников превратился в полноводную реку. Беата охотно рассказывала приезжим, что свой дар Адалинда получила от вересковой богини, и все ее последователи смогут забыть о болезнях навсегда. Люди верили и приходили все чаще, восхищаясь красавицей-ведьмой. Адалинда теперь постоянно плела из светло-золотых волос нечто замысловатое, кокетливо выпуская несколько вьющихся прядок вокруг лица. Унылые бежево-серые наряды исчезли из ее гардероба, сменившись женственными платьями пастельных цветов. Она отбраковала половину купленной ей косметики и составила список новой, спеша продемонстрировать всем вокруг свою прелесть. Теперь больных из Морланда встречала не бледная, чахоточная тень, а нежная нимфа, одним своим видом повышавшая им настроение. Ее тут же нарекли доброй, милосердной и светлой. Для поклонников у Адалинды всегда находилось доброе слово и ласковая улыбка. Она купалась в их обожании, торжествуя, что снова «обошла» Беату.

Джеральда это почему-то злило. Беата потратила целый вечер, чтобы объяснить ему, что все идет по плану и осаживать Адалинду не надо.

— В ее милосердие верят не только в Хисшире, но и в Морланде, — сердился Джеральд, — верят, что она хороший человек из-за ее смазливого накрашенного личика. Но в ней и капли доброты нет, она все делает только ради самоутверждения.

— И пусть делает. Главное — результат.

— Все эти люди обмануты ею. Она притворяется белой ведьмой, а сама скрывает гнилую натуру. Меня бесит, что ее превозносят, даже не подозревая об этом. Только мы знаем правду, но ты запрещаешь ее рассказывать.

Беата хмыкнула.

— Ты, главное, вилы с факелами не хватай, правдоруб. И уймись уже. Адалиндой и должны восхищаться: всеобщая любовь сделает из нее правильную жрицу Калунны. Все идет по воле вересковой богини. Мы не должны противиться этому.

Джеральд рвано вздохнул.

— Знаю. Но это не успокаивает.

Беата обвила его руками за шею.

— Хочешь, открою секрет?

— Хочу.

— Я люблю тебя. Ты — замечательный муж, красивый и страстный мужчина, и мне очень повезло с тобой.

Джеральд растаял и обнял ее. Нежно поцеловал в губы.

— Ты сказала это, чтобы я замолчал и прекратил беситься?

— В точку. Пока этот метод работает, я буду им пользоваться. И давай уже займемся делом: май на носу. Пора радовать нашу богиню танцами и развлечениями.

Весенний праздник Калунны был во многом построен вокруг Адалинды, и неудивительно, что ее выбрали майской королевой. Валери, привлеченная к раздаче плетеных чаш для подношений богини, вернулась с пустыми руками, а сваренные специально к празднику эликсиры были сметены волной приезжих из Морланда. Первая крупная проповедь Беаты имела небывалый успех. Адалинда сидела рядом и скромно улыбалась, любуясь толпой поклонников, пришедших ради нее на праздник. Она стала идеальным символом веры в чудеса. Красивая, загадочная, полная надрыва и дарующая исцеление своими тонкими пальчиками, она пользовалась невероятным успехом у мужчин. Молодые музыканты из Морланда посвятили ей песню, где-то вспыхнула драка между двумя ее обожателями, а один почтенный судья уговаривал ее сбежать с ним.

Адалинда смеялась и кокетничала, наслаждаясь всеобщим восхищением. После праздника ее настроение постоянно было на высоте. Любовь Фурии, люто ненавидящей всех, кроме драгоценной хозяйки, тоже сделала свое дело. Адалинда ожила, как капризное деревце, получившее, наконец, правильные удобрения.

Калунна была довольна.

Беата тоже, но ровно до того момента, как застала Адалинду пакующей вещи.

— Ты куда это собралась?

— Домой, к Питеру. Думаю, я заслужила отпуск, после своего неустанного труда, — невозмутимо ответила та, — я взяла небольшую сумму из выручки лавки на билет. Потом верну.

Беата нахмурилась и шагнула к ней. Фурия злобно зашипела и выпустила когти, готовясь к прыжку.

— Да уйми ты свою кошку, это же невыносимо! Ада, ты не можешь покинуть Хисшир, иначе погибнешь.

— Валери корми этими байками, — ответила та, крася глаза, — я не вампир, у меня нормальное живое тело. С чего бы мне умирать?

— Оно привязано к землям Калунны. Тебе запрещено их покидать. Таковы условия твоего воскрешения. Ты забыла об этом?

— Я же вернусь! — раздраженно огрызнулась Адалинда. — Фурия, тихо! Иди, поиграй с Дымкой. Беата, я долго все обдумывала и поняла, что глупо сидеть и страдать по потерянному, когда можно его вернуть! Ты ведь вернула нас, хотя мы умерли. Мне нужно всего лишь сесть на поезд и поехать домой. Мы с Питером снова будем счастливы. Он же не умер, так что помешает нам быть вместе?

Беата закатила глаза.

— Дай-ка подумать? Ах, да, твоя смерть. Как ты ему объяснишь свое воскрешение?

— Так и скажу, что ты спуталась с языческой богиней и темной магией, после чего взялась воскрешать мертвых подруг, — фыркнула Адалинда, — я думаю, Питеру будет наплевать на техническую сторону вопроса.

Она накрасила губы и причмокнула ими. Улыбнулась своему отражению в зеркале.

Глаза у нее блестели от радости. Она была чудо как хороша.

Беата покачала головой.

— Он не должен знать, что ты жива. Это опасно.

— Толпе случайных людей из Хисшира и Морланда, значит, можно узнать обо мне, а Питеру почему-то нельзя? Беата, у тебя настолько ужасный брак? Мне тебя жаль, но я не собираюсь страдать. Как ты не понимаешь, что я ужасно скучаю по любимому мужу! Я верну свою любовь, и никто мне не помешает!

— Я помешаю, — холодно ответила Беата, — ты нужна мне здесь. И ты физически не сможешь покинуть Хисшир, не умерев. Второй раз воскрешать тебя я не буду. Станешь мертвым идолом, даже более полезным, чем живым. Мертвецам прощают все их ошибки, глупости и предательства, но ты снова жива. И никуда не поедешь. Разбирай сумку.

Адалинда побледнела.

— Беата, ты совсем с ума сошла? Ты не можешь держать меня здесь силой!

— А мне и не понадобиться. Я тебе последний раз повторяю: покинешь Хисшир — умрешь и вернешься в ад. Что для тебя важнее: твоя жизнь или неземная любовь к Питеру?

Адалинда гневно отшвырнула косметичку.

— Ты не знаешь, что такое настоящая любовь! Только такая бессердечная гадина, как ты, может ставить такой выбор! Ты никогда никого не любила!

— А из-за кого я никого не любила, Ада?

Та замолкла и отвела взгляд.

Беата скрестила руки на груди и насмешливо улыбнулась.

— Твоя любовь осталась в прошлой жизни. Как там говорится? Пока смерть не разлучит вас? Вот и разлучила. А мне и умирать для этого не пришлось.

— Ты… ты ведь знаешь, что я сделала?

— Я все знаю, Ада. Так что бессердечная гадина перед тобой — твоих рук дело. Ты предала нашу дружбу и лишила меня настоящей любви. Наслаждайся результатом.

Адалинда отшатнулась. Ее зеленые глаза резко стали лиловыми, а золотые кудряшки распрямились и побелели.

Беата отметила, что внешность подруги теперь явно зависела от ее душевного состояния. Зеленый и золотой цвета означали умиротворение и увлеченность. Лиловый — страх, гнев и боль.

— А как же Джеральд? Вы ведь любите друг друга? — спохватилась Адалинда.

Лгать в ответ на этот вопрос не хотелось, но говорить правду было нельзя.

— Джеральд заставил меня выйти за него замуж. Получил в награду за уничтожение демона, — Беата скривила губы в холодной усмешке, — но я же бессердечная гадина, так что не переживаю по этому поводу. В обмен Калунна пообещала воскресить вас троих или отдать мне ваши годы жизни. Ты видишь, какой выбор я сделала. Думаешь, после всего этого ты заслуживаешь любви больше меня, Ада?

Адалинда сникла и «выцвела» окончательно. Глаза ее посерели, и Беата наконец поняла: серый цвет отражал ее пустоту. Сделать себя вновь живой могла только она сама, а вот морально убить — кто угодно.

— Значит, это — расплата за то, что я наделала, — тихо сказала Адалинда, — я знала, что ты никогда не простишь меня. Такое нельзя простить.

— Будь это так, ты оставалась бы в аду, — угрюмо возразила Беата, — просто сделки с демонами всегда заканчиваются паршиво. Ты получила свою любовь на всю жизнь, а потом умерла. Кончилась твоя великая любовь, Ада. Пришло время быть ведьмой, а не женой.

— Я поняла. Значит, ехать мне некуда. Питер наверняка забыл меня. Оставь меня, пожалуйста, одну. Фурия! Ко мне.

Белая кошка промчалась мимо Беаты и прыгнула на колени к сгорбившейся хозяйке. Адалинда обняла ее, уткнулась лицом в белую шерсть и зашептала:

— Только твоя любовь у меня осталась, да? Незаслуженная, но моя. Ты будешь любить меня?

Фурия замурчала.

Беата вздохнула и ушла.

Совесть глодала ее как ненасытный упырь, но по-хорошему Адалинда явно не понимала. Решится ли она на побег? Не слишком ли сильно Беата на нее надавила? Тревожась, она попросила Джеральда и Валери внимательно следить за Адалиндой, но нужды в этом не было. Та больше не пыталась вернуться к Питеру. Занималась лавкой, лечила людей и даже не устроила Беате бойкот, а продолжала общаться с ней, словно ничего не случилось.

Только вот Фурию с рук не спускала. И продолжала смотреть на мир равнодушными серыми глазами. Беата знала, что это пройдет через пару месяцев: Адалинда обожала страдать напоказ и разводить драму везде, где только можно. Но все равно чувствовала себя подлой дрянью, решившей отомстить заклятой подружке спустя двадцать лет после ее смерти.

К счастью, наступило лето, и пришла пора воскрешать Голди. Беате срочно нужен был кто-нибудь адекватный, веселый и не подкидывающий проблем. При жизни Голди была именно такой.

Если не считать того, что это она призвала хисширского демона, украла колдовской дар Валери и была самой хитрой и непредсказуемой из всех известных Беате ведьм.