Дресс-код для жены банкира

— А вот и мы, — показалась в дверях пресловутая Марья. — Ну выходите же, девушка, — обернулась она назад, — пусть Вадим посмотрит.

Из-за ее спины робко вышла Глафира в широких черных брюках и узком коротком белом пиджаке с атласными лацканами. Под пиджаком топорщилась слишком широкая и слишком длинная коричневая шелковая блузка с глухим воротником-стойкой.

— Я ей сразу сказала, мы на показе модели этот пиджак прямо на бюстгальтер надевали, так задумано было. А девушка даже не слушает. Вы, говорю, попробуйте, тем более что пиджак узкий очень, ничего под него не влезет, — начала оправдываться Марья. — Но она все равно вот блузку откопала. А я что? Нравится такой антисекс, пожалуйста.

Она демонстративно отошла в сторону.

Услышав эту тираду, Павел Викторович напрягся. Я тоже было испугалась, увидев, как вздрогнула Глафира. Но Вадик, который после успеха истории об Исааке Израилевиче явно чувствовал себя в ударе, ни на секунду не растерялся.

— И что, теперь будем стоять, выпучив глаза? Упускать клиентку будем? — набросился он на Марью.

— А я что? У меня вот есть готовый лук, я по нему и работаю, — огрызнулась девушка. — Вы и сами говорили на бюстгальтер надевать.

— Это так, по-твоему, работают сотрудники модного дома? — в праведном гневе воскликнул ее шеф и, в два прыжка оказавшись рядом с Глафирой, начал одергивать на ней блузку.

— Все комом, комом сбилось! — причитал он, залезая ей под пиджак и так энергично дергая, что девушка еле держалась на ногах. — А манжеты-то где, под мышками застряли, что ли? Вдвоем одну блузку не смогли напялить, это же теперь утюжить отдавать надо.

С этими словами Вадик запустил одну руку Глафире за пазуху, а другую снизу просунул в рукав пиджака. Жаров в ужасе вскочил, и тут Глафира произнесла:

— Очень щекотно.

— Если такая недотрога, тогда сами, сами шевелитесь, — не очень-то любезно ответствовал Вадик.

Наконец общими усилиями им удалось выпростать манжеты из рукавов. Получилось очень даже неплохо: как будто под пиджак надели струящееся мини-платье.

— Нет, ну это просто супер! — Вадик был доволен своей работой.

— Да-да, — с готовностью подхватил Павел Викторович, — очень идет тебе, Глашенька. Мы это обязательно возьмем. Сколько с нас?

— Так я вам счет пришлю, посчитаем вместе с переделкой костюма.

Вот хитрюга, ведь началось все как будто бы с подарка. Жаров этого, как оказалось, тоже не забыл.

— Как деловой человек, не могу не заметить, что речь шла о неком бонусе к основной покупке. Может, мы мало приобрели?

— Э-э-э, — как-то нарочито замялся Вадик, — тут еще подходящая вечерняя сумочка есть. Марья! — рявкнул он. — Неси вышитый коричневым стеклярусом конверт. Дождется, что я ее уволю.

— Что вы, не надо ее увольнять, — тихо сказала Глафира. — Со мной уже давно никто как с нормальным человеком не разговаривал, она первая.

— Ну, молодец! — воскликнул при появлении Марьи ловко перестроившийся Вадик. — Все правильно принесла, исправляешься прямо на глазах.

— А я что? Я по готовому луку работаю. Вот к блузке еще бусы полагаются, я их тоже принесла, — затянула свое привычное Марья.

— Упакуйте нам и бусы, — добродушно ответствовал Павел Викторович.

— Еще «родная» юбка к этой блузке есть, вот, смотрите, атласная, длина два пальца ниже колена, цвет мокко, размер девушке подойдет, будете мерить или так возьмете? Это же готовый лук! — как заведенная талдычила девушка.

— Мои сотрудники — лучшие сотрудники в мире! Надеюсь, все это заметили? — Вадик не скрывал своей радости. — Берите юбку, пригодится, а я сделаю скидку. Но! — Он многозначительно поднял палец. — Сейчас, когда вы увидите мадам Ядвигу, величие этого зрелища, его художественная ценность, не побоюсь этого слова, заставит вас от скидки отказаться.

Присоединившаяся чуть позже к нашей компании Ядвига и в самом деле разительно переменилась. Стараниями Исаака Израилевича у нее обнаружилась хоть и крупная, но статная фигура и красивые, стройные ноги. Как будто ничего не произошло, она вернулась к своим обязанностям.

— Павел Викторович, можно уже и пообедать, а то вечером в театр, а Глашеньке еще бы отдохнуть.

— Так, мы с Валерией завезем вас в отель, а там… Переодевайся, Глафира.

Глафира с неожиданной для нее энергичностью мотнула головой:

— Не-а, дед, я так решила поехать.

— Ну, это твое дело, — согласился Жаров, и, быстро распрощавшись с Вадиком и чудесной девушкой Марьей, мы отбыли.

В машине Ядвига и Павел Викторович на разные голоса восхищались переменами, произошедшими с Глафирой.

— Я вошла и прямо не поняла, кто это стоит. Думала, модель какая-нибудь явилась на примерку, — ворковала Ядвига. — А этот шоколадный шелк, он так хорошо оттеняет цвет твоих волос…

— Да уж, Глашенька, удивила ты нас, — окончательно вошел в образ доброго дедушки Жаров. — И что я, старый дурак, раньше не догадался повести тебя к модельерам-дизайнерам? Но ничего, мы свое наверстаем. Валерия уж точно еще парочку таких же знает, и мы, пока остаемся в городе, потихоньку всех их объедем.

— «Дедушка-голубчик, сделай мне свисток…» — пропела вдруг Глафира. — Дед, я с Ядвигой в номере обедать не буду.

— Но, Глашенька, в номере спокойнее, и прилечь можно сразу, — заволновалась Ядвига.

— Дед, я с вами хочу остаться, — гнула свое девушка. — Вы ведь с Валерией холите одно дело обсудить, правильно я догадываюсь? Так вот, это и меня касается.

— Да какие у барышень могут быть дела? Вот и Валерии нечего со мной обсуждать, мы так, просто наш крымский отдых хотели повспоминать, — начал отнекиваться Жаров.

— А в гостинице ты ее насильно держишь, чтобы она ненароком подробности какие-нибудь не забыла? — не отставала Глафира.

— Ладно, — помолчав, вдруг согласился Павел Викторович, — только не сегодня. Завтра утром будем беседовать. Стало быть, вам, милая барышня, — опередил он мои возражения, — придется потерпеть.