Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929

10. СССР и Восток (1923―1927)

Странам, лежащим за пределами Европы, Маркс отводил весьма незначительное место в своих трудах; I и II Интернационалы оставляли их вне поля своего зрения. Когда Ленин в своей знаменитой работе, опубликованной в 1916 году, дал определение империализму как высшей и последней стадии капитализма, его гораздо больше интересовала судьба империалистических стран, чем их колониальных вассалов. На протяжении первого года революции обращения к народам стран Азии главным образом содержали призывы к борьбе против иностранного, в частности британского, владычества; учредительный конгресс Коминтерна, состоявшийся в марте 1919 года, включал в свой манифест призыв к «колониальным рабам Азии и Африки». Впервые политика для тех государств, которые именовались колониальными и полуколониальными, была сформулирована на II конгрессе в июле 1920 года. В написанных Лениным тезисах содержался призыв к «тесному союзу всех национальных и колониальных движений с Советской Россией». Какие это движения, к союзу с которыми призывал Ленин, — буржуазно-демократические или же пролетарско-коммунистические, — зависело от того, на какой ступени развития находилась страна. В отсталых государствах коммунисты должны были быть готовы поддержать любое «национально-революционное» освободительное движение, даже если оно будет носить буржуазно-демократический характер. Это было разумное решение, но оно по-прежнему создавало множество практических проблем.

После конгресса Коминтерн предпринял первый крупный шаг в восточной политике. В Баку был созван съезд народов Востока, на котором присутствовало около 2 тысяч делегатов; большинство из них приехало из районов Средней Азии и Ближнего Востока, и по большей части это были мусульмане. В этом регионе не составляло особого труда представить британский империализм в качестве главного врага; это была основная тема, которую развивали на съезде докладчики. Однако возникало множество недоразумений из-за религиозных чувств многих мусульманских делегатов, а также из-за присутствия Энвер-паши, руководителя революции младотурок, вспыхнувшей в Турции в 1908 году, который считался виновником массовой зверской резни армян, и его репутация социалиста и демократа была более чем сомнительной. Съезд не имел сколько-нибудь важных последствий. Год спустя предполагалось провести аналогичный съезд народов Дальнего Востока в Иркутске. Этот план сорвался; в конце концов съезд состоялся в Москве в январе 1922 года. Но к этому времени энтузиазм участников поостыл, и съезд оказался менее впечатляющим, чем предшествующий, состоявшийся в Баку. На Дальнем Востоке страной, в которой развивалась индустриализация по западному образцу, страной с многочисленным пролетариатом была Япония, и казалось, что именно там зреет революция. Но на учредительном конгрессе Коминтерна японские делегаты не присутствовали, а капиталистическая Япония была еще более непроницаемой для идей коммунизма, чем капиталистические страны Запада. Наиболее благотворной нивой для коммунистической пропаганды и советской дипломатии оказался Китай, где все набирающее силу национально-освободительное движение против империалистического господства началось из-за «неравноправных договоров» и сеттльментов в «портах договоров».

Ленин в статье, написанной в 1912 году под влиянием свершившейся тогда революции в Китае, писал, что «сотни миллионов трудящихся Азии имеют надежного союзника в лице пролетариата всех цивилизованных стран», и предсказал, что победа пролетариата «освободит и народы Европы, и народы Азии». Он говорил о Сунь Ятсене, китайском национальном лидере, как о революционном демократе с элементами народничества в программе. Когда в 1918 году Сунь Ятсен учредил в Кантоне (Гуанчжоу) национальное правительство, что сделало его общепризнанным главой национального движения, взаимная симпатия между двумя революционными центрами проявилась в обмене письмами и телеграммами между Сунем и Чичериным. Первые шаги советская дипломатия сделала в Китае в начале 20-х годов. Японские войска оставались в Сибири еще долго после того, как другие державы, принимавшие активное участие в гражданской войне, вывели оттуда свои войска. К 1921 году японские войска под давлением Америки еще только выбирались из страны. Советские войска, постепенно продвигаясь на Восток, вытеснили белую армию, которая занимала в то время Внешнюю Монголию, и в ноябре 1921 года была провозглашена Монгольская Народная Республика; она находилась под советским контролем и защитой. Летом 1922 года из Москвы в Пекин выехал Иоффе, задачей которого было попытаться прояснить отношения с бессильным китайским правительством, ведущим себя непонятно. Попытка потерпела неудачу. Но в январе 1923 года Иоффе встретился в Шанхае с Сунь Ятсеном, которому незадолго до этого пришлось уехать из Кантона. Это был момент, когда в советскую политику были прочно заложены принципы единого фронта и сотрудничества с национальными правительствами для общей борьбы с империализмом. Совместная декларация, подписанная в результате этой встречи, показывает, что Иоффе разделил точку зрения Сунь Ятсена: «В Китае невозможно установить ни коммунистический строй, ни советскую систему, потому что там отсутствуют условия, необходимые для успешного построения как коммунизма, так и советского строя». Но они оба согласились, что «самой первостепенной и насущной проблемой Китая является достижение национального единства и полной национальной независимости». Иоффе заверил Сунь Ятсена, что в осуществлении этой задачи Китай может рассчитывать на самые теплые симпатии и поддержку России.

Два месяца спустя Сунь Ятсен вернулся к власти в Кантоне, и соглашение с Иоффе стало началом длительного и плодотворного сотрудничества с Сунем и его партией — Гоминьданом. Осенью 1923 года один из помощников Сунь Ятсена — Чан Кайши был послан в Москву на переговоры о поставках оружия и боеприпасов; в Кантон же в качестве советника Суня прибыл Бородин, русский коммунист, родившийся в Америке и свободно говоривший по-английски. В течение последующего года Бородину удалось завязать личные отношения с Сунь Ятсеном и укрепить связи между советским правительством и Гоминьданом, поскольку их общей задачей было освобождение Китая от гнета империалистических держав — Великобритании, Японии и Соединенных Штатов. Сунь Ятсен, вернувшись в Кантон, вновь возглавил национальное правительство, в планы которого входил военный «северный поход», его целью было объединение Китая и изгнание занимавших привилегированное положение иностранных пришельцев. Советский Союз начал поставлять Кантону боеприпасы — сначала в небольшом количестве, затем объемы поставок стали возрастать; советские военные советники помогли формировать Кантонскую армию, готовить кадры новой военной школы, укрепить с помощью Бородина недостаточно строгую организацию Гоминьдана. Коммунистическая партия Китая (КПК), основанная в 1921 году, насчитывала в это время не более тысячи членов; в основном это были интеллигенты-марксисты. Еще до приезда Бородина и, по-видимому, по инициативе Коминтерна было достигнуто соглашение о том, что члены КПК могут также быть и членами Гоминьдана. Это соглашение явно повторяло модель, по которой члены компартии Великобритании могли иметь двойной статус, одновременно считаясь членами лейбористской партии. Это было сделано с расчетом, что дисциплинированный и преданный Гоминьдан укрепит массовую и менее строго организованную КПК. Все эти мероприятия помогли замаскировать расхождения между марксистской доктриной и «тремя народными принципами» Сунь Ятсена — «национализм, демократизм и народное благоденствие». Это было нетрудно, поскольку все остальное подчинялось идее национальной революции, направленной против империализма. И только когда Бородин стал настаивать на включении в программу Гоминьдана параграфа об экспроприации земельной собственности, Сунь Ятсен выступил категорически против, и Бородину пришлось уступить.

В конце 1924 года Сунь Ятсен отправился в путешествие в Японию и Северный Китай для оценки обстановки. В пути он заболел и 12 марта 1925 г. скончался в Пекине. Его преемником, скорее всего, должен был стать Ван Цзинвэй, умный, но слабохарактерный человек, который принадлежал к левому крылу Гоминьдана. Военные способности Чан Кайши и тот престиж, который он приобрел, побывав в Москве, позволили ему занять руководящее положение. Но в тот момент он не проявлял никаких политических амбиций и был занят созданием национальной армии, опираясь при этом на значительную поддержку Советов. В мае 1925 года в Шанхае произошло самое драматическое событие — муниципальная полиция по приказу англичан открыла стрельбу по демонстрации бастующих рабочих и студентов. Несколько человек было убито. С этого события начались всеобщая забастовка и массовые беспорядки, которые продолжались на протяжении двух месяцев и перекинулись в Кантон. Впервые в Шанхае под руководством КПК была создана действенная профсоюзная организация; в течение нескольких недель состав КПК увеличился до 10 тысяч человек. Следствием этих первых проявлений рабочего движения протеста в Китае было обострение взаимоотношений между Великобританией и Советским Союзом, а также усиление правого крыла Гоминьдана, боровшегося за национальное освобождение и не приемлющего социальную революцию. Чан Кайши внимательно следил за событиями и ловко маневрировал между правыми и левыми.

Интерес Советов к Китаю не ограничивался проблемами национально-революционного движения. Территория Северного Китая непосредственно примыкала к границам Советского Союза. В августе 1923 года в Пекин приехал Карахан в качестве дипломатического представителя при китайском правительстве; в мае 1924 года он подписал договор об урегулировании советско-китайских отношений. Советское правительство уже отказалось от экстерриториальных прав и концессий, которыми Россия наряду с другими крупными державами ранее пользовалась в Китае. Камнем преткновения оставались Внешняя Монголия, на которую китайское правительство все еще предъявляло права, и Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), построенная силами русских и на пути во Владивосток пересекающая Маньчжурию. По заключительному соглашению Внешняя Монголия признавалась «неотъемлемой частью Китая», но для вывода советских войск и отзыва советской администрации не было указано точных сроков, и СССР твердо намеревался сохранять контроль над Монгольской Народной Республикой. КВЖД была отдана под управление совета, в состав которого входило по пять представителей с советской и китайской сторон; однако главный управляющий дороги назначался советским правительством, что в последующие годы послужило причиной множества трений. Советское правительство сознавало несовместимость защиты своих интересов в Северном Китае и содействия делу революции на Юге. Некоторые круги Гоминьдана резко отрицательно отнеслись к соглашениям СССР с заклятыми врагами национального движения.