Эскадрилья всемирной коммуны

Страница прошлого

В то время мы ничего еще не знали (хотя экономисты свободного мира и предполагали это) о великом перевороте в жизни страны, вызванном «Стеной Смерти». Созданная втайне от всего человечества, она в одну ночь расколола надвое мир. Равновесие было нарушено в один безумно-короткий миг… Создававшаяся веками сложная, многообразная экономическая система взлетела на воздух, как пороховой погреб. Острый нож разрухи перерезал питающий нерв промышленности и торговли, кредит, и это довершило картину всеобщего краха.

Чудовищной силы и размаха экономические и финансовые кризисы потрясали страну от края и до края. Целые отрасли некогда цветущей промышленности, работавшей на вывоз, были смяты и растоптаны в один миг, как хрупкие часы под ударами тяжелого лома. Опрокинутые и раздавленные жестоким вихрем кризисов, целые области, культурные, богатые и густонаселенные, разорялись и нищали, как жалкий лавочник под тяжелой рукой торговца-миллионера…

Города обезлюдели… В первую очередь – города-гиганты у границ… Еще вчера они владели бессчетными богатствами, стекавшимися со всего мира, еще вчера они находились в апогее своей славы и могущества. Отсюда, от группы всесильных банков раскинулась по всему миру путаница невидимых, цепких нитей, опутывавшая и порабощавшая весь мир, высасывавшая пот и кровь миллионов людей…

Расположенные на мировых путях, города-гиганты были теми воротами, через которые в мир и из мира широким потоком лились несметные богатства: товары, золото, деньги. У ворот этих кормились миллионы – и вдруг они захлопнулись. Жизнь замерла… Неустанно, долгие годы, день и ночь, города вбирали в свою ненасытную пасть горы жизненных припасов со всей страны, со всего мира: хлеб, мясо, овощи. Все это широкой рекой лилось в города, дававшие взамен промышленные товары, сеявшие знание и культуру по всей стране, по всему миру. Долгие годы совершался этот великий переворот, и вдруг…

Беспощадный циклон кризисов смял и остановил экономическую жизнь страны, остановил транспорт. Стихла жизнь под титаническими сводами колоссальных, всегда бессонных вокзалов. Прежняя неумолкаемая симфония звуков, криков, свистков и гудков локомотивов сменилась гулкой тишиной. Лишь изредка, раз-два в день, прорезывалась она одиноким, отрывистым вскриком локомотива. Уходившие в бесконечность полоски рельс уже не оглашались больше лязгом колес и в ленивом отдыхе зарастали травой, потому что лишь на магистралях поддерживалось движение: один-два поезда в сутки…

По гладким полотнищам великолепных шоссе все реже и реже проносились автомашины. Движение сокращалось, как пульс умиравшего, даже гораздо быстрее, – вдвое, втрое, впятеро, вдесятеро, – и с каждым днем все меньше и меньше автомашин пробегало по дорогам… Колоссальные центры разобщились со страной, великий круговорот был резко нарушен, города очутились перед призраком голода. В паническом ужасе, спасаясь от голодной смерти, население, как гонимое бурей, бежало из городов-гигантов, где не было ни работы, ни хлеба…

По гениально задуманному и блестяще выполненному плану, финансовая олигархия, захватившая власть, стремительно вошла в соглашение с вождями самой сплоченной, но и самой консервативной рабочей организации, «Всеобщей Прогрессивной Федерации Труда», предоставив работу всем ее членам, полутора миллионам высококвалифицированной «рабочей аристократии», на продолжавших работать предприятиях. Массы же остались за бортом. Вожди еще раз изменили массам…

События разворачивались с потрясающей быстротой и силой. Обманутые и отчаявшиеся массы устремились на борьбу… Волна восстаний покатилась по стране… Но массы были разрознены, не было вождей, – и это была самая трагическая страница борьбы. Орлиные крылья и беспомощность паралитиков. Подготовленная к событиям олигархия с первых же шагов обезглавила пролетариат. Лучшие, преданнейшие вожди рабочего класса исчезли за решетками тюрем или в никому неведомых могилах. Легионы провокаторов, шпионов и предателей рыскали по стране, выдавая каждый шаг, направленный к объединению. Стальной, беспощадной рукой финансовая олигархия тушила пожары восстаний, со стихийной силой разгоравшиеся повсюду…

Борьба вспыхнула с дикой, стихийно-могучей силой. Под гул орудий, под взрывы бомб взметнулись высоко к небесам полотнища алых знамен. Заглушая стоны, хрип и предсмертные проклятия умирающих, среди ужаса и крови, могучим напевом полились мятежные песни ненависти и борьбы. Безумие и ужас окутали страну… От несмолкаемых раскатов взрывов и выстрелов стонала и содрогалась земля. Заливаемая кровью, страна захлебывалась и изнемогала. Люди стряхнули с себя маску цивилизации и обратились в зверей. Не щадились ничто и никто… Запылали города, деревни, фабрики к заводы, опустошались целые области. В кровавой борьбе за власть были обращены в груды развалин огромные города, гигантские фабрики и заводы, были уничтожены несчетные богатства, созданные многими поколениями. Целые миллионы людей погибли в этой борьбе, и лишь чудовищным террором удалось буржуазии удержать власть в своих окровавленных руках.

Стихла бойня и тогда, под железной пятой олигархии, жизнь понемногу начала вступать в свою колею. Но «Стена Смерти» произвела глубокий социально-экономический переворот в жизни страны. Население, промышленность, культурно-политическая жизнь, – все это устремилось с окраин вглубь страны. Окраины пришли в упадок и запустение, зато головокружительно быстро расцвел и возродился центр страны. Бывшие штаты Теннеси, Кентукки, северная часть Алабамы и Георгии, – вот куда переместился центр.

Глава VIII