Солдат

— Как он? — спросил у нее Ваня.

— Чем быстрей попадет в госпиталь, тем больше шансов на жизнь, — устало ответила Варвара Сергеевна. — Я ничего здесь сделать не могу. Проникающее в грудь, легкие задеты. Только срочная операция в условиях стационара. Я могу прооперировать здесь, но, боюсь, он умрет во время операции без наркоза.

У Вани мелькнула мысль забрать комдива с собой, но он ее почти сразу выбросил из головы. Раненый полковник делал шансы на выход из окружения практически призрачными. Да и сам комдив, не перенес бы переход.

Поломав голову, Ваня собрал своих и тихо приказал.

— Ложимся спать вместе, Петруха покажет где. Утром пойдем своим путем. Все вопросы я урегулирую, не переживайте. Не нравятся мне эти люди. Нет, они не предатели, но… — он запнулся. — Но не нравится мне здесь. Чувствую беду.

Якут частыми кивками поддержал Ваню.

— Я останусь с ними, — вдруг сказал артиллерист Титов. — Простите… нет уже мочи таскать эту робу, — он досадливо дернул себя за воротник. — Стыдно мне. Не думайте, я ничего им не скажу, что вы дальше сами собрались. И простите.

Суслов вскинулся, но Ваня жестом остановил его.

— Не надо. Я никого не заставляю. Но, кто собрался уходить, скажите прямо сейчас.

— Мы с тобой, — резко отрубила Варвара Сергеевна и требовательно посмотрела на Машу с Динарой.

Девушки быстро закивали.

Нечаев и Суслов тоже ограничились согласными жестами.

Якут пыхнул трубочкой и невозмутимо прошепелявил:

— С тобой.

Семенов безразлично прохрипел:

— Я как все.

Ваня молча кивнул, встал и пошел к полковнику.

— Товарищ комдив…

— Говори, красноармеец Куприн, — едва слышно ответил полковник, не открывая глаз.

— Моя группа пойдет дальше, — выдавил из себя Ваня. Ему почему-то было стыдно. Казалось, что своим решением, он предает комдива, оставляет его на верную смерть.

Комдив едва заметно кивнул.

— Ты сам решаешь. Идите. И помни мой приказ — во что бы то не стало, выведи женщин. И передай там… — он замолчал и еще тише сказал. — Полковник Акитюфиев не сдался. И не сдастся никогда. И вот еще… Карандаш и бумага есть? Пиши… письмо моим передашь… я верю, ты дойдешь…

Ваня открыл планшет, но ничего написать не успел — комдив потерял сознание.

Варвара Сергеевна не стала приводить его в чувство, сказала, что так для него лучше.

Тогда Иван подошел к Силантию Савельевичу.

Ванино решение лесник воспринял абсолютно равнодушно.

— Сами пойдете? — пожал он плечами. — Ну как знаешь. Карту дай, покажу как сподручней будет проскочить.

Когда Иван отходил от него, один из гражданских, тот самый парнишка, что хотел ткнуть Ивана штыком, презрительно сплюнул и прошипел:

— Фашистская сволочь…

В другое время, Ваня сломал бы ему челюсть за такие слова, но сейчас спокойно прошел мимо.

Якут отвел группу в сторону, в сухой ложок, метра в ста от лагеря партизан. Там и заночевали.

Ваня сгреб прошлогоднюю опавшую хвою в кучу, лег на спину, подложив немецкий ранец под голову и только собрался заснуть, как к нему с обеих сторон пристроились Варвара Сергеевна и Машка.

— Надеюсь, ты не возражаешь? — Елистратова повозилась, устраивая голову на плечо Вани.

Машка просто свернулась в клубок рядом.

Ваня возражал, сильно возражал, ему хотелось побыть одному, но смолчал.

Так и лежал, ни о чем не думая, просто смотря на огромную луну на небе.

Ночь пролетела мгновенно, заснуть получилось всего на пару часов.

Разбудил Ваню Петруха, якут сильно дернул его за рукав и прошипел:

— Уходим, она усе сдесь…

Кто «она» Ваня не стал переспрашивать, рывком вскочил, схватил автомат с ранцем и растолкал Машку с Варварой Сергеевной.

Петруха скользнул вперед, замыкающими Иван назначил себя, Семенова и Суслова, Нечаева, Хусаинову, Елистратову и Курицыну поставил в середине.

А еще через полчаса, позади вспыхнула ожесточенная перестрелка, сквозь которую отчетливо слышались длинные, басовитые очереди пулемета Силантия Савельевича…

Стрельба почти сразу распалась на несколько очагов, один из которых стал догонять отряд.

— Твою мать… — выругался Иван. Хотел приказать перейти на бег, но понял, что Нечаев и Хусаинова и так идут из последних сил.

Младший лейтенант Семенов сразу все понял. Он остановился и махнул рукой.

— Уходите. Я прикрою. Догоню потом. Идите, сказал, все будет хорошо.

Суслов помялся и стал рядом с ним.

— Я тоже. А вы идите…

Ваня скрипнул зубами, первым желанием было остаться с ними. Но потом пересилил себя, отдал Семенову свои гранаты и скомандовал:

— Вперед.