Звездунец

Он ушел от ответа:

– У нас еще осталось шампанское? Кажется, тебе пора заткнуть рот.

– Да у меня и так уже звезды в паутинки сворачиваются, – призналась я, заново погружаясь в созерцание неба. – И танцевать охота.

Слава благородно разрешил:

– Иди танцуй. Обещаю не подглядывать.

Решение было принято вместо меня. Туристы из другой отельной группы вывалили на пляж, но, кажется, с собой прихватили и местных. Те разместились на берегу и застучали в барабаны – красиво, слаженно и ритмично. Не музыка в привычном смысле этого слова, однако на песке лежать дальше уже не получилось. Я поскакала к ним, чтобы тоже прыгать, как древний шаман, и радостно размахивать руками. Туристы перекрикивались по-немецки, я ни слова не понимала, но меня приняли в круг, как самую зажигательную танцоршу. Есть все-таки язык общения, изобретенный намного раньше словесности.

Слава обещание нарушил: он сел, скрестив ноги, и присматривал, кабы я чего лишнего не учудила. Дикие танцы под барабаны с выкидыванием коленей и радостными воплями его должны были смешить. Но он просто смотрел на меня и почему-то даже не улыбался.

Полная немка хлопнула меня по спине и поинтересовалась:

– Руссиш?

И как догадалась? Не иначе, по запаху. Но она тут же показала мне вздернутый большой палец – то ли цвет волос ей понравился, то ли мои далеко не танцевальные, но задорные судороги. А потом почему-то и Славе тот же жест продемонстрировала. Он просто ей кивнул с серьезным видом, как будто они какие-то деловые российско-немецкие переговоры провели.

В бунгало возвращались, когда уже рассвело. А я все никак не могла угомониться:

– Как жаль, что ты совсем не любишь танцевать! Не представляешь, насколько это здорово. – Я раскинула руки и снова покружилась. – Как будто летишь! И без разницы, как выглядишь со стороны.

– Со стороны это выглядело чудовищно, – прокомментировал Слава.

Я засмеялась, протянула руку и растрепала ему волосы. Не, ну а чего он ходит весь такой из себя аккуратный, как будто не провел рядом со мной бессонную ночь? Слава не отшатнулся, а замер. Но я тотчас потеряла к нему интерес, поскольку мы остановились как раз в центре нашего пирса.

– А может, к Эду и Тоньке заглянем? – предложила я, указывая на их жилище. – Сейчас точно все спят, даже съемочная группа!

– Это, как и танцы, без меня, – бессердечно выдал он и пошагал дальше.

Догнала его в два прыжка, чтобы уточнить:

– Ну почему? – спросила и сама же придумала ужасающий вариант: – А вдруг мы их застанем спящими в обнимку?! Черт… То есть Слава! Я обязана проверить!

Но он лишь устало зевал:

– Даже если застанешь их в такой позе, это ничего не докажет. Сколько раз ты забиралась на меня, пока я не психанул?

– Действительно… – припомнила я и все же поплелась за ним следом. – Постой-ка, на твоем языке это называлось «психанул»?

Слава больше ничего не говорил, не ждал меня и не оборачивался, просто шагал дальше. И правда, мы тоже во сне немного блудили, но это ничего не означало! Хотя один малюсенький эпизод все же случился, мы очень старались о нем не вспоминать. А сейчас почему-то лицо начало гореть, и я запоздало смутилась, поскольку впервые издалека затронула все-таки эту тему. Настолько стыдные вещи правильнее вообще из памяти стереть.