Счастье — это теплый звездолет
- Автор: Джеймс Типтри-младший
- Жанр: Научная Фантастика / Социально-философская фантастика
- Дата выхода: 2018
Читать книгу "Счастье — это теплый звездолет"
Тишину, воцарившуюся в зале, прервал громкий топот: египетский делегат со всех ног бросился к дверям. Туда же устремился американский делегат, опрокинув золоченый стул.
Аин как будто не сознавал, насколько его доклад ошеломил слушателей. Все происходило с неимоверной быстротой: делегат, сморкавшийся в носовой платок, ошарашенно таращил глаза; еще один, раскуривавший трубку, вскрикнул, когда спичка опалила ему пальцы. Два делегата, которые переговаривались у дверей, не расслышали заявления Аина, и смех их нарушил молчание обомлевшего зала, где витало эхо последних слов докладчика: «…бессмысленно и пытаться».
Как выяснилось впоследствии, Аин объяснял, что вирус воздействует на организм через иммунную систему, так что бороться с инфекцией невозможно.
На этом доклад был окончен. Аин оглядел присутствующих, ожидая вопросов, потом сошел с трибуны и направился к выходу. За ним потянулись люди. У дверей он обернулся и сердито сказал:
— Разумеется, это очень и очень плохо. Я вас об этом предупреждал. Мы все были не правы. А теперь все кончено.
Час спустя он исчез. Оказалось, что он забронировал билет на самолет авиакомпании «Синэйр» до Карачи.
Агенты госбезопасности настигли его в Гонконге. К тому времени он уже был очень болен и при задержании не сопротивлялся. В США его повезли через Гавайи.
Агенты были людьми цивилизованными и со своим пленником обращались вежливо, поскольку он особой опасности не представлял. При нем не обнаружили ни оружия, ни отравляющих веществ. В Осаке его в наручниках вывели на прогулку, разрешили покормить птиц и с интересом выслушали рассказ о сезонных перелетах куликов. Аин говорил сипло, надрывно хрипел. Тогда его обвиняли только в разглашении информации государственной важности. О женщине никто не расспрашивал.
В самолете он по большей части дремал, а на подлете к Гавайским островам припал к иллюминатору и что-то забормотал. Агент, сидящий позади, впервые услышал упоминание о женщине и включил диктофон.
— …голубая, синяя и зеленая, и лишь потом замечаешь страшные раны. О красавица моя, любимая, нет, ты не умрешь. Я тебя спасу. Послушай, все кончено… Обрати ко мне свой лучезарный взор, дай полюбоваться твоей живой прелестью. О владычица, девочка моя, спас ли я тебя… О грозная и милостивая повелительница, дитя Хаоса, облаченная в зеленые одежды, озаренная золотисто-голубым сиянием… пульсирующий комочек жизни, одиноко несущийся сквозь глубины космоса. Спас ли я тебя?!
Во время последнего перелета Аина лихорадило.
— А может, она меня обманула, — доверительно прошептал он агенту. — К этому тоже надо быть готовыми. Я ее хорошо знаю! — Он захихикал. — Она очень непроста. Скрепите сердце…
Над Сан-Франциско он развеселился:
— Знаете, выдры снова сюда переберутся. Я в этом уверен. Все эти насыпи и дамбы долго не продержатся, здесь опять будет залив.
На авиабазе Гамильтон его уложили на носилки. Вскоре после взлета он потерял сознание, но перед этим успел накормить птиц остатками зерна.
— Птицы — существа теплокровные, — объяснил он агенту, который пристегивал к носилкам наручники.
После этого Аин мечтательно улыбнулся и замер. В этом состоянии он пробыл почти десять последних дней жизни. Впрочем, к тому времени это уже никого не интересовало. Оба агента госбезопасности скончались вскоре после того, как завершили анализ птичьего корма и содержимого ингалятора. Пассажирка из аэропорта имени Кеннеди ощутила первые признаки заболевания.
Все это время у постели Аина работал диктофон. Если бы было кому послушать записи, то оказалось бы, что никаких полезных сведений они не содержали.
— Гея Глориана, — бормотал Аин. — Гея достославная, девочка моя, владычица… — А иногда он с неизбывной мукой восклицал: — Наша жизнь — твоя смерть! И наша смерть стала бы и твоей смертью. Нет, этого нельзя допустить, нельзя! — Ни с того ни с сего он переходил к обвинениям: — А что ты сделала с динозаврами? Чем они тебе досадили? Как ты с ними обошлась? Холодно. О повелительница, как же ты холодна… А сейчас, девочка моя, ты чудом уцелела… — лепетал он, захлебываясь безумными рыданиями, ласково поглаживал простыни и погружался в уныние.
Только под конец, изнывая от жажды, утопая в собственных нечистотах, по-прежнему прикованный наручниками к кровати, Аин ненадолго заговорил осмысленно. Ясным, звонким голосом человека, который собирается на летнюю прогулку с возлюбленной, он обратился к диктофону:
— А о медведях ты не думала? У них большой потенциал… странно, что они дальше не продвинулись. Или ты их нарочно придержала, любимая? — просипел он изъязвленным горлом.
И вскоре умер.