Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929

Такое положение высветило основную проблему, которая до этого была скрыта повседневными политическими делами. Мелкое индивидуальное крестьянское хозяйство (чаще всего крестьяне владели узкими полосками земли) и применение старинной троепольной системы землепользования были явно несовместимы с эффективными методами ведения сельского хозяйства. Даже в примитивной крестьянской экономике необходимо в какой-то мере объединение тех, кто обрабатывает землю, — так говорил здравый смысл, и ему вторила социалистическая доктрина. В дореволюционной России это достигалось на большей части ее территории на двух уровнях. Мельчайшей единицей производства была не личность, а хозяйство — так называемый двор. Двор мог быть различного размера, часто это была семья, состоящая из нескольких поколений, иногда она еще разрасталась за счет приемышей. В большинстве районов России группа дворов образовывала владеющее землей сообщество — мир, или общину, — которое решало касающиеся всех членов общины проблемы пастбищ, севооборота, осушения почв, строительства оград и дорог, и в большинстве случаев время от времени периодически перераспределяло землю в соответствии с изменяющимся составом дворов.

После революции количество дворов увеличилось, но они стали играть гораздо меньшую роль из-за того, что семейные союзы часто ослабевали или распадались. Это объясняли стремлением представителей молодого поколения к большей независимости. Особенно это касалось женщин, которые после замужества предпочитали заводить свое самостоятельное хозяйство. Но традиционный авторитет мира, укрепившийся после исчезновения помещиков и ослабления роли дворов, возрос; мир часто и успешно соперничал с недавно созданными сельсоветами. Отношение властей к миру было непоследовательным и противоречивым. С одной стороны, мир, как правило, сопротивлялся попыткам изменить старинный троепольный севооборот, или систему чересполосицы. Иногда, по-видимому, преуспевающий крестьянин, или кулак, имел большое влияние среди крестьян мира и использовал это в своих интересах. Иногда он выделялся из мира, забирая с собой свою землю, и создавал самостоятельное хозяйство. Мир развивал традиции прошлого, с которыми революция стремилась покончить. С другой стороны, именно мир самым эффективным образом сплачивал крестьян. Народники типа Герцена рассматривали мир как ступеньку на пути к социализму. Можно сослаться на Маркса (хотя его очень осторожные высказывания относились к отдаленному будущему), который размышлял о том, что в случае пролетарской революции на Западе русский мир сможет стать отправной точкой коммунистического развития. На протяжении 20-х годов проблема мира часто обсуждалась в Москве. Но не делалось никаких попыток вмешиваться в его жизнь на местах, и к моменту начала коллективизации он более или менее сохранился нетронутым. Власть партии и правительства в деревне была крайне слабой.

Различные формы организации труда, предназначенные для коллективного возделывания земли, — изобретение в основном советского периода. Сельскохозяйственные кооперативы, которые до революции процветали, продолжали существовать, но теперь были заняты в основном не коллективным производством, а торговлей, предоставлением кредитов и покупкой техники. Коллективные хозяйства (колхозы) и советские хозяйства (совхозы), которые появились еще во времена военного коммунизма (см. с. 31), при нэпе захирели. По официальным данным, они занимали всего 2 % всех земель страны, и в течение нескольких лет власти оказывали им некоторую поддержку. Многие колхозы продолжали существовать как кооперативы, где к принципам коллективного труда относились со все меньшим почтением. Неэффективность многих совхозов стала притчей во языцех. Зерновой кризис середины 20-х годов привел к тому, что интерес к обеим организационным структурам стал возрождаться.

Крупное коллективное подразделение имело больше возможностей обеспечить изобилие на рынке, чем отдельный крестьянин, который в основном работал на себя и свою семью и гораздо меньше поддавался посулам и давлению кампаний по заготовке зерна. Увеличение числа мелких крестьянских хозяйств после революции усугубило нехватку денег в обращении. В то время как Бухарин и его последователи все еще связывали свои надежды со снабженческо-сбытовыми кооперативами и полагали, что они постепенно приведут к расширению коллективного землепользования, официальная политика постепенно начала склоняться к идее восстановления колхозов. В 1926 году был учрежден Колхозцентр. Началось движение за новые колхозы, и к середине 1927 года их количество стало быстро увеличиваться. Они были меньше, чем колхозы периода военного коммунизма; нельзя сказать, что в них часто практиковался коллективный труд. Но это была серьезная попытка преодолеть и консерватизм крестьянской массы, и сопротивление процветающих кулаков.

Совхозы отставали от колхозов. Их начали вновь создавать только в 1927 году. Появление совхозов часто связывали с процессом, получившим название «индустриализация сельского хозяйства».

В России уже давно осознавали острейшую необходимость заменить примитивные традиционные орудия труда крестьян (например, деревянный плуг, который крестьянин мог смастерить для себя сам) хотя бы простейшими машинами и инструментами. Эту проблему пытались решить через сельскохозяйственные кредитные кооперативы и через финансируемый государством Сельскохозяйственный банк. Идя гораздо дальше, Ленин провозгласил, что понадобится «100 тысяч первоклассных тракторов», для того чтобы повернуть крестьянина к коммунизму. В начале 20-х годов Путиловский завод в Ленинграде выпустил несколько тракторов по американскому образцу; начиная с 1923 года в Соединенных Штатах было закуплено несколько сотен тракторов. В 1925 году обсуждался план строительства большого тракторного завода в Сталинграде; окончательно этот план был одобрен и запущен только через три года. Официальная пропаганда подчеркивала роль совхозов как образцовых хозяйств, которые не только станут примером современных методов землепользования для индивидуальных крестьянских хозяйств, но и будут снабжаться тракторами и другой сельскохозяйственной техникой. Эти идеи были далеки от действительности. Однако становилось ясно, что, если стремиться сделать сельское хозяйство эффективнее с помощью тракторов и другой сложной техники, это надо осуществлять не через мелкие крестьянские дворы, а через более крупные хозяйственные структуры. Но, несмотря на партийные увещевания, ни в области механизации, ни в области коллективизации особых успехов не наблюдалось. Эти задачи предстояло выполнить на следующем этапе.